Парень, который был.....

Он хотел сказать что-то еще, но в последний момент осекся и просто вздохнул с облегчением, будто держал это в себе очень долго, но выговорился лишь сейчас. Я знала, что с Аланом я чувствую себя более свободно, чем с Диланом. Я думаю, это зависит от их места в моем сердце. Я знаю Алана, как друга, к которому я не испытываю ничего, кроме дружбы и это где-то глубоко внутри этот факт колит так, что становится больно. А Дилан – это человек, к которому я испытываю более глубокие чувства. Перед которым, я не могу показаться неуклюжей, прыгать от радости от победы в видеоигре или плакать, оттого что я отказала чувства близкого друга. Это те эмоции, которые, мне кажется, показывать было бы стыдно перед ним. Мне просто этого делать не хотелось.

– Ты мне нужен, Дилан. Ты внес яркие краски в мою обычную, черно-белую жизнь. Ты не только раскрасил эти белые картинки, но и добавил свои веселые, милые и радостные детали.

Я потянулась, чтобы поцеловать его в щеку, но он отвел ее, словно не хотел, чтобы я его целовала. Я вдруг подумала о том, что возможно от меня исходил не очень приятный запах изо рта и, кажется, оно так и было. Я посмотрела на него, его глаза были опущены вниз, а правая рука мяла одеяло кровати. Протянув руку к его лицу, я пыталась притянуть его лицо к себе, но он снова отвел его.

– Я совсем не тот человек, которого ты считаешь таковым, – сказал он, понизив голос еще тише.

– Так расскажи об этом человеке больше. Раскрой все его содержание и назови каждую цитату из каждой странички. А я попытаюсь прочитать ее от корки до корки.

– Я не могу.

Он поднялся с кровати и взялся за голову, словно устал от долгого напряжения.

– Это так сложно, Дилан? Почему ты не хочешь раскрыться хоть разок? Почему ты не расскажешь о своем доме; о том, какой цвет твой любимый; о том, где ты учишься или работаешь; какая была кличка у твоей собаки или кота; кто твои друзья или почему ты не добавляешь молоко в свой кофе? Я даже о твоем брате узнала от твоего брата.

– Потому что я просто не могу это сделать, – он повернулся ко мне, и в его глазах теперь не было той нежности. Они питали раздраженность и маленькую щепотку злости в себе. Я видела его таким только, когда он встретил Дэрила. Он прежде никогда не смотрел на меня так.

– Отлично! – я поднялась с кровати тоже, повышая голос. Меня переполняло негодование и раздраженность данной ситуации.

– Не рассказывай, если не хочешь. Это твой выбор, но мой выбор падал на человека, который бы делился со мной своей жизнью, и которого я искренне полюбила. Оказалось, что я его совсем не знаю.

Где-то глубоко во мне кричал голос, твердящий «Что ты наделала? Ты все испортила. Вашим отношениям конец. Лучше бы ты молчала». Я знала, что это закончилось плохо. Дилан ничего не говорил. Комната была наполнена напряженным молчанием, смешанным с неровным дыханием.

– Значит, – “нет, не говори”, – все это, – “не надо”, – закончилось. – ответил он, подняв на меня свой взгляд. В его глазах читалось разочарование. Я взглянула на него последний раз с мыслью, что возможно я его больше не увижу. Никогда. Я привязалась к этому человеку так сильно, что этот разрыв убьет меня изнутри и разрежет по маленьким кусочкам, пока меня не останется совсем; и все эти кусочки будут разбросаны по всем уголкам существующего мира. Возможно, когда-нибудь найдется человек, который сможет отыскать и собрать все эти кусочки воедино. Я знаю, это будет сложно, потому что я не захочу собираться. Они всегда будут привязаны к Дилану.

– Да.

Уверенность, сегодня, не мой конек. “Все кончено” – слова пробежали в моей голове, словно напоминание о том, что этого не вернуть. Где-то я вздохнула с облегчением, что моя жизнь может вернуться в свое русло, а где-то я кричала от совершенной ошибки. Давай, уходи. Не смотри на меня так. Я не выдержу.

– В любом случае, я пришел сказать, что я должен был уехать из города с братом ненадолго.

– Дэрил был сегодня на вечеринке.

Что-то резко заблестело в его глазах, а губы напряглись. Он посмотрел на меня с… страхом?

– Он что-то сказал? – его голос немного повысился, он судорожно сглотнул.

– Какая уже разница?

Я была удивлена тем, что он испугался чего-то, что было связано с его братом. Но его, похоже, совсем не волновал наш разрыв. Сейчас мне впервые захотелось сделать ему больно.

