Натальная карта

Хлоя любила лезть во все мои дела, считая своим долгом навести порядок у меня в голове и направить шестнадцатилетнего подростка на путь истинный.

Это раздражало. Потому что: во-первых, я не считал, что мне нужна помощь, а во-вторых, дерьмо, происходящее в моей жизни, не должно было коснуться маленькой девочки.

Оно вообще никого не должно было коснуться. Но, к сожалению, я всех подвел, как это однажды сделал и мой отец.

– Хлоя, а мы бы могли арендовать часть парка аттракционов? – спрашивает мой друг со стрелой Купидона во лбу.

Хлоя так увлеклась сканированием каждого участка моего тела, что вздрагивает от голоса Макса. Она немного хмурится, обдумывая ответ.

– Думаю да. Главное, чтобы погода позволила. У вас свадьба в сентябре, это ещё неглубокая осень, но с нашим климатом, – она указывает на окно, – можно ожидать чего угодно. Но все реально. – Ее пальцы скользят по экрану планшета, показывая варианты похожих мероприятий в таких местах. –  Мы можем установить уличные обогреватели, шатры и постараться найти безветренное место. Ландшафт парка может нам помочь. Я подготовлю документ, где все подробно распишу, оценю риски и затем отправлю вам.

Валери и Макс серьезно кивают, соглашаясь и следуя за каждым словом Хлои. Она владеет ситуацией таким завораживающим образом, что за ее работой интересно наблюдать даже мне. Хотя это не моя свадьба. Но я на ней буду, так что будем считать меня полноценным участником процесса.

Они обсуждают ещё пару деталей, после чего договариваются о следующей встрече. Перед тем как попрощаться, Валери обращается ко мне:

– Как дела у Хоуп?

– Все хорошо, она с нетерпением ждет ваши девчачьи посиделки с красной помадой.

Хоуп любит проводить время в доме Макса и Валери. Они устраивают салон красоты и объедаются фирменным красным бархатом Грейс, которая является почти что мамой моего друга.

Каждый раз я забираю Хоуп с широченной улыбкой на лице, но затем долго и мучительно вытираю ее слезы из-за того, что их собака Брауни не может поехать к нам домой.

Как минимум, потому что у нас живет кот, которого мой ребенок нашел под какой-то богом забытой скамейкой в парке. Он был вонючий, мокрый и облезлый. Хоуп выглядела примерно так же, когда притащила его ко мне. Они оба смотрели на меня глазами кота из Шрэка, и кто бы смог противостоять этому натиску? Точно не я. Поэтому уже полгода у нас живет рыжее, пушистое и, слава богу, теперь не вонючее создание с громогласным именем Рекс.

Несложно догадаться, кто из нас двоих наградил кота собачьим позывным.

Валери смеется и говорит:

– Хорошо, я позвоню на неделе, и мы выберем день, когда ты ее к нам привезешь.

Хлоя делает вид, что ее не касается наш разговор, но я знаю лучше. Ее уши аж подрагивают от того, как она впитывает информацию. Мой ребенок – не та вещь, которой я стыжусь или скрываю. Хоуп – самое драгоценное, что есть в моей жизни, поэтому мне не доставляет дискомфорта этот диалог.

– Спасибо за встречу, Хлоя. Было неожиданно, но приятно увидеть тебя спустя столько лет, – произносит на прощание Макс.

– С нетерпением жду следующей встречи, Хлоя. – Сияет Валери, а затем переводит взгляд на меня. – Не обижай моего свадебного организатора. – Она произносит это с улыбкой, но клянусь, я ощущаю угрозу.

– Хлоя, если тебе потребуется адвокат, то всегда можешь мне позвонить, – подмигивает ей Макс.

– Буду иметь в виду, до встречи, – улыбается Хлоя.

– Как насчет дружеской солидарности, ребята? – возмущаюсь я.

– Пока, Нейт, – говорят Иуды в унисон, а затем уходят.

И резко атмосфера меняется, повисает та гнетущая тишина, где вы можете услышать, как ваш молчаливый собеседник перебирает в голове всевозможные варианты побега.

Я пересаживаюсь за противоположную сторону столика, чтобы для начала создать дистанцию, которая неожиданно потребовалась, потому что воздух между нами стал намного гуще и тягучее, чем несколько минут назад.

Хлоя задвигает стул, оставленный мной в кривом положении, а затем поправляет салфетницу.

Кто-то нервничает.

Я же на удивление спокоен. Даже расслаблен. Что бывает редко, учитывая мой нестабильный разум, который вечно подбрасывает тревожность на пустом месте.

– Как давно ты вернулась в Лондон?

– Несколько лет назад.

Как так получилось, что я ни разу не встретил ее? Мама живет в том же районе, что и родители Хлои.

– Ты живешь в вашем старом доме?

Навряд ли ее ночная пробежка началась из другого конца города, а закончился около моей машины.

Хлоя вскидывает брови.

– Я на допросе?

– Нет. Мне просто интересно, как ты наткнулась на мою машину. – Пожимаю плечами я. – Может, ты меня преследуешь, кто тебя знает.

Потому что раньше это было твоим любимым занятием, – хочу добавить, но решаю, что я не мудак.

По крайней мере не всегда.

На секунду в ее глазах вспыхивает уязвимость, но она быстро берет себя в руки.

– Много чести, – фыркает Хлоя.

Мы опять погружаемся в молчание, потрескивающее от напряжения и какого-то ненормального электричества, готового зажечь лампу в другом конце кофейни.

– Ну и? Заставишь меня признать вину силой мысли? – спрашивает Хлоя, откидываясь на спинку кресла.

Я снимаю очки и провожу кончиком языка по внезапно пересохшей губе. Незабудка опускает взгляд на мой рот, а затем резко концентрируется зубочистках, которые торчат в хаотичном порядке. Она их поправляет и выдыхает.

– А это сработает? – интересуюсь я.

– Нет. Для тебя в моем мозге висит вечная табличка «закрыто».

– Помнится, что раньше там всегда было «открыто».

Щеки Хлои приобретают глубокий винный оттенок. По таинственной причине мне хочется провести кончиками пальцев по этой мягкой и гладкой покрасневшей коже.

Двенадцать лет назад таких желаний не возникало. Либо я упорно их подавлял. Что собираюсь сделать и сейчас.

– Не начинай, Натаниэль, – строго произносит Хлоя.

Она всегда предпочитала мое полное имя, будто сокращенная версия делала меня неполноценным. Лишала порядка.