Величие. Книга 4

– Не сомневаюсь, Ваша Светлость…

Ещё по одному слуге из боковых ответвлений.

– …Однако, если желаете, я могу проверить.

Орсинь бросилась на пол. И вслед за тем ударная волна отшвырнула нападающих, послышались глухие удары тел о стены. С треском лопнули и осыпались осколками ажурные плафоны светильников.

– Беги! – велела Арэйсу, и Орсинь, подхватив пышную юбку, метнулась в ближайший коридор.

Норд, отброшенный в его глубь, уже приходил в себя. Орсинь не стала ждать: мгновение – и ослепительная вспышка заставляет его шипеть от боли, прикрыв рукой обожжённые глаза. Мгновение – и заранее подготовленное заклинание ускорения вырывается на волю, наполняя каждую её мышцу небывалой энергией. Мир вокруг становится замедленным, как будто эльфийка нырнула под воду. Она обнажает запрятанный стилет и всаживает с размаха в грудную клетку захваченного врасплох противника. Тот глухо охает, наваливается на неё. В голове всплывает прагматичная инструкция Арэйсу: «Когда сражаешься с представителями нашей расы – бей сразу в горло или сердце. И после удара не вынимай оружие из раны, чтобы помешать регенерации».

Оттолкнув от себя оседающий труп с торчащей из него рукояткой, Орсинь лихорадочно пошарила по его шее, нащупывая цепочку амулета. Сдёрнула – и враг, лежащий у её ног, принял свой истинный облик. Он был старше и празднично одет: очевидно, приехал сперва на банкет в качестве благородного гостя, а потом уже незаметно затесался среди прислуги.

Надев амулет на себя из соображений безопасности, Орсинь обернулась: позади уже раздавались крики и разливались вспышки магии. Как бы ей хотелось остаться рядом с Арэйсу! Но княгиня велела бежать, и эльфийка не смела ослушаться. Сжав зубы, она бросилась окольным путём обратно в парадные залы. Пять минут до церемониальной лестницы показались вечностью, заполненной лишь собственным гулким дыханием. Уже на самом верху Орсинь сняла амулет, и прислуга распахнула перед ней двери.

Внутри парадных залов царила мёртвая тишина, только издалека доносился стальной зычный голос Арэйсу – быстро же она со всеми расправилась!

– …А теперь узрите: так будет с каждым, кто пойдёт против императора. Я око и меч Табриессов, который вершит правосудие. Я – та, в ком течёт кровь древнейшего дворянского рода. Любой, кто выступит против меня, обречён на смерть. Я хранительница священной воли, незримой и вездесущей. Вот жалкий удел тех, кто возомнит себя выше её!

Дойдя до зимней веранды, Орсинь увидела, что створки её, несмотря на ледяную стужу, распахнуты и гости столпились у самой кромки снега. Там, в саду, обагрили сугробы кровью два разрубленных трупа, и ещё один враг, стонущий, лежал лицом вниз, а княгиня придавила его затылок подошвой сапога. Полуторный меч, точно надгробный крест, прошил его насквозь между лопатками, пригвождая к мёрзлой земле.

– Слава Белой Волчице! – скомандовала Арэйсу, завидев за спинами гостей Орсинь.

Повинуясь её указующему жесту, ошеломлённая толпа обернулась, раздались восклицания ужаса.

– Бездна, что с вами случилось! Вы ранены? – К эльфийке, проталкиваясь меж оцепеневших гостей, уже спешил Пьерше. Краска с его лица заметно схлынула.

Зрелище кровавой расправы, вне сомнений, произвело на него угнетающее впечатление. Однако сейчас, выпучив глаза, он уставился именно на Орсинь. Только теперь эльфийка заметила, что её корсет и юбка залиты кровью ранее убитого аристократа.

– Это не моя кровь. Мне пришлось защищаться, – коротко объяснила она. – Очень жаль, что я до сих пор не могу рассчитывать на верность своих подданных, ради которых жертвовала жизнью.

