Эрис. Тихе

– Братья! Мои дорогие Мирон, Граник! – Гермократ прибавляет шаг для приветствий, шаг переходит в бег, на бегу архонт-фермосфет раскрывает руки. – Так вы уже здесь?

На мосту Ортигии две бледные фигуры. Хмурые друзья оживают в улыбках. Улыбки выходят вымученными. Из башни выходит Мегиста, за ней Сибарис. Мирон и Граник горделиво выпрямляют спины. Улыбки уже весело-широкие.

– Хайре, гаморы! – Мегиста поднимает правую руку с двойным авлосом. Сибарис, позади хозяйки на шаг, молча, почтительным поклоном, поддерживает приветствие. За девушками показывается Аристарх с солидно вместительным, туго, не понять чем, забитым дорожным кожаным мешком, жертвенной белой козой на длинной чёрной верёвке.

– И да осветит вам путь Аполлон, гаморы! – Завсегда мрачный Аристарх этим утром сияет беззаботным детским счастьем, так заразительно сияет, что Мирон, Граник, Гермократ, а затем и оглянувшиеся назад Мегиста и Сибарис громко смеются.

Мегиста вынимает с озорным подмигиванием для попутчиков из недр формованного жёсткого мешка, Сибарис показав, тут же прячет бранную, короткую, начищенную до блеска золота, с мундштуком из слоновой кости бронзовую трубу. Гаморы хохочут, девушка так прекрасна в очаровательных гримасах-ужимках. Мегиста надевает, застёгивает нарядную с вышивками форбею[4 - Форбея – повязка для предохранения губ от травм при игре на авлосе или трубе, а также для придания благопристойного вида исполнителю и усилению выдоха.], прикладывает к губам двойной авлос[5 - Авлос – главный музыкальный инструмент Диониса.]. Весёлая, в переливах насмешек, мелодия[6 - Для получения звуковых впечатлений – Petros Tabouris, и, в частности, в его исполнении, гимн афинян (290—289 год д.н.э) «Ithyphallic Song to Demetrios Poliorketes» (Secular Music of Greek Antiquity, Vol.1, Vol.2).] скрашивает путь гаморов по просыпающимся улицам Сиракуз.

– Твоя Мегиста – аэдон[7 - Аэдон (греч. ?????) – соловей.]. Я слышу птичье «итис-итис-итис»! – Аристарх не может сдержать восхищения от мелодии.

От агоры Ахрадины к шествию гаморов присоединяются трапезиты. Предводитель филы трапезитов, благоухающий персидскими духами Ороп в ослепительно-белом наряде из роскошных милетских тканей с едва уловимым вышитым узором-оберегом ведёт за собой жертвенную белую с чёрными пятнами козу, но всё же больше белую, чем чёрную в окрасе. На голове гражданина Оропа пышный венок из веток оливы. Трапезиты молча, поднятием правых рук, широкими улыбками, сдержанными хлопками приветствуют архонта-фермосфета, аристократов, красавиц Мегисту, Сибарис. Богачи Ахрадины облачены в парадные белые линотораксы с изображением в золоте танцующего Диониса. У трапезитов за спинами очень похожие на чехол двойного авлоса Сибарис вместительные кожаные сумки, предполагаемо туго забитые изысканной едой, в руках амфоры с вином. На сумках трапезитов тиснением клеймо оружейных мастерских Гермократа.

– Большущие планы на литургию, почтенный глава филы? – вежливо интересуется архонт-фермосфет, рассмотрев особенно вместительный мешок у улыбчивого Оропа. За время литургии, наложенной на филы гаморов и трапезитов за неподобающее поведение в гимнасии, Ороп утратил живот, обрёл выпуклые в твёрдости мышцы. На запястьях обеих рук главы филы бессчётные старинные бронзовые браслеты-амулеты.

– День обещает быть на редкость прекрасным. Мой доспех в суме. – Ороп разводит в стороны руки. – Это будет достопамятный день в моей жизни. Трапезиты, у кого венки для гаморов? – Стискивает архонта-фермосфета в неофициальных приветствиях. Мирон и Граник становятся следующими «жертвами» сверкающего довольством Оропа. Из рядов филы трапезитов появляется торговец Писандр. Он же одаривает гаморов оливковыми венками. Запасённых театральных венков хватает и Мегисте, и Сибарис. Девушки благодарят филу трапезитов. «Лиса торговли» Писандр облачился в сверкающий тёмно-синий хитон с золотой вышивкой, из сумасбродно дорогих тканей Египта. Бронзовая массивная фибула украшает правое плечо. Писандр держит в руках вместительный холщовый мешок с хорошо известным клеймом афинских мастерских духов.

– Хайре, мой Писандр. Ты никак афинские духи взял в театр? – Мирон обращает всеобщее внимание трапезитов на клеймо мешка. Дарёный венок водружается на волосы атлета.