– Лиз, он что-то тебе сказал?! – он поднял голос еще выше, и я не могла понять, чем же он был напуган. Что Дэрил должен был мне сказать?

– Нет! – он вздохнул с облегчением. Теперь мне и вправду было интересно, что же он скрывал. – Уходи. Тебе давно пора.

– Да, – он направился к двери комнаты, и на миг остановился, словно хотел посмотреть на меня в последний раз. – Извини, что причинил тебе столько боли, Эллизабет. Прощай. Я слышала, как хлопнула дверь внизу, и дом погрузился в мучительную тишину.

– Прощай, Дилан.

Глава 19

Никогда не отпускай…

Утро воскресенья. Шумный и солнечный город Сан-Франциско погружен в полную тишину. Кажется, будто все его жители уехали куда-то и не вернутся, по крайней мере, до полудня. Не будет слышно пробок, громких разговоров и лай, выгуливающихся, собак. Все в этом городе любят крепко спать по утрам. Второй день выходных, почему бы и не радоваться ему и спать весь день напролет? Хотя, что можно сказать обо мне… Я бодрствовала всю ночь, перекручивая все моменты, прошедшие за последние часы, изредка засыпая, но снова просыпаясь оттого, что на самом деле все плохо и в данный момент я просто не смогу спокойно спать. «Все на самом деле кончено…» – эти слова отзывались у меня в мыслях, во снах, от которых я просыпалась с мокрым пятном на подушке. Мне кажется, что так много времени прошло с тех пор, как я попрощалась с Диланом навсегда. Я пару раз жалела, что наговорила столько слов, которые вырвались в ту ночь. Мне было стыдно. Мысли не прекращались, и я не могла спать. Я хотела уснуть, сбежать от всего, забыть и никогда не проснуться. Такие мысли вмешивались только в ту ночь, когда были похороны папы. Мне хотелось врасти в ту землю и никогда не возвращаться на поверхность. У меня была ужасная депрессия все три месяца, и я думала, что когда-нибудь придет тот день, когда я покончу собой. Я никогда не любила другого человека, поэтому я так переживаю это расставание. Вбивая в голову эти слова, я пыталась себя успокоить. Я думала, что все пройдет, закончится, остановится, забудется; но как только мои глаза закрываются, мне снова становится плохо. Я решила встать с кровати, как только увидела, что на часах пробило шесть утра. Солнце только восходит и кладет свои лучи прямо на город, заставляя его светиться, и становится теплее. Я взглянула на кровать и увидела, как сижу с Диланом, положив свою голову на его плечо, пока он что-то спокойно рассказывает. Такие воспоминания теперь будут приходить каждый раз, когда я буду видеть знакомое место, проведенное с Диланом. Я уверена в этом. Помотав головой из стороны в сторону, я стерла картинку, что была перед глазами. Теперь это была лишь моя, не заправленная постель. Открыв шторы, я сделала комнату ярче. Лучи солнца играли тут и там, падая на разные предметы, лежащие по моей комнате. Они осветили и мой телефон, который мигал от нового сообщения. Инстинктивно, я взяла его в руки и взглянула на новое сообщение. Оно было от мамы. Я вышла в коридор и заглянула к маме в комнату. Кровать в ней была заправлена, гардеробная закрыта на ключ и косметика была не тронута со вчерашнего дня. Мама написала мне о том, что ей пришлось уехать на выставку дизайнерских проектов. Я была даже рада, что ее не было дома. Иначе, она бы тут же вычислила мою проблему. От нее никогда ничего не скроешь.

Весь день я ничего не делала, кроме как пересматривала любимые фильмы и ела омлет на обед и на ужин. Я даже не пыталась думать, что все хорошо, потому что это бессмысленно внушать себе что-то, во что ты никогда не верил и не будешь верить. Мама приехала к полуночи, и на тот момент я притворялась, что сплю. В голове пролетал вопрос: Дэрил, что-то тебе сказал? От этого вопроса всплыло еще куча вопросов, не дающих мне спать. «Что такого скрывал Дилан?», «Почему он был так напуган?», «Зачем Дэрилу понадобилось мне что-то рассказывать?»

Я не пыталась отбросить их сторону. Напротив, я представляла все возможные варианты, секреты, которые могут таиться в этих вопросах. Это помогает забыть о том, что случилось на самом деле. Я лежала так до пяти утра, пока, наконец, усталость не унесла меня в страну Морфея.

