Эрис. Тихе

Вакх-Бассарей, гряди, многочтимый, гряди, многославный;
В радость тебе и кровь, и мечи, и святые менады,
Ты на Олимпе почиешь,
о Вакх-вдохновенный, гремящий.
Тирс твой подобен копью, о гневный, у всех ты в почёте —
Чтут тебя боги и люди, что ширь населяют земную.
Ныне гряди, о плясун, о блаженный, всеобщая радость![38 - Орфический гимн XLV «Гимн Дионису Бассарею Триетерику». Перевод Ольги Викторовны Смыка. МГУ]

Протагор принимает восхищённые взгляды должностных лиц и зрителей. Благодарно склонив голову, удаляется на прежднее место. Жрец завершает священное «ткачество» театральной молитвой. С последними словами жреца культа Диониса: «…Приди на песнопения, прими жертву нашу, возрадуйся славословию, сиятельный бог Дионис!» – надзорный судья литургии приносит в жертву козу. Кровь жертвы проливается на алтарь. Хоревты вносят столик для разделки туши. Приходит черёд жертвы-подношения от филы трапезитов, потом от кварталов полиса. Вино из праздничных сосудов поливает мрамор алтаря. Молочно-белый с прожилками мрамор обретает красно-бордовый цвет.

Жрец Диониса уверенно с молитвой разделывает коз. Внутренности животных без порочных дефектов. Показывает печень зрителям. Благодарит Диониса за благоприятные предзнаменования. Рабы-полицейские выносят разделанные туши коз для сжигания жертв на кострах за стенами театра. Хоревты складывают столик. Архонт-фермосфет ищет взглядом Протагора, найдя, указывает обеими руками на софиста.

– Драматург Протагор, огласите название трагедии, протагониста[39 - Протагонист – главный герой.], девтерагониста[40 - Девтерагонист – второй персонаж.], тритагониста[41 - Тритагонист – третий член актёрской труппы.], представьте нам, здесь собравшимся, хор, танцоров, музыкантов.

Протагор почтительно кланяется фимеле. Драматург держит в руках красивый тирс[42 - Тирс – жезл Диониса.].

– Хвала заботливому богу Дионису! Мой восхитительный хор, мои великолепные актёры живы-здоровы. Корифеем[43 - Корифей – руководитель хора.] трагедии выступает гамор Фрасикл.

Гамор Фрасикл тут же поднимает жезл корифея. Крепкий, плотно сбитый аристократ – известный землевладелец. Гаморы выстраиваются позади драматурга и корифея в пять ровных по-воински рядов. У рядов по одному младшему парастату[44 - Парастат – руководитель полухора.], с правого края. В хоре драматурга Протагора необыкновенно многолюдно, вместо двенадцати или пятнадцати привычных хоревтов – два состава, по пятьдесят певцов в смене. Среди недоумевающих зрителей слышны вопросы: «Как же корифей Фрасикл справится с настолько большим хором?», «А где же старшие парастаты?», «Петь всё же будут обычным составам?», «Верно, в хоре будут молчаливые статисты?». Но взволнованный драматург не слышит мнения сомневающихся. Вопросы зрителей остаются неразрешёнными. Протагор торжествующе оглашает:

– Трагедия, представленная к чести богов, имеет название «Эрис благодетельная». Протагонистами, в роли богини Эрис, выступают всадники Граник, Мирон, Фрасикл. Девтерагонистами, в ролях Кроноса – гаморы Мирон, Фрасикл и… Тритагонистами, в ролях Зевса, Геры, Гестии, Деметры, Посейдона, Гадеса[45 - Гадес – бог Аид.], Метиса[46 - Метис – древнегреческая богиня, олицетворение мудрости.] выступают…

Зрители осматривают названных актёров. Выбор драматурга им, сидящим на именных скамьях, ничего не сообщает. Всадников Мирона и Граника многие из граждан знают по делам торговым, но вот прочих гаморов-трапезитов, юношей, мужей, певческими голосами на оркестре никто из зрителей ранее не отмечал и на сельских малых Дионисиях[47 - Малые Дионисии – сельский праздник, проходивший в конце декабря в честь сбора винограда и разлива молодого вина.]. Некоторые же из зрителей откровенно недоумевают, ожидаемо должны были быть представлены известные полису наёмные хоревты из эллинов-метеков. Над тритагонистами, увы, не посмеёшься: состав не «третьесортен» – аристократы. Музыканты тоже гаморы и трапезиты. Хор будет поддерживать труппа из двадцати танцоров только из аристократов Ортигии. Танцоры красивы, молоды, высоки по росту, пышут здоровьем, не чета привычным худощавым, наёмным со стороны. Наряды танцоров коротки, до середины бёдер. Возможно, потому, что большинство из них эфебы?