– Хайре, мой друг Мирон! Ты первый заметил. Буду раздавать прелестные духи особо мне понравившимся… – Но договорить Писандру не удаётся из-за громкого смеха трапезитов. Шутки сыплются на торговца как из рук богини Тихе.

– Мудрый Писандр, прошу, не скупись в раздаче призов.

– Щедрее будь, направо-налево раздавай! Не обязательно в руки.

– Отдавай приглянувшимся певцам афинские духи… без пробы.

– Артистам очень-очень понравятся твои ароматы.

– Писандр, по духам ты лучший из нас – одариваемые примут дары. Обязательно примут. Не сомневайся.

Писандр в ответ выдаёт что-то ладное задиристое скороговоркой. Трапезиты, гаморы, девушки смеются второй раз.

Архонт-фермосфет под руку с главой филы возглавляют шествие несколько сотен благоухающих трапезитов. Процветающая Ахрадина оживает. На сонных, чистых, мощённых гладким тёсаным камнем улицах богатого квартала появляются люди. Чинную процессию из знаменитых людей полиса, направляющуюся под приятным подъёмом по главной улице Ахрадины к театру, одобрительно приветствуют рабы, склонившись в поклоне, граждане, метеки радостными пожеланиями с упоминанием богов-покровителей. Особо же часто произносятся многочисленные имена-эпитеты бога Диониса: Апатурий, Дигон[8 - Дигон – дважды рождённый.], Дифирамб[9 - Дифирамб – двувратный.], Диметр[10 - Диметр – имеющий двух матерей.], Евбулей[11 - Евбулей – Благосовестный.], Иакх[12 - Иакх – призыв.], Ией, Кисс[13 - Кисс – плющ.], Мейлихий[14 - Мейлихий – даритель смокв.], Мельпомен, Ойнос[15 - Ойнос – вино.], Орфос[16 - Орфос – прямой, эпитет, связанный с фаллосом.], Хорей[17 - Хорей – плясовой.], Эсимнет[18 - Эсимнет – владыка.]. Благозвучно летят слова молитв, к богу Дионису обращённые. Часто раздаются возгласы:

– Эвое! Эвое! Эвое!

Резко перестукивают металлические пластины кимвал[19 - Кимвал – музыкальный инструмент, состоящий из двух полых металлических полусферических пластин, связан с культом Диониса.].

– Идёт Дионис-Освободитель! – распеваются отрывки из вакхических[20 - Вакхические – от греч. ??????? – ликовать, безумствовать.] гимнов Дионису.

К шествующим чинно пристраиваются будущие зрители, благопристойно одетые в праздничные наряды. Среди них женщины богатой Ахрадины. Жительницы квартала идут по левой стороне улицы, чуть поодаль, как бы слегка отстранённо от мужских рядов. Жительницы процветающей Ахрадины загодя готовились к театральным песнопениям. Их волосы уложены в причёски, в сложных причёсках диадемы или пёстрые ленты. Изысканные платья шуршат накрахмаленными складками. Нижние края платьев схожи в крое с волнами лепестков цветов. Золото, серебро, драгоценные камни украшений блестят в лучах утреннего солнца. Женщины изящно танцуют в утренней «трезвой» процессии. С жительницами Ахрадины – вакханками, с гимнами Дионису, с танцевальными мелодиями авлоса Мегисты, к Дионису относящимися, шествие к театру приобретает значение комоса[21 - Комос (?????) – буквально «шествие бражников» во время Больших Дионисий, с 25 марта по 1 апреля, ритуальная процессия в честь бога Диониса. Участники шествия – комасты (????????, komasta?).] Больших Дионисий. В мужском шествии тиасотов[22 - Тиасоты (????????) – шествующие мужчины в вакхическом шествии.] только разговоров, что об именах певцов, участников хоров, танцорах, возможных сюжетах, интриге трагедии малоизвестного софиста-метека Протагора. Шествующие радостно называют друг друга ленами[23 - Лены (?????) – участники Ленеев, то есть празднеств Диониса.], комастами, титирами[24 - Титир (???????) – от дорийского в Италии и Сицилии термина «титирин», трубный пастушеский авлос из тростника.].

Зеваки завистливо провожают глазами растянувшуюся по улице процессию. Хотя входной платы на литургию двух всадников не предусмотрено, но неотложные дела, увы, не позволяют некоторым жителям полиса поспешить на постановку, как им того хотелось бы. Предвкушение интересного театрального певческо-танцевального зрелища, угодного как богам, так и людям, в нём участвующим, – вот главная мелодия пересудов на улицах Ахрадины. Прямая улица приводит шествующих к священному участку полиса, площади Диониса, что выложена полукругом, в узоре, квадратными плитками кремового гладкого камня, до стен самого театра. Процессия, вобравшая в себя к моменту прибытия под несколько тысяч человек, встречается хором, состоящим из гаморов, и автором трагедии. Артисты покидают камни мостовой и стен театра. Вставая, поправляют пышные оливковые венки.

