Оценить:
 Рейтинг: 0

Даруль Китаб. Книга III-II. Хранители. Алхимия и География

Год написания книги
2024
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
6 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

В одном из исламских манускриптов её называют «Марией Мудрой, дочерью царя Сабы» и приводятся её слова:

«Это [Философский камень] – великая тайна. Её презирают и попирают ногами, но это презрение – милость Аллаха, да будет Он возвышен, чтобы дураки не узнали об этом и забыли».

Другой, более поздний представитель Александрийской школы, греко-египетский алхимик и верный последователь Марии Коптской, знаменитый Зосим Панополит (ум. в IV в.), известный под латинским именем Zosimus Alchemista, о котором мы упоминали выше. Он родился в городе Панопол, ныне Ахмим, однако большую часть жизни провёл в Александрии, где и создал своё алхимическое учение

Оно строилось на сочетании технических и гностических идей.

Каждое превращение и преобразование веществ магистр соотносил с обращением «духа» (pneuma) и с возникновением «пневматического человека», стремящегося вознестись к Божественному. Именно этой цели, по мнению Зосимы, должна служить Алхимия.

Для того, чтобы подобная алхимия сработала, необходимы две вещи … хорошо оборудованная лаборатория и второе – нужно быть ментально очищенным, для получения истинного сакрального знания … «гносиса».

Большая часть произведений Зосимы дошли до нас в арабском, а затем и в латинском переводах. Сегодня около 15 таких рукописей хранятся в Тегеране, Каире, Стамбуле, Дублине, Ватикане и Рампуре.

Одно из его центральных произведений составлено в форме диалога, где магистр обращается к своей ученице Феосевии, разъясняя ей путь посвящения в тайные мистерии. Книга разделена на 13 глав, каждая из которых предваряется отдельным изображением. Две главы описывают символы и образы, которые использует мастер, повествуя о своём учении.

«Есть две науки и две мудрости: египетская и еврейская, причем последняя подтверждается божественной справедливостью. Наука и мудрость самых превосходных господствуют и над тем, и над другим. Оба берут свое начало в давние времена. Их происхождение происходит без царя, автономно и нематериально; оно не имеет дела с материальными и тленными телами, оно действует, не подчиняясь чуждым влияниям, поддерживаемое молитвой и божественной благодатью.

Зосим, как и большинство греко-египетских адептов, считал, что у всех металлов есть некая общая материя. Имена благодаря ей возможно превращения одного в другой, ибо «в них есть единое». Следуя теории Аристотеля, алхимики считали, что этот первоэлемент – ртуть, образно говоря, «зародыш», который следуя по пути совершенства воплощался во все остальные виды металлов, пока не дойдёт то апогея совершенства … Золота.

Чтобы преобразовать металл сначала его нужно восстановить до первородного состояния, то есть очистить, а затем воздействовать на него специальным летучим ингредиентом, который и придаст ему новые сущностные свойства. Таким образом в процессе глобальной трансмутации участвовали сами металлы – свинец, олово, медь, железо, представляя собой субстрат превращения, и бестелесные вещества в виде летучих паров на основе серы и мышьяка, которые называли «настойками» и которые отвечали за сам процесс преобразования.

Следуя Александрийской алхимической традиции, Зосим разделял все вещества на нелетучие, неподвижные, называя их «телами», и летучие, называемые «pneuma» (дух), которые могут быть материализованы во влажном виде … «настойкой».

Что касается духовного аспекта подобных превращений, то, как и в работах Марии Коптской, Зосим уделяет этому очень большое значение, указывая на необходимость Божественного просветления, в контексте стремления к искуплению и совершенству, поэтому его религиозно-ориентированная алхимия была названа «священной технологией».

В одном из своих текстов магистр повествует о сновидениях, что являли ему ключ к сакральному знанию. Он относился к этому, как к откровению свыше и сразу же перекладывал увиденное в символические описания алхимических превращений. Так, в одном из снов Зосим подходит к алтарю и встречает пророка Иону (Йунуса), который представился, как «хранитель внутренних святилищ». Вдруг Иона пронзает Зосиму мечом и расчленяет его на четыре «тела природы» (на четыре элемента), затем кладёт их на алтарь и сжигает в очистительном огне, пока Зосим не осознал, что из телесного он преобразовался в Дух.