Многочисленные хоры, танцоры, музыканты заполоняют орхестру. Высокая многооконная скена[48 - Скена – сооружение перед театроном.] приведена в парадный вид. Башни параскении, что возведены по обоим бокам для лучшего акустического звучания, тщательно отремонтированы, серые колоны выкрашены в тёмно-синий, ярко-красный. Перед скеной возведён нарядный проскений[49 - Проскений – временная деревянная стена, возводимая для каждого представления.], украшенный картиной безоблачного неба. Литургия всадников стала общими хлопотами двух фил гаморов-трапезитов. Два хора покидают орхестру через левый парод. Музыканты рассаживаются двумя рядами на тяжёлых раскладных креслах друг напротив друга. Струнные, духовые, тимпаны. Авлосы, кифары-форминги неспешно покидают дорожные, жёстко формованные, прочные кожаные чехлы с клеймом оружейных мастерских Гермократа. На орхестре остаются архонт-фермосфет, драматург и флейтист с двойным авлосом у фимелы. На правой ступне флейтиста бронзовый крупезон[50 - Крупезон – музыкальный инструмент в виде сандалии, состоящей из двух деревянных или металлических пластин, образующих две толстые подошвы, скреплённые сзади. Использовался для отбивки ритма флейтистом.] с дисками. Драматург молитвенно воздевает руки к утреннему небу. Устанавливается тишина.

– Благонравные жители полиса Сиракуз. Перед трагедией выступит с песней для богини Эрис… – В левом пароде появляются новые зрители, по виду из Теменитеса. Несколько десятков мужчин, женщин, стариков замирают на месте, дабы не мешать оглашению имени певца. – Гражданин Гермократ, сын Гермона, гамор. После вступительной песни придёт черёд прологу и пароду[51 - Парод – в данном случае, в трагедии, выход хора с песней].

Такого имени певца никто из зрителей не ожидал услышать. Зрители удивлённо переспрашивают друг друга, ибо названный исполнитель никак не обозначает намерения петь. Из сектора гаморов поднимается Аристарх, в его руках театральная маска белого окраса. Гамор направляется к орхестре, передаёт обеими руками, в поклоне, маску архонту-фермосфету. Венок архонта достаётся Аристарху. Посох судейской власти остаётся в правой руке владельца. Архонт облачается в маску. Точно подогнанные ремни креплений крепко удерживают на голове большую кожаную маску.

Более нет в театре надзорного судьи, но появляется певец. Певец принимает торжественную позу. «Будет петь архонт-фермосфет!» – шёпот ветром облетает театрон. Литургия двух всадников приобретает официальный характер общеполисного празднования. Зрители замолкают. В обоих пародах появляются новые желающие разделить литургию. Несколько сотен нарядных жителей Теменитеса, Ахрадины, придерживая венки из полевых цветов, торопливо, но бесшумно занимают места. Дождавшись полной тишины, певец в белой маске прикладывает обе руки к груди. Музыканты складывают ритмичную мелодию, темпераментом дорийскую, слегка нагловато-весёлую, временами приглушённо протестующе-грустную. К небу устремляются слова в красивом, поставленном мужском певческом голосе.

Неважно, как утро ночь
сменит.
Ты же знаешь:
Звёзд полутьма озарится привычно
светилом.
Неважно, как день утро
подменит.
Ты же знаешь:
Прохлада рассвета исчезнет под гнётом
светила.

Неважно, как день твой
пройдёт.
Ты же знаешь:
Хлопотных тягот досыта ты
испытаешь.
Неважно, умрёшь ты или живым ночь
повстречаешь.
Ты же знаешь:
Здесь и сейчас ты чувствуешь песню ритма
жизни.

Неважно, короткая или длинная песня
жизни.
Ты же знаешь:
В ритме танцев сойдутся любовь,
дружба
и слава.
Неважно, что будет, когда музыка
стихнет.
Ты же знаешь:
Здесь и сейчас
танец жизни дарует тебе
угощенье!

Так отрешись от забот:
песни послушай,
танцы станцуй
и умри беспечально,
если на то
воля всесильных богов!

2. Дневные песнопения богине раздора

Стихает музыкальное сопровождение песни. Белая маска покидает голову певца. Перед зрителями вновь предстаёт архонт-фермосфет. Посох судейской власти поднимается к безоблачному синему небу.