Хоревты[25 - Хоревты – хористы.] разных возрастов, от семнадцати до тридцати пяти, облачены только в белые хитоны, поверх которых надеты линотораксы[26 - Линоторакс – льняные доспехи.] с изображением крылатой танцующей богини Эрис. Ткани в хитонах гаморов простые, тонкая невесомая шесть, из местных мастерских Мирона. Наряды благопристойны видом, по длине до колена. Ремни, фибулы парадные, фамильные, из серебра, начищены. У хоревтов на портупеях подвешены тяжёлые деревянные ксифосы[27 - Ксифос – меч.] в ярко раскрашенных ножнах. Новенькие линотораксы, декоративные театральные ксифосы, портупеи придают хоревтам вид исключительно бравый, мужественный, воинственный. Аристократы добродушно приветствуют прибывающих к театру зрителей. От них же, артистов, раздаются пожелания процветания, благополучия филе трапезитов. Нет более у гаморов и трапезитов былых обид за отбытую в кулачных схватках литургию в гимнасии.

– Чтущие Диониса трапезиты приветствуют досточтимых гаморов! – Ороп от лица филы возносит слова торжественным голосом. – Мои друзья, благообразные гаморы… – Ороп многозначительно поигрывает бровями. Аккуратная бородка горделиво поднимается. Потирает руками, словно отмечая славную сделку. Задиристым тоном, с надменным видом Ороп оглашает не то обещание, не то угрозу: – …Хочу похвастаться перед вами… – Компаньоны по филе трапезитов за спиной Оропа посмеиваются. – …Трапезиты отремонтировали гоночную триеру… трапезитов и торговцев… для гонки литургии! Глаза на нашем боевом корабле не хуже ваших будут. Имя дали триере – Эвий[28 - Эвий – эпитет, относящийся к Дионису, буквально – «ликующий».]. Скоро воссядем филой за вёсла, ударим дружно вёслами по глади морской, разгоним легко триеру к финишу. Экипаж трапезитов готов. Будьте уверены, гаморы – победа достанется нам! Нам, и только нам.

Хоровой хохот с обеих соперничающих сторон встречает угрозу главы трапезитов. Певцы, хоревты, музыканты, аристократы, трапезиты, торговцы следуют за архонтом-фермосфетом в театр.

– А где же наш драматург, он же сочинитель музыки? – Гермократ, а за ним и гаморы, за гаморами трапезиты оглядываются назад. Протагор скромно шагает среди зрителей из Ахрадины.

– Нельзя входить драматургу в театр последним. Это против заведённых правил, почтенный Протагор, – обращается Мирон к софисту.

Толпа расступается. Протагор вместе с архонтом и главой филы трапезитов с важным видом входит в почётный правый парод[29 - Парод – в данном случае конструктивный элемент античного театра, открытый проход между сценой и рядами.]. Через левый парод зрители заполняют театрон[30 - Театрон – места для зрителей.]. Первые ряды, с резными из камня креслами с высокими спинками, удобными подлокотниками, назначенные для официальных лиц, жрецов, почётных граждан, гостей полиса пустуют. Сектора театрона заполняются согласно кварталам полиса, демам, должностям, филам, гетериям. Эфоры, общим числом в два десятка гоплитов, при шлемах, кирасах, гоплонах[31 - Гоплон – круглый выпуклый щит.], коротких копьях, выстраиваются шеренгами у обоих пародов. Доспехи эфоров, блюстителей порядка на литургии, блестят золотом бронзы. Выходцы из разных кварталов города, старшие эфоры счастливы своим жребием присутствовать на театральной постановке. Служба полису в этот ясный день Больших Дионисий обещает быть весьма приятным развлечением.

Протагор оглядывает прибывших и прибывающих. Шумные группы людей заполняют им положенные места. Люди усаживаются, оправляют складки одежд, надевают шляпы, накидывают платки, прикрываясь от солнца. На камни сидений укладываются яркие коврики для удобства. Раскладываются амфоры, ритоны, припасы еды. Зрители приветствуют знакомых, родственников, друзей. Отвешивают обидные колкости соперникам-конкурентам. Драматург удовлетворён увиденным. Уже к раннему утру за полукруглой изгородью орхестры[32 - Орхестра – места для плясок, площадка для выступлений.] собрались на литургию почти пять тысяч зрителей. Театр Сиракуз заполнен на треть. Треть утром – не позорно для скромной литургии. Протагор краем глаза замечает, как Мегиста и Сибарис в сопровождении Аристарха занимают места сразу за почётными креслами, в секторе аристократии полиса. Сектор аристократических родов пустует.