В этот момент магистр просыпается, начинает размышлять, потом снова засыпает и вновь оказывается на том же месте, но на этот раз у основания алтаря лежит едва живой человек, словно после пыток, и говорит, обращаясь к Зосиме: «Всё, что ты видишь есть вход, выход и преображение…».

Так Александрийский алхимик, в своём учении опирается на герметическую традицию осмысления бытия, при котором Божественное становление человека возможно лишь через трансформацию его Духа, сбросив оковы мирского бытия, в которые его заточили «архонты» (демоны).

«Сиди спокойно дома, и придет к тебе Бог, который повсюду, а не заключен в малейшем месте. И, будучи спокоен телом, умиротвори и страсти свои, и желание, и наслаждение, и гнев, и печаль, и двенадцать частей смерти. Таким образом, взяв под контроль себя, вы призовете божественное [прийти] к вам, и воистину оно придет, то, что есть везде и нигде».

Духовное перерождение адепта во время алхимической процедуры одновременно с трансформацией металла, когда рождение Золота синхронизируется с пробуждением Духа, «божественной пневмы» магистра – таков алхимический путь просветления и искупления, ибо … «Как Верху, так и Внизу».

Примерно в это же время начинается активная латинизация земель Западной Римской империи в Северной Африке. Алхимия, как и многие другие академические дисциплины, признаётся дьявольским порождением языческого культа и объявляется вне закона, а в 391 году, при императоре Феодосии, христианские адепты полностью сжигают Александрийскую библиотеку. Философы, математики, астрономы и алхимики бегут на Восток, спасая то, что ещё можно было спасти.

Арабо-мусульманский герметизм, как и вся глобальная Наука, становится единственным местом встречи подавляющего большинства академических, культурных и мистических учений материковой Евразии. До Золотого века ислама, обозначения «Восток» (т.е. Персия, Индия, Китай) и «Запад» (Средиземноморская Европа) означали чёткое разделение, автономность и нетождественность двух традиций, соприкасающихся лишь на уровне небольших торговых контактов и редкой «миграции» творческих индивидуальностей. Очень ярко подобные встречи описал советский поэт Николай Заболоцкий (ум.1958):

Не то, чтоб сложной их натуры

Не понимал совсем монах, -

Здесь пели две клавиатуры

На двух различных языках.

Всегда были два языка, два типа мышления, два мировоззрения, разделённые стеной непонимания до тех пор, пока они не обнаружили себя на академических подмостках арабо-мусульманского Халифата. Именно здесь, умопостигательным духом исламских мудрецов, состоялся их первый полноценный диалог, который конечно же был бы невозможен без соответствующих внутренних и внешних предпосылок. Добавьте к этому невероятный образовательный потенциал, и уже не останется никаких сомнений в высокой значимости Ближневосточного научно-культурного наследия для последующего ренессанса европейской эпохи Возрождения.

Чтобы по-настоящему понять даже самое простое явление, нужно сначала с ним столкнуться, а затем преодолеть сопротивление его непроницаемости. Каждая сфера познания настроена на умозрительный порыв человека, но верно и то, что за её рациональной очевидностью скрываются какие-то потаённые механизмы.

Словно автоматические устройства они срабатывают в определённый момент времени, чтобы приоткрыть картину мироздания или наоборот, затемнить её непроницаемой вуалью. Логически точные законы Природы, так хорошо известные нам сегодня, находятся в тени неких магических алгоритмов, которые с их помощью запускают, изменяют и ускоряют все циклы бытия.

В подобном контексте, алхимическая традиция исламского Востока заметно усилила герметические основания поиска Философского камня, следуя фундаментальному Кораническому принципу целостного и одновременно беспорядочного смешения противоположностей, образующих в своём единстве Верх и Низ. Это абсолютно разные миры, где небесное граничит с земным, свет сменяет тьму, а дух борется с плотью, однако все они скреплены печатью единственной и неповторимой Хранимой Скрижали, то есть имеют общий первоисток и всецело подчинены Небесному кодексу Бытия, а значит … то, что Наверху, то и Внизу, и если в Дольнем мире некий универсум способен привести материю к предельному «благородству», то почему подобный эликсир не может сделать тоже самое с человеком, преобразив его до уровня самой верхней иерархии, где находится Лотос Крайнего Предела, и откуда в «подлунный мир» исходят четыре Райские реки … четыре первоистока всего сущего.