– Великолепный Исодет[52 - Эпитет Диониса – «равномерно разделяющий».], боги, в вашу честь будет исполнена трагедия. – Архонт-фермосфет шагает к первому ряду в театроне. Поднимается трапезит Ороп. Богач Ороп преисполнен чувствами. Утирает сочувствующие слёзы с холёного лица. Сектор трапезитов ожидает важных слов от предводителя. Глава филы трапезитов обращается к драматургу.

– Драматург, не огласите имя творца вступительной песни? Это вы её составитель? – Протагор в ответ указывает руками на сектор гаморов. Трапезиты не сговариваясь поворачивают лица к немногочисленным гаморам, числом не более сорока.

– Почтенный глава филы, я не могу присвоить себе то, что мне не принадлежит. Составитель песни – пришедшая жрица[53 - Пришедшая жрица – младшая жрица, возможная глава фиаса в будущем.] фиаса Артемиды, досточтимая жена Гермократа, сына Гермона, дева-бакхиад по имени Мегиста. – Протагор склоняет голову перед почти пустым сектором гаморов.

Архонт-фермосфет улыбается в лицо счастливой жене. Прикладывает кулак правой руки к груди. Мегиста поднимается с родовой скамьи семьи Гермократа. Оборачивается к зрителям. Расчувствовавшийся Ороп поднимает правую руку, одновременно тем жестом приветствуя и творца песни, и её мужа. Фила трапезитов громко рукоплещет. Зрители встают. Грохот рукоплесканий зрителей от всех секторов усиливается стенами скены. Полис слышит первую волну благодарности. Литургия двух гаморов волнует эмоциональным вступлением.

«Неужели скучная постановка такая интересная?» Ошеломлённые горожане останавливаются на улицах. Многие из них тут же решительно меняют сложившиеся планы на день, чуть не бегом спешат домой за праздничной одеждой, скупают у уличных торговцев оливковые венки. Иные же в подобающей одежде для литургии обращают стопы от агоры в противоположную сторону, к театру. Толпы людей из метеков и граждан, вольноотпущенных и эллинов, гостей полиса, паломников и сикелиотов, людей разных занятий стекаются к стенам театра.

Две тысячи зрителей через оба парода пополняют театрон перед прологом трагедии. Раздаются рифмованные восхваления богам от входящих. Сидящие зрители приветствуют прибывших знакомых помахиванием рук. На шествующих пышные венки из полевых цветов, оливковых ветвей, в спешке приобретённых у торговцев агоры. В руках амфоры с вином, объёмные мешки со съестным. Театрон заполнен ровно наполовину.

Драматург подаёт сигнал – открытая ладонь правой руки, тирс в левой три раза вверх-и-вниз, в то же мгновение мальчик-раб из семьи Гермократа убегает в парод. Из правого к зрителям парода входят две смены хоревтов. За хоревтами входят танцоры в линотораксах с парными шестами, при ксифосах. Эммелии[54 - Эммелии – обязательные танцы в трагедиях, поясняющие смысл и настроение происходящего.] намечаются сложными. «Танцы на шестах!», «Два хора!», «Зрелище!» – зрители стоя приветствуют хоревтов и танцоров. Ликующий гвалт из театра разносится по полису. Ещё несколько сотен граждан полиса из соседнего квартала Теменитеса напрочь забывают про дела важно-насущные, со всех ног устремляются к театру.

Хоры выстраиваются друг напротив друга, по кромкам левой и правой окантовки орхестры. Два правильных прямоугольника хоревтов смотрят враждебно в противоположный хор. Между хорами корифей, парастаты, гордый драматург с тирсом около алтарного флейтиста. Подошло время для пролога трагедии. «Какой же из хоров будет петь пролог?» – слышится среди зрителей. «Если тот, что слева, значит, хор, пришедший из далёких мест, если тот, что справа, значит, наш, местный». Корифей воздевает обе руки. Руководитель хоров смотрит лицом на скену. Будут петь оба хора. Опускается левая рука. Музыканты поднимают мелодию пролога. Величавая в грусти, составленная из струнных, духовых и тимпанов, она безошибочно погружает зрителей в нужное настроение. Хор справа, составленный только из гаморов, слаженно поёт:

О делах давних, великозначительных, что вершились богами,
мы поведаем вам.
Кронос, верховное божество, народившись от брака Геи с Ураном,
Оскопил серпом отца своего.
Младший сын первого бога от Неба, повинуясь воли матери от Земли,
Страхи отца воплотил,