– Как продвигается ваша работа с итоговой картиной? – обратился к классу Мистер Арнольд. Со всей кучей проблем, в которых я сама увязла, я забыла о школе напрочь. Мой мольберт где-то лежал разобранным, а полотно я так и не купила. У меня не было идей, и в голове творился полный бардак. Я просто приглушила уши на минуту, чтобы отойти от реальности. Губы Мистер Арнольда шевелились с приглушенным звуком его невысокого голоса. Очки постепенно сползали вниз из-за движений его нижней челюсти. Немного поседевшие, русые волосы были взъерошены тут и там, а воротник голубой рубашки был немного поднят и не уложен сзади. Наверняка, все художники не заморачиваются над своим внешним видом. Хотя стереотипам не стоит верить. Я взглянула в окно, где увидела свое отражение. Не могу даже спорить, но я почти выгляжу так же, как и Мистер Арнольд. Утром мне так хотелось спать, что я не посмотрела, в порядке ли моя прическа или как я выгляжу в зеркале, нет ли каких пятен или ненужных ниток, торчащих из бежевого свитера. Я убрала руку с правого уха и завернула, выбившеюся прядь темных волос за ухо. Не могу сказать, что это изменило мой внешний вид к лучшему, но, по крайней мере, я хоть что-то подправила. Удачно, что корректор замазал темные и уставшие круги под глазами, иначе все было бы куда хуже.

– Эллизабет? – позвал Мистер Арнольд, возвращая меня к повседневной жизни. Я взглянула на него и увидела, как пол группы таращились на меня. Мне стало неловко, хотя я ничего вроде не сделала, только как не слушала учителя. Мистер Арнольд был моим любимым учителем из всей школы. Он не был строг и никогда не ругался, поэтому мне было немного стыдно.

– Ты закончила проект?

– Нет, я еще работаю над ним, – ответила я, взглянув через линзы его очков.

– У тебя еще есть две недели, так что поторопись.

– Да, сэр, я постараюсь.

Никто больше не смотрел в мою сторону. Сегодня у нас была лишь теория, так что в классе стояли обычные, одинарные парты. Поэтому нет возможности спрятаться за мольбертом, как это делают другие. Я оглядела весь класс. Все были в сборе, кроме… кроме Алана. Сердце немного ёкнуло после того, как я вспомнила ту ночь. Надеюсь, с ним все хорошо.

Линдси я встретила на уроке истории, и она была веселая. Искренне веселая. Когда мы встретились, она крепко обняла меня и поблагодарила за то, что я сделала для нее в субботу. Я переспросила ее второй раз, в порядке ли все с ней и не злится ли она больше на меня. В ответ я услышала твердое – «нет» и улыбку, от которой мне стало легче. Жаль, что она не знает, что приключилось со мной в ту ночь. Я бы могла ей рассказать, но не стала, потому что я никому не смогу рассказать. Никому.

После ланча я отправилась в библиотеку, где на окне сидела Дайдзо и спокойно читала «Гордость и предубеждение». Когда я подошла ближе, то увидела Натаниэля, сидящего возле окна на диване, в руках которого, перелистывался словарь японского языка.

– Язык не слишком сложный, – сказал он, не отрываясь от словаря.

– Меня не учили японскому, потому что моя мать родилась в Америке. Тебе повезло.

За такое короткое время, они смогли хорошо подружиться. Я рада видеть, что хоть у кого-то отношения складываются хорошо.

– Привет, ребята, – сказала я, на что они отреагировали довольно странно. Нат тихо поприветствовал меня и продолжил вглядываться в словарь. Дайдзо мельком взглянула на него, и с легкой улыбкой поприветствовав меня, продолжила читать книгу. Я же повернулась в другом направлении библиотеки, проходя мимо полок книг, о которых я никогда в жизни не слышала. Не то, чтобы мне было не любопытно, просто мне не хотелось нарушать их атмосферу. Какой бы странной она не казалась.

Вопросы так и не покидали мою голову, поэтому я села за свободный компьютер в библиотеке и начала вбивать в поисковике имя – «Дилан Кэмпбэлл». Хотя новые школьные компьютеры работали просто отлично, школьный интернет же грузил страницу по кусочкам. Я надеялась на то, что поисковик найдет связанные социальные сети с этим именем, но похоже, кто-то очень хорошо скрывал профиль от внешних сайтов. Поэтому я решила порыскать все доступные социальные сети. Ожидание грузящей страницы сокращало мое терпение на десять процентов. В одной из социальных сетей я нашла трех пользователей с таким именем: один из них был тридцати летним мужчиной, проживающим в штате Алабама; другой из них был на вид пятнадцатилетним подростком, у которого вся страница была заполнена комиксами; и последний оказался пустым профилем без какой-либо информации. Я решила проделать тот же трюк с Дэрилом, но старания были тщетными. Я даже засомневалась в том, есть ли у этих братьев телефоны. В голову пришла идея поискать сайты университетов города, но у меня не оказалось доступа к списку их студентов. Весь чертов мир против меня. Полностью разочаровавшись, я поплелась на урок. Как оказалось, у меня остался всего один урок, который был физкультурой. Сегодня мы должны были заниматься в бассейне водным поло; и, хотя я отлично справляюсь, мне совсем не хотелось идти туда.