В чудесную ночь вознесения «аль-Мирадж» посланник АЛЛАХА не воспарил к седьмому небу подобно Джибрилю, хотя Всемогущий Господь мог вознести его разными способами. У пророка был помощник – внеземное верховое животное по имени Бурак, которое доставило его на себе из Нижнего мира на самый Верх, к точке высшей «одухотворённости», то есть к точке предельного Совершенства, которым обладал наш праотец Адам. С позиции алхимиков, Бурак – это и есть скрытый образ того самого Магистерия, что способен преобразить любого смертного, и универсум этот – скоростной лифт между разделёнными этажами Верха и Низа, посредством которого обеспечивается главный алхимический принцип мироздания … «Что Наверху, то и Внизу». При движении Вниз человек больше нуждается в тленных вещах, теряя при этом эзотерику Верха и наоборот – путы земного бытия разрываются при его движении к Совершенству, туда где открывается истинная реальность и где все проекции материальной действительности предстают в идеальных формах первозданного замысла, столь очевидно подчёркивая безупречность созидательного Лика Благословенного Создателя … то, что в Священном Коране названо «…встретиться со своим Господом».

Неумолимая логика оказалась средством созерцания Бога, а этика – поводырём к мистическому истоку Его непреложных законов. Священным кольцом Логика и Одухотворённость соединились в магический круг, запечатав тайную формулу Совершенства, познать которую предопределено лишь немногим. Но при этом с древнейших времён, стартовой площадкой адепта была и остаётся материальная природа. Алхимическое совершенство – это лечение. Металл – живой. Несовершенный метал – тоже живой, но больной. Сам же алхимик – это врачеватель, а Философский камень – одухотворяющий медикамент.

Так, задолго до появления естественных наук, Алхимия сфокусировала на себе весь творческий потенциал человеческого индивида … мышление, эмоции, фантазии, вдохновение. Именно отсюда началось его гуманистическое становление, когда вглядываясь в мистерию преобразования вещей, он видел в ней своё отражение.

Следуя за опытом прошлых поколений, исламские мистики создали уникальную концепцию единого Начала и единого Закона двуполярной реальности в контексте многосложного проекта Небесного Хранителя, где все линии рождения, становления, преобразования, воплощения скреплены бесконечным потенциалом возможностей, за которыми следует закономерная предопределённость. Именно эти идеи сформировали будущих «отцов» глобального Западного интеллектуализма, включая таких тяжеловесов, как Роджер Бэкон, Альберт Великий, Фома Аквинский и тех, кто через Алхимию эпохи Возрождения, а затем через Химию Нового времени приведёт Европейскую цивилизацию к сегодняшней точке роста.

Земной мир – есть уменьшенная копия Небесного мира, расположенного за пределами наших чувственных восприятий, его тактильный образ, который, как и любое зеркальное отражение, всегда искажает оригинал. Причём, в отличии от платонического учения о трансцендентной реальности, это не просто мир абстрактных идей, воплощённых в проекциях материальной Вселенной, а полноценное пространство Жизни со своей географией и со своей объективной структурой. Учение о «земной» природе опирается на целостную идею великого Божественного замысла, в котором зримое и незримое – это один общий проект, одна общая история, один общий Закон, и если бы, например, мусульмане планеты Земля встретились с мусульманами самой дальней галактики, то это был бы разговор «равных о равном». Трудно себе представить такой диалог: «Вы знаете, Господь ниспослал нам Писание, в котором повелел блюсти справедливость и творить добро». Ответ: «Странно. А нам наоборот разрешил обманывать, притеснять, забирать чужое».

Ощущаемый, видимый, слышимый, осязаемый мир существует во времени и пространстве, но за его телесной реальностью находится спиритуальная кладовая всех алгоритмов «подлунного» бытия, которые приводят в движение физические законы природы в заданной причинности и последовательности. Они связаны друг с другом единым концептом Одухотворённости и Совершенства, познать который и есть главная задача алхимика … в естественном постичь сверхъестественное.

Все адепты со своими уникальными теориями и поисковым потенциалом следовали общему нарративу алхимической мысли … от тела больного к телу совершенному, от камня грубого к камню драгоценному, от низшего металла к благородному. Медик, ювелир, металлург, химик и теолог, мотивированный одной целью … Совершенство – вот образ исламского мейстера первых веков. Прочное сплетение его теологического, академического и оккультного мышления было направлено на поиск «священного абсолюта», сокрытого в теле каждого человека. Обнаружить и правильно воздействовать на него особым, магическим Эликсиром, вернув ему первозданное сияние, удалив всю ржавчину и копоть, тогда алчный обретёт благочестие, трус – мужество и стойкость, а злобный найдёт успокоение в мягкости и благодушии … Совершенство.

