Величие. Книга 4

– Конечно же, вы должны были остановить их! – вскричал император и, не глядя на гонца, бросился в кабинет ставить резолюцию.

– Аурелий, что случилось? – Орсинь, разбуженная переполохом, просочилась вслед за ним. На её лице отразилось удивление, когда она пробежала глазами текст письма. – Прекрати. – Она со всего размаху опустила ладонь на лист, грозя смазать чернила.

– Орсинь, беспорядки нужно остановить, – устало, как маленькому ребёнку, объяснил Аурелий.

Эльфийка надменно цокнула языком, складывая руки на груди.

– Они не приносили присяги, чтобы их защищать.

– Дело не в них – мы обязаны защищать город! Попустительствовать грабежу и вандализму нельзя ни при каких обстоятельствах, это одна из обязанностей правителя, которую тебе следует выучить! – Не на шутку разозлившийся Аурелий громко отчеканил эти слова. – Ты не на войне, где можно хватать в плен кого ни попадя.

Глаза эльфийки хищно сверкнули и опасно сощурились.

– Тот дроу мог выдать расположение нашей армии, – прошипела она. – И я ему ничего не сделала!

– Ты сама дала им четыре дня на раздумья, и этот срок ещё не вышел. Следуй собственным правилам.

Встав из-за стола, Аурелий потянул на себя доклад с наложенной резолюцией, требуя, чтобы Орсинь убрала руку. Их жёсткие, раздражённые взгляды встретились и сверкнули, как два схлестнувшихся меча. Презрительно фыркнув, эльфийка развернулась и ушла в свои покои. После этого они день друг с другом не разговаривали, каждый негодуя по собственным причинам, но в итоге эмоции сами собой сошли на нет, и жизнь снова пошла, как прежде.

На следующий, последний день во дворец наконец-то потянулась покаянная процессия. По сведениям Пьерше, князь Мешерие приложил немалые усилия, чтобы призвать дворян к повиновению, и теперь, напуганные бесчинствами и яростью обывателей столицы, они покорились. Однако по хмурым лицам, приносившим присягу, Орсинь видела, что аристократы чрезвычайно уязвлены. Ситуация осложнилась: эльфийка рассчитывала избавиться от самых нежелательных представителей знати, выведя их из себя дерзким заявлением. Кровавая, но краткая война в её представлении была бы предпочтительнее. Теперь же конфликт, не потеряв своего накала, перетекал в скрытое, затяжное противостояние.

Однако печальное всегда чередуется с благим. Одним из непременных условий перемирия с дроу, заключённого ещё под стенами Стевольпа, стала передача Белой империи обломков зачарованных копий, которыми пытались убить Орсинь. Великая ценность их состояла в том, что, соприкоснувшиеся с аурой ду?хов, а затем переплавленные в иную форму, они позволяли породить оружие совершенно нового уровня. Подобные артефакты можно было пересчитать в мире по пальцам, и ценились они выше золота и алмазов.

Поэтому ещё до того, как Орсинь покинула Королевство Дроу, обломки уже телепортировали в Белую империю и срочно передали лучшим магам-кузнецам Белой империи, и они трудились над ними день за днём, выполняя заказ Аурелия: выплавить уникальное копьё для будущей императрицы. И теперь наконец-то гонец доложил, что оружие готово.

В предместье столицы, где располагался Цех Магических Исследований, отправились лишь Аурелий, Орсинь и Арэйсу. Молниеносность, с которой они выехали, никого не предупредив, позволяла избежать излишнего внимания. Маги Цеха встретили императора с большим почтением: они были до мозга костей учёными, заинтересованными лишь в науке, а потому их благодарность за уникальные магические образцы не знала границ.

Орсинь, Аурелия и Арэйсу долго водили по всевозможным переходам, пока не привели в абсолютно пустой просторный отсек – лишь выбеленные извёсткой голые стены без окон. В ту, что находилась напротив двери, были вбиты две скобы, на которых покоилось копьё: массивное и тяжеловесное, на первый взгляд его мог бы поднять только колосс. Длинное древко венчало внушительное остриё. Металл был необычного тёмного оттенка, с охристыми переливами. Воздух вокруг лезвия едва заметно дрожал, и пылинки, витающие в помещении, плясали в странном ритме. При ближайшем же рассмотрении становилось понятно – хоть глаза и отказывались верить, – что оружие парит в воздухе, едва касаясь станка. Орсинь восхищённо выдохнула, медленно приближаясь к копью.

– Мы держим его в бункере, ведь разрушительный потенциал столь высок, что нельзя допускать соприкосновения с иными материями, – пояснил за её спиной сопровождающий маг. – Так как копьям, из обломков которых оно сотворено, изначально надлежало проникнуть в астральную плоскость бытия и нанести удар по ду?хам именно там, нарушив вашу с ними связь, копьё это обладает очень сильными рассеивающими свойствами, которые, возможно, способны оказывать даже недолговечное влияние на законы природы.