И тут же вся знать, которая находилась перед ней, рухнула на колени, истово заверяя в чистоте своих помыслов. Одни лишь фавориты императора остались стоять – Пьерше и Сепиру выглядели подавленно, явно находясь не пределе моральных сил, Кэрел казался спокойнее, его как будто что-то тревожило. Орсинь взглянула на последнего и поймала его твёрдый кивок. «Он предвидел нечто подобное ещё прошлой зимой и готовил меня к этому, – мелькнуло у неё в голове. – Даже подталкивал?»

Нарушил победную идиллию очередной стон пригвождённого к земле заговорщика. Он был исполнен мучительной боли, от звука которой сжималось сердце.

– Хватит! – решительно обратилась к Арэйсу Сепиру. – Ты достаточно убила, этого просто арестуем.

– Я не могу подчиниться. Согласно приказу императора, я обязана убить каждого, кто попытается причинить вред его невесте. – Княгиня Брунгервильсс подняла на неё тяжёлый немигающий взгляд, и баронесса вздрогнула. Это безжизненное лицо существа, не ведающего каких-либо слабостей, лишало всякой воли к сопротивлению.

– Неужели тюремного заключения будет недостаточно, чтобы уверить вас в безопасности Орсинь? – возразил Кэрел.

– Если вы попытаетесь помешать мне, я сочту предателем и вас. – Один только тяжёлый, безжизненный голос княгини уже внушал необъяснимый страх.

– Хорошо, пусть так, – вдруг согласился князь. – Я сражусь за его жизнь.

– Глупое решение. Вы тоже умрёте.

– Кэрел, ты в своём уме?! – Пьерше схватил друга за плечо, оттаскивая в сторону. – Ты никогда не был силён в фехтовании. Что ты сможешь ей противопоставить?

– Да, лучше разыскать Аурелия! – с жаром поддержала Сепиру.

– Вряд ли кто-либо может сравниться с княгиней Брунгервильсс во владении мечом, поэтому нет смысла ориентироваться на это, – тихо ответил Кэрел. – Но во мне тоже течёт древняя княжеская кровь. И её магия. Ищите Аурелия, а я пока задержу её.

Кэрел шагнул за пределы веранды, и снег заскрипел под его туфлями. Арэйсу оставалась неподвижна. Она даже не извлекла из раненого свой меч, превращаясь в изваяние. Взгляд её был обращён внутрь себя, точно остекленел.

– Арэйсу, зачем ты это творишь? Ты не обязана действовать настолько прямолинейно! – растерянно позвала Орсинь, но княгиня даже не моргнула. – Остановись! Эй, что с тобой такое?! Ты слышишь меня?

Эльфийка не могла понять, что происходит с Арэйсу. Все поступки и слова телохранительницы казались иррациональными, не поддающимися логике. Арэйсу как будто специально бросала другим вызов, признавая лишь язык силы. Как если бы… Нехорошее предчувствие охватило Орсинь. Она должна добраться до княгини, встряхнуть её, заставить очнуться! Однако стоило эльфийке рвануться вперёд, чья-то крепкая рука тут же схватила её за плечо и гибкие, жилистые стебли оплели лодыжки, не позволяя сделать и шагу.

– Даже не думай лезть туда, – жёстко предупредил Пьерше.

Орсинь умоляюще посмотрела на графа.

– Я должна остановить её! Я знаю, она собирается умереть! – Эльфийка попыталась освободиться, но магические лианы держали крепко.

– Что бы княгиня ни делала, твоя жизнь превыше всего.

Из ниоткуда в небе заклубились облака – с каждым мгновением они менялись, становясь всё чернее и ниже к земле, заслоняя звёзды. Резкий порывистый ветер протянул по террасе раз, другой, бросая внутрь горсти снега и заставляя деревянные сваи угрожающе заскрипеть. Глаза Арэйсу мерцали алым. Кэрел стоял от неё на расстоянии десяти метров, ничего не предпринимая, хотя ветер неистово трепал его рыжие волосы и одежду. Оба теперь смотрели только друг на друга. Толпа на веранде замерла в благоговейном ужасе.