– Все кварталы полиса в театре, – на ухо драматургу шепчет Граник. – С половину театра заполнят к позднему утру. На большее рассчитывать не стоит.

К фимеле[33 - Фимела – алтарь Дионису.], возвышающейся мраморным столбиком по центру орхестры, выходят старший жрец Диониса, он же предводитель фиаса Диониса, архонт-фермосфет Гермократ, главы фил трапезитов и кварталов Ахрадины. Вышедших три десятка мужей. Всадники Мирон и Граник остаются на почтительном удалении от ступеньки фимелы. Архонт-фермосфет выполняет роль «жертв приносящего» при литургии – стоит с нагим кинжалом над козой. Жрец Диониса, почётный гражданин Ахрадины, небольшого роста, лысоватый спокойный муж в серьёзных годах, с проницательным взглядом, обращается к Гермократу:

– Архонт, троектратно поднимем молитвы?

– Сиятельный, будем ткать гимны[34 - В античности гимн (?????) как слово (hymnos), по происхождению, напрямую связывали с глаголом «ткать» (hyphaino). Гимн, песню или произнесение важных речей (рифмованных) древние греки воспринимали образно как разновидность ткачества – соединение слов в «речевую ткань».] Орфея[35 - Орфей был старше Гомера на десять поколений. По времени жизни соотносится с микенской эпохой. Орфизм в качестве религиозно-философского течения оформился в VI веке до н. э. В орфизме примирились два противоположных начала античности: гармонии Аполлона и буйство Диониса. Дионис занимал в орфизме особое место, как божество вечного возрождения природных сил. Обновление мира в процессе жизни и смерти символизировали перевоплощение Диониса. В орфизме показано космическое жертвоприношение божества, в котором участвует весь мир. Уничтоженный титанами, Дионис возрождается. Второе явление Диониса, в образе полубога-получеловека, сына смертной женщины Семелы и Зевса, теперь уже в борьбе с людьми, его преследующими, приводит к созданию культа божества. Орфизм привлекал последователей равенством судеб всех людей, приобщённых к культам Диониса, вечным существованием души, переселением души, воплощаемой в разных телах, в зависимости от постепенного её совершенствования и очищения. Проповедовал аскетический образ жизни, воздержание от жизненных благ, устанавливал выразительно лаконично оформленный кодекс предписаний, наставлений, запретов, излагал «законы Зевсовы, Кроносовы, божественные, надкосмические, внутрикосмические» (Платон). Орфики были организованы в содружества. Начав как демократическое религиозное течение греческих полисов в VI веке до н.э., к поздней античности превратился в элитарное закрытое философское течение.]? – Уточняеет Гермократ у жреца. Жрец утвердительно поднимает правую руку. Гермократ говорит с небом: – Драматург Протагор, подойти к нам.

Драматург сближается с должностными лицами полиса, принимает торжественную позу. Жрец первым «ткёт» гимн Дионису:

Этой молитвой зову Диониса Священной Корзины,
Доброго Вакха-нисейца, желанного, в пышном цветенье,
Детище милое нимф и венчанной светло Афродиты.
Пляшущей поступью ты сотрясаешь лесные дубравы,
С нимфами
Вместе ликуя, безумием сладким объятый,
Ты отведён был к святой Персефоне по воле Зевса,
Ею был вскормлен, взращён любимым для сонма бессмертных.
Ныне явись, о блаженный, принять эти милые жертвы![36 - Орфический гимн XLVI «Ликниту». Перевод Ольги Викторовны Смыка. МГУ]

Вторым возносит гимн, архонт-фермосфет Гермократ:

Сын Зевса блаженный, внемли мне, о Вакх виноградный,
Отпрыск о двух матерях, многочтимое семя святое,
Много великих имущий имён, о бог-разрешитель,
Чистая, тайнорождённая поросль блаженных, кормилец,
Вакх в ликующих криках «эвой», плодов умножитель,
Недр потрясатель, о гроздьев давитель,
Могучая сила!
Видом изменчивый бог, о лекарство людское от скорби!
Ты, о священный цветок, не терпящая горя отрада
Смертного люда, о всеотпуститель, прекраснокудрявый
С тирсом бушующий Бромий, Эвой, разрешитель вседобрый!
Всюду, где хочешь, являешься ты – средь людей и бессмертных,
О плодоносный и сладкий, явись же и к таинствам нашим![37 - Орфический гимн L «Лисию Ленею». Перевод Ольги Викторовны Смыка. МГУ]

Жрец, архонт-фермосфет поворачиваются к драматургу. Протагор громким голосом «ткёт» третью молитву:

О Дионис-быколикий, блаженный, в огне порождённый,