Протянув руку, эльфийка осторожно сомкнула пальцы на древке – аккуратно, фаланга за фалангой, погружаясь в вязкую потустороннюю ауру. Ещё не сделав и взмаха, Орсинь уже знала, что держит невероятное оружие. В действительности копьё почти ничего не весило, зато волосы эльфийки, оказавшись в радиусе его воздействия, зашевелились, поднимаясь параллельно полу и зависая в воздухе.

– Вот, прошу вас, попробуйте. Только не прилагайте никаких усилий, – предложил маг, и пара его помощников внесли высокую плотную металлическую пластину, установив её посередине бункера.

Направив копьё, Орсинь легонько коснулась остриём поверхности пластины. Мгновенно покрывшись трещинами, та сжалась в шар, как смятая детскими пальчиками фольга, а затем рассыпалась по полу мерцающей крошкой. Эльфийка с благоговением вернула оружие на место.

– Великолепная работа, – торжественно похвалила она. – Все вы получите щедрые дополнительные выплаты. Теперь лично при мне наложите на эту дверь охранные чары и замуруйте помещение. И никто, никто не должен знать, что здесь хранится и какое исследование вы проводили, это понятно? Вы должны скрыть сам факт его существования, – завершила она, взглянув на Арэйсу.

Княгиня кивнула: в случае необходимости она или Аурелий смогут телепортироваться в бункер и в мгновение ока извлечь для Орсинь копьё. Остальным доступ туда не потребуется.

Эта поездка привела эльфийку в крайне благожелательное расположение духа. Сидя перед сном в полном одиночестве, она загадочно улыбалась своим мыслям, но взгляд её, хищный, как у дикого зверя, не предвещал ничего хорошего.

* * *

Победа над Королевством Дроу придала Белой империи новый политический вес, привлекая к ней немало внимания. Помимо пары дней, объявленных национальным праздником, было решено устроить великолепный приём во дворце, на который собралось немало иностранных гостей.

Кроме того, впервые выслали приглашения широкому кругу нетитулованных граждан: богатым предпринимателям и даже видным академикам. Несмотря на то, что консенсус с Меркредом Силевиртом по-прежнему не был достигнут, Аурелий с самого начала намеревался смягчить пропасть между сословиями, если не уничтожить её полностью. Цель эта не оглашалась вслух, однако действия императора были вполне красноречивы, вызывая очередную волну ропота среди знати. В итоге собравшееся на балу общество разделилось на три части: оскорблённый и презрительно кривящийся высший свет, отвечающие им тем же нетитулованные норды и наблюдающие за происходящим с большой долей любопытства иностранцы, благодаря присутствию которых враждебность всё же не выплёскивалась через край. На счастье, довольно скоро церемониймейстер объявил о том, что Его Величество Аурелий Табриесс изволит приветствовать гостей и подданных, и все нижайше склонились, прервав пересуды и злословие.

– Я бесконечно рад, что мы наконец-то собрались после тягот и лишений войны, – произнёс Аурелий после того, как велел всем встать. – Как видите, общество наше сегодня пополнилось, и я считаю, что это пойдёт всем на пользу. А кроме того, прошу приветствовать мою невесту, Её Светлость Орсинь.

Смутный рокот пронёсся по тронной зале, когда невероятно разодетая эльфийка вышла из той же потайной анфилады помещений, откуда появился ранее император, и встала рядом с ним. Никто не предполагал, что Орсинь начнёт вести себя в прямом смысле как императрица до свершения свадебного ритуала. Это переходило все границы. Тем, кто чтил традиции и гордился древними корнями своей семьи, казалось, что мир сходит с ума.

– Да здравствует будущая императрица! – громко и ясно прокричала княгиня Брунгервильсс, первая склоняясь перед царственной парой, и эта отрезвляющая команда рассеяла всеобщее помутнение рассудка. Зал снова пал ниц.

Не обращая внимания на неоднозначный приём, Орсинь откровенно наслаждалась своим блистательным внешним видом: на сложную причёску ушло не менее двух часов, а уж наряд она подбирала несколько дней, по-детски забавляясь со всевозможными фасонами и тканями. Ей тоже поставили кресло, и эльфийка неторопливо заняла своё новое место по левую руку от Аурелия.

«Ах, наконец-то! Как долго я ждала этого момента!» – с наслаждением подумала она, ощущая прохладную твёрдость резной спинки. Она была императрицей. Она взошла на вершину, но всё только начиналось. Жёсткие подлокотники словно таили в себе кладезь неведомых сил, наполняя её энергией. И это чувство невероятной мощи, электризующейся на кончиках пальцев, напоминало экстаз. Один за другим к трону подходили с подарками и поздравлениями послы и иные официальные лица. В их череде Орсинь заметила и Геасфель.

«Сестра, я наконец-то могу быть с тобою на равных. Нет, я выше тебя! Я наконец-то получила то место, которое заслуживала с самого начала».

Теперь на неё смотрели иначе. Она видела это по осторожным взглядам, по той почтительности, с которой к ней приближались. Её боялись. Что ж, это лучше, чем презрение. Орсинь забавлялась замешательством тех иностранцев, кто видел её вблизи в первый раз и не мог соотнести с грозной славой Волчицы нежный облик, который эльфийка вновь обрела, променяв доспехи на шёлк и жемчуг. Она пребывала в очень хорошем настроении.