Я взяла у медсестры освобождение по причине “головной боли”, и она отправила меня к Миссис Смит, чтобы та окончательно дала мне разрешение на уход с урока.

Занятия уже начались, поэтому пустой школьный коридор отдавал эхо моих топающих ботинок. Я быстро нашла кабинет Миссис Смит, но не так же быстро нашла ее. Ее кабинет был самым солнечным из всех, так как именно сюда всегда падало солнце. Тут было много растений и шкафов, в которых лежали учебники и книги. На стенах висели разные расписания, достижения, события и списки учеников. В списке была записана вся контактная информация каждого ученика. Взглянув на свое имя, я просмотрела собственную информацию. Номер телефона, адрес, телефон мамы и дата рождения. 20 октября… Я только осознала, что до моего семнадцатилетия оставалось всего три дня. Это не означает, что я становлюсь совершеннолетней, но это означает, что я всего на год остаюсь от официальной взрослой жизни. Это означает, что я всего на один шаг нахожусь от большой ответственности. Это означает, что у меня останется всего несколько месяцев, чтобы покинуть жизнь маленького подростка. Я не хочу взрослеть, никогда не хотела… Пробежав по списку глазами, я остановила взгляд на фамилии – Хольтз. «311 Пасифик Хайтс». Я была в том районе лишь пару раз, но этого было достаточно понять, что в этом роскошном районе живут довольно богатые люди. Эти дома с их прекрасной архитектурой, дорогие магазины, расстилающиеся вдоль улиц, кафе и кофейни, в которых сидят любители настоящего кофе и гурманы. Я не жалуюсь, ведь наш район не хуже, чем любой другой район нашего города. Весь Сан-Франциско состоит из маленьких районов, каждые из которых уникальны по-своему, и наш не исключение.

Миссис Смит была чем-то озабочена, когда вошла в кабинет. Она лишь кивнула мне в ответ, когда я сказала ей, что школьная медсестра отправила меня к ней, чтобы получить разрешение об уходе от урока. Мне ничего не оставалось, как только принять это за – да. После школы я не хотела идти домой. Напротив, мне совсем не хотелось там появляться. Мне хотелось скрыться ото всех подальше. Кажется, в мире не осталось человека, который смог бы поддержать меня в этот момент.

Я гуляла по всему Сан-Франциско, прокручивая разные мысли у себя в голове. Прогуливаясь с одного парка на другой, с переулка на переулок, с одного района в следующий. Спустя часа ходьбы, мои ноги привели меня на Пасифик Хайтс. Я не знаю, как я пришла сюда. Возможно, случайно, а может быть, меня тянуло сюда с самого начала. В любом случае, я уже здесь, так почему же не осмотреть и этот район?

Проходя сквозь парк «Альта Плаза», можно было наблюдать за родителями с их детьми, играющими на огромной игровой площадке. Хозяева с их собаками, которые бегали по всему газону в поисках палочки или мяча. Окружающие не были роскошно одеты, как мне обычно приходилось представлять. Таких людей можно было встретить и в нашем районе. Они все были в обычных свитерах и кофтах. Никаких длинных осенних платьев или дорогих кожаных курток. После парка я наткнулась на улицу, где жители сидели на улице кафе, обедая блюдами разных шеф-поваров, которые так и манили к себе. Вся эта улица была пропитана запахами разных блюд из ресторанов; от свежевыпеченного хлеба в начале улицы до ароматных жареных баклажанов в конце нее. От всех этих блюд у меня сильно разыгрался аппетит, поэтому я завернула на другую улицу, от которой доносился звук шуршащих пакетов с новенькой одеждой. Это был квартал шоппинга. Фирменные магазины, у которых с трудом узнаешь знакомые названия, простилались по двум сторонам улицы. Люди, занимаясь повседневным шоппингом, не задумываясь, заходили в первый попавшийся магазин, где покупали, понравившуюся им вещь. Район был бы простеньким, если бы не эта улица. Однако мое представление полностью перевернулось с ног на голову, когда я пришла в жилой квартал. Дома разных стилей и вкусов поражали своей красотой и архитектурой. Викторианский, модерн, северно-канадский, пост-модерн. Стили были выдержаны в каждом доме. Роскошные машины, сверкали от чистоты во дворах, ожидая своих хозяев. Тротуары были сделаны из брусчатки, а зеленые насаждения придавали всей этой картине особую изюминку.

305,307,309,311…