– Все, кто обладает необходимой магией, – укрепляем стены дворца! Остальные внутрь! – прокричал, перекрывая ужасающий вой бури, Пьерше.

Из земли у его ног тут же потянулись тугие стебли, с шелестом оплетая террасу.

– Нет-нет-нет, Арэйсу, почему?! Прошу тебя, не надо! – Орсинь надрывалась, захлёбываясь отчаянием.

Всё обратилось в кошмар наяву, который невозможно было разогнать ни силой воли, ни болезненным щипком за предплечье.

А затем ледяной дождь с крупным градом обрушились на парк, оглушая барабанной дробью. Крупные куски льда, падающие с неба, с хрустом проламывали мякоть лиан, а ураганный ветер рвал их с корнем, но новые растения графа, всё более жилистые, прорастали заново, не желая признавать поражение. Ещё несколько нордов, кто мог противостоять стихии, остались прикрывать отход, остальные бросились внутрь.

Арэйсу шевельнулась, перекладывая меч из руки в руку. Князь Мелирт спокойно ждал, наблюдая за каждым её движением. Не все успели заметить то мгновение, когда княгиня распалась зыбкой дымкой и материализовалась за спиной Кэрела, собираясь разрубить его, как и предыдущих противников.

А в следующий момент князь Мелирт немыслимым образом извернулся в воздухе и взмыл высоко над землёй. Там он и остался парить, взирая на Арэйсу с высоты полёта. Левый рукав его обильно заливала кровь: промедление в пару секунд едва не стоило ему жизни. Однако рана зарастала так же быстро, как и некогда ожог Арэйсу.

Очевидно, поединок мог завершить лишь смертельный удар.

– Это и есть его главный козырь, – тихо пояснила баронесса Шертхесс Орсинь, которая с мучительной тревогой следила за ходом сражения. – Мелирты издревле обладают левитацией. Это в некотором роде противовес телепортации Брунгервильссов: ведь им, так или иначе, нужно стоять на земле.

Едва ноги княгини коснулись сугробов, как земля разверзлась, желая поглотить её. И Арэйсу вновь обратилась в дым, укрываясь в рокочущей буре. Грянул гром, хищно оскалилась молния – и в её мертвенном свете княгиня атаковала вновь. Кэрел уклонился. Бесконечные вспышки молний путали его гротескными тенями, в которых пряталась Арэйсу.

Буря была её силой, её телом, её сутью – бездонная и чёрная, с пронизывающим ветром и изматывающим дождём. Она сбивала с ритма, мешала сосредоточиться. Небо и твердь потеряли границы, возвращаясь к точке отсчёта до начала времён.

И когда тьма сгустилась, становясь почти осязаемой, почва парка заходила ходуном. Быть может, то была лишь жуткая игра воображения, но Орсинь чудилось, будто из неё вырастают головы гигантских чудовищ. И эти глыбы камня сталкивались, обрушая деревья, спрессовывая и перемалывая всё, что попадалось в их жадные челюсти. А потом они исторгли из себя языки пламени, озаряя кровавым багрянцем ночь – и парящего над ними князя.

Стужа трепала его длинные рыжие волосы, подобно живому огню. Теперь Кэрел скользил над землёй, не поднимаясь слишком высоко, и стоило Арэйсу материализоваться поблизости, как пылающие пасти ящериц слепо тянулись в её сторону. Не имея больше возможности опуститься на враждебную почву, княгиня была вынуждена телепортироваться вновь и вновь, удерживая себя в воздухе.

А между тем искорёженный до неузнаваемости парк кое-где уже начал гореть и дымиться; стонущая земля перекатывалась гребнями, грозя расколоть фундамент дворца. Поглощённые смертельным поединком, каждый раз наращивая размах заклинаний, двое потомков древних семей разошлись не на шутку.

– Да что за безумие они творят?! Ведь так пострадает и город! – воскликнул Пьерше.