Оценить:
 Рейтинг: 0

Самая короткая ночь. Эссе, статьи, рассказы

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 13 >>
На страницу:
4 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

С еще большим удовольствием сообщаю, что потомки Мартьянова, числом 13 человек, и сегодня живут в России и в США – причем в США они попали не как беженцы: один из сыновей Мартьянова женился на американской поданной.

Одним словом, жил Минусинск, не только как центр сельскохозяйственной округи и нарождающейся промышленности, но и центр науки и культуры. Региональный центр? Небольшой? Конечно. Замечу только, что и Краков и Упсала и Дерпт начинали не с большего. Сейчас в Минусинской котловине живет до 100 тысяч человек. Еще 500 тысяч – в Красноярском крае южнее Транссибирской железной дороги. Расти Минусинск естественным образом, быть бы ему университетским городом, экономической и культурной столицей всего Саяна и Алтая, от Байкала до Бийска.

Но естественно развиваться не дали. Минусинск при советской власти был не любим – уже как город со слишком яркой выраженной физиономией, своей личностью. Ну, и здоровый душевно, не склонный к метаниям в утопии, к «построению светлого будущего» и прочему сюрреализму.

Ну и не делать же русский город столице Хакасов!? Создавая особый Хакасский национальный округ, Минусинск сделали центром Минусинского района с подчинением Красноярску. А на левом берегу Енисея на рубеже 1920-х и 1930-х годов построили особый Абакан, как столицу сперва Хакасской Автономной области в составе Красноярского края, теперь – Республики Хакасия.

В Абакане живет 170 тысяч человек. Этот город вырос вокруг железнодорожной станции среди голой степи. Абакан строили посреди степи, вдали от протоки Енисея, вдали от гор. Это город ветров, город пыли, неуютный и жаркий. А зимой холодный из-за пронзительных ветров.

Криминальный город Абакан считался опасным у всех экспедишников. Люди опытные учили меня: не ешь в забегаловках, не пей с незнакомцами, никому не говори, что ты начальник экспедиции! Кузьмина в Абакане опоили чем-то в столовой, сперли полевую сумку с деньгами. Боковенко грабили. На Савинова напали прямо на вокзале трое местных урок. И все время на улицах шатаются какие-то бездельные типы. Ленивые глупые лица, руки в карманах, выражение презрительной скуки на испитых мордах…

В Минусинске чисто, воздух свежий от окрестных гор и Енисея, в ясную погоду он ярок, как переводная картинка.

В Минусинске – около 70 тысяч жителей. Маленький? Но уютный, компактный, и к тому же очень, очень динамичный. В этом хорошо организованном, приятном городе и сегодня много людей с умными глазами и приветливым выражением на лицах. Много людей, чем-то активно занятых с утра, куда-то спешащих, что-то строящих или несущих. Модель того, каким может быть русский провинциальный город, даже заброшенный на край света.

Минусинская земля

Пересекая Енисей и его протоку, попадаешь не просто с одного берега реки на другой… Хакасия – самый северный «отросток» Центральной Азии. Этот «язык», «высунутый» в Сибирь, тянется до Алатау – отрогов Саянских гор, отделяющих Хакасскую котловину от расположенных севернее котловин: Красноярской, Ачинской, Канской. Эти котловины заполнены лесостепью. В них причудливо смешиваются Центральная Азия и Сибирь, в самой же Хакасии Центральная Азия преобладает.

Хакасия – край разделенных сопками равнин лежащих на разной высоте, по-разному ориентированных по странам света… Северные склоны сопок покрыты лиственничной тайгой, южные – степные. По берегам речек и озер – густые березняки. В каждой долинке – немного свои условия… своя гидрология, свои ручейки, свои экспозиции склонов, чуть-чуть другая высота, свои местные ветерки и озерца со своими популяциями рыбок.

А над долинами, их наклонными днищами, сопки уходят за горизонт изломанными неровными рядами, – сине-лиловыми, лазорево-фиолетовыми, со всем невероятием оттенков; совершенно рериховские краски. Хакасия чарует, но это не Сибирь.