В отличии от философских абстракций, секрет этого рецепта и духовен, и одновременно вполне конкретен. Арабо-мусульманские алхимики верили в существование прямой взаимосвязи между духовным, чувственным и химическим преображением человека в одной общей тинктуре. Для этого необходимо было знать ни сколько физические, а спиритические законы Природы.

Преображение духа на фоне преобразования материи – вот как это должно происходить, ибо любая операция с вещественным есть операция над «пневмой», которая обнаруживает себя лишь в телесной формой. Подобно тому как «дух золотоносности» присутствует даже в самом ржавом металле, так и в человеке, самом падшем и безнравственном, присутствует «дух совершенства», который до конца его жизни хранит потенциал возможности преображения до уровня пророков АЛЛАХА и павших мучеников.

Какой же теории придерживались исламские адепты, вобравшие в себя бесценный опыт древних и создавшие своим гением единую алхимическую традицию Средиземноморья на много веков вперёд?!

Как мы уже отмечали выше, за основу было принято учение Эмпидокла, а затем Платона и Аристотеля о четырёх носителях фундаментальных свойств Вселенной … Земля, Вода, Огонь и Воздух.

Качества этих стихий образуют пределы ощущения каждого из них, то есть смерть одного означает жизнь другого, ибо …

«Огонь живёт смертью Земли, Воздух живёт смертью Огня, Вода живёт смертью Воздуха, а Земля – смертью Воды» (диалог «Тимей», Платон).

Таков круговорот первоэлементов, в процессе которого рождается мировое бытие.

Однако следует отметить, что античные мудрецы не придавали им оккультного значения и, даже в своих учениях о естественной природе, они шли по пути абстрактных, философских коннотаций и не более того. Ещё не было чёткой геометрии между объективным, тактильным и духовным, а потому это была ещё не алхимия.

Очень важно иметь ввиду, что во всей мистической традиции, Земля, Огонь, Вода и Воздух выступают не как физические явления, а как первопринципы, как четыре «подлунных» воплощения тех самых спиритуальных законов Природы, образующих собой первоматерию всего мироздания.

Это трудно понять нашим сегодняшним сверхрациональным мышлением, поэтому большинство современных авторов поспешили записать этот тезис в разряд очередной «средневековой глупости», видимо имея ввиду всё тех же «глупцов», которые фактически создали математику, химию, физику, медицину, открывая законы природы и попутно рождая главные идеи Вселенского бытия, которыми так охотно пользуются сегодняшние атеисты.

Первичная материя – начальная субстанция, индивидуально существующая в каждом объекте. Она же является носителем всех его свойств, которые смешиваются друг с другом в определённой пропорции, образуя составную форму объекта. Первичная материя не телесна, она является, как бы, исходным «словом» о предмете. Порождённые ею материальные объекты всегда индивидуальны, но при этом они могут превращаться и перевоплощаться, поскольку имеют общий субстрат – Первоматерию. Все качества предмета заложены в ней изначально. «Сухое» и «влажное» – это видимые свойства, а «холодное» и «горячее» – сокрытые.

Для проведения алхимического опыта четыре элемента-стихии следовало «перетасовать», перемешать, соединить, но не мысленно, а руками, причём в определённых количествах и соотношениях.

Но, как это сделать?!

Сначала нужно было найти их вещественный эквивалент. На его основе из беспорядка создаётся порядок, строиться «алхимический космос», а за алхимическим космосом следует космос «благочестия», и уже неважно что смешивается, земля или вода, туман или роса, Луна-серебро или золото-Солнце. Важно, что в окончании алхимического проекта, новым отблеском единения Верха и Низа, тело обретает совершенство первозданного бытия, словно перерождаясь в незыблемом Слове о себе и обретая, тем самым, новый виток Жизни, свободной от тленных страстей.

Метафорой первоэлементов химической трансмутации выступают Сера и Ртуть, в которых ассимилированы видимые и невидимые свойства всех четырёх стихий. То или иное соотношение серы и ртути – есть неповторимое «лицо» металла, но главное основание их присутствия в металлической тинктуре связано не с физическими, а с их спиритическими свойствами.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 >>
На страницу:
6 из 10