А вот Аурелий скучал, подперев подбородок ладонью, и Орсинь это немного раздражало. Разумеется, император предпочёл бы удалиться в тихое и уединённое место, но неужели он не в силах разделить вместе с ней сегодняшнюю радость? Хотя бы чуть-чуть. В конце концов, ей тоже рано или поздно всё это надоест – даже эта слава и этот трон, так почему же не вкусить их сладость сполна, пока они не приелись?

– Посол Десятого королевства людей, Эристхейл, – объявил церемониймейстер.

Перед троном опустился на одно колено закутанный в бордовый плащ мужчина. У него были чёрные волосы, неуловимо отливающие болотной зеленью и заплетённые в тонкую косу. Прозрачные глаза таили спокойствие. Он не выглядел молодо, но и стариком тоже не был. Черты его лица ускользали, словно переплавляясь под завесой времени. Правой рукой посол опирался на изящный посох, более напоминающий украшение, нежели опасное оружие.

– Позвольте приветствовать великую императрицу и императора и выразить восхищение их красотой, – произнёс Эристхейл. Голос у него тоже оказался не громкий и не тихий, с неуловимым тембром, как будто вобравшим в себя сотни других. – От имени Десятого королевства прошу вас принять это дерево, символизирующее гармонию и процветание. Пусть они пребудут с Белой империей и впредь.

По залу пронёсся вздох восхищения, когда двое слуг поднесли к трону выточенную из малахита и сердолика платформу, изображающую цветущее поле, на котором стояло дерево, раскинув витые из золота ветви. Около полуметра высотой, оно было обильно украшено александритом. В ярком свете драгоценный камень переливался, создавая впечатление живой колышущейся кроны.

– Прошу, поднимитесь. Человеку не пристало стоять в Белой империи на коленях, ведь норды и люди – братья по крови. Мы не забыли этого. – Орсинь благосклонно улыбнулась, сквозь полуопущенные веки отыскав находящегося среди знати Пьерше и заслужив его одобрительный кивок.

Эристхейл поднялся, и эльфийка увидела, что плащ скрывал длинное одеяние чародея, вышитое шёлком и серебряной нитью.

– Я маг, а магам свойственно предчувствовать. И меня не покидает ощущение, что ваше правление останется в истории надолго, Ваша Светлость. – По учтивому тону Эристхейла было трудно определить, льстит он или говорит на полном серьёзе.

– Я не больший герой, чем Аурелий. – Рука Орсинь опустилась в ладонь императора, который её пожал. – Ваш восхитительный дар принят с искренней признательностью. Прошу, наслаждайтесь вечером.

Маг отошёл в сторону, и эльфийка едва удержалась, чтобы не проводить его взглядом. Что-то тянуло приглядеться к нему поближе. Быть может, преподнесённый им драгоценный подарок? Дерево, безусловно, свидетельствовало об изумительном мастерстве ювелира, который создал его, – но почему именно Десятое королевство одарило Белую империю столь щедрым знаком внимания?

– Пойдём танцевать? – предложила Орсинь Аурелию.

Поток гостей перед троном уже истощился, а император по-прежнему сидел со скучающим видом.

– Давай, – коротко бросил тот.

Пока они спускались, эльфийка постаралась припомнить лекции своих преподавателей, в которых те рассказывали о расе людей. Десятое королевство было одним из самых сильных человеческих княжеств. Ему удалось существенно ограничить власть жрецов Бездны – именно поэтому его послом смог стать маг. Насколько Орсинь было известно, человеческая магия скрывала в себе много таинств и кардинально отличалась от эльфийской: доступная немногим, она соприкасалась с самой сердцевиной Бездны и потому несла большую опасность в первую очередь для своего обладателя. В древности простые люди боялись своих одарённых соплеменников и изгоняли их из селений. Сегодня, когда магия используется повсеместно, отношение это, разумеется, смягчилось, однако в Северных королевствах чародеи по-прежнему являются чем-то вроде отдельной касты. Их терпят из необходимости и одновременно по возможности сторонятся. Даже живут маги зачастую в кварталах-резервациях, и только Десятое королевство законодательно не ограничивает их в данном аспекте.

Всё то время, что они с Аурелием танцевали, Орсинь не покидало ощущение: что-то не ладится. Быть может, она слишком сильно погрузилась в размышления, позабыв о празднике. Или, возможно, Аурелий держал её как-то не так, как ей хотелось. Впрочем, он был бережен, но что-то в его манерах переменилось… Иллюзорность чувств, не поддающихся объяснению, приводила эльфийку в замешательство. Величие их победы – и личной, и военной – было безупречным, и всё же одного-единственного кусочка этой мозаики, которую они собрали вместе с таким трудом, как будто недоставало.

– Я красивая? – спросила вдруг Орсинь.

Аурелий удивился, чуть не сбив шаг.

– Да, конечно. А я? – Ласковая улыбка осветила его лицо, но глаза… глаза оставались спокойными.