Пересекая Енисей между Абаканом и Минусинском, попадаешь опять в Сибирь из Центральной Азии. С 19 века пошло общее такое название: «Минусинская котловина» – понижение между Саянами и Алатау. В советское время уточнили: «Хакасско-Минусинская котловина». Даже с точки зрения геологии это не совсем одна и та же форма рельефа: поднятие Саян создало котловину на стуке двух геологических и географических стран: Восточной и Западной Сибири. Но надо же было подчеркнуть, что Хакасия тут рулит!

Енисей разделяет два разных мира. На правом берегу в Восточной Сибири, в Минусинской земле – нет гряд сопок, неровных долинок, наклоненных в разные стороны. Есть слабо всхолмленная равнина, больше всего похожая на Восточноевропейскую, она же Русская.

Тут нет степи и лиственничника. Тучную Минусинскую землю покрывают сосняки. Аромат соснового леса, сплошные леса и поля, много полей, скот на лугах… И правда похоже на Русскую равнину… даже грибы не сибирские – не грузди и волнушки, а европейские – маслята и лисички. Маслята в бору… почти как под Петербургом.

Только жара тут летом другая – континентальная, и запахи немного другие. И парят над мирной сельской благодатью Саянские горы, синие издалека.

Минусинская земля – удивительный кусок Европейской России, заброшенный от нее за тысячи верст. Она больше похожа на Россию, чем плоская как стол, Западная Сибирь, чем окрестности Красноярска. Не удивительно, что русские в Хакасии селились редко и поздно, с середины-конца 19 века. А Минусинскую землю начали осваивать сразу, как только ее узнали. И освоили, сделав похожей на Россию больше, чем любой другой уголок Сибири. Удивительная Минусинская Русь.

Землю и волю…

У Тимура неглупая мысль: что стоит выехать из города, как начинается какая-то другая жизнь… Что в селах и маленьких городках происходит много всякого интересного, что в каждом из них свои правила жизни, своя история, свои отношения людей. И что живут в них вовсе не одни деграданты и алкоголики. Тимур в главном прав. Но в 1990-е было как раз ощущение, что все в России умирает, вне больших городов. Зарастали поля – сначала травой, потом кустарником… Теперь там густой молодой лес. Исчезали стада, скукоживалась инфраструктура. Была школа? Не стало. Была больница? Остался фельдшерский пункт с вечно пьяным фельдшером. Было производство? Развалилось. Ходил автобус? Больше не ходит. Зарплату не платили месяцами, люди жили картошкой с огорода, старики и детишки умирали, народ бежал из распавшихся совхозов и леспромхозов.

Сейчас как-то все не то… Много распаханных полей, появилась скотина. И дома в деревнях крепкие, покрашенные, среди ухоженных усадеб. Не похоже на обиталища алкашей.

Гипотеза: те, кто хотел спиваться, уже померли. Или сбежали в города, где сейчас и догнивают на вокзалах. А здесь остались крепкие и умные.

Еще гипотеза: реализуется старая мечта Некрасова и вообще народовольцев, – «землю и волю им дали»… Людям дали возможность устраивать свою жизнь – вот они ее и устроили.

Примеры «другой жизни» появились как только мы выехали из Красноярска. А в Минусинской земле лежит богатый совхоз Синеборский.

Знаменит он двумя важными особенностями:

1) Перед Великим развалом 1991 года у руководства совхоза появилась мысль – строить коттеджи работникам. Строить и продавать им по себестоимости, за символические деньги.

Так целую улицу застроили, и в этих коттеджах, вполне «новорусского» вида, живут самые что ни на есть рядовые работники.

2) Совхоз в «перестройку», будь она неладна, не развалился, не стал нищим и страшным, из него не побежали в панике люди.

Впечатление необычное даже на фоне нынешней – работящей и сыто-трезвой, деревни: крепкие дома со следами недавней покраски, чистая улица, и по ней никто не слоняется. Работает грейдер, засыпает гравием проулок. Жителей Синеборска видели только в столовой – деловитые парни, явно с работы… Кажется, с того самого грейдера.

Кстати, о столовой: мы поели втроем, отдали 102 рубля. Как так?! А вот так: поджарка стоит 13 рублей, котлета – 9, гречневая каша – 2.7 рубля. Сфотографировал меню – а то ведь не поверит никто.

Тут же продают свежеиспеченный хлеб. Он очень вкусный, по 13 рублей большая буханка.

Поселок благоустраивается – появилось даже подобие набережной с бетонными плитами, чугунной решеткой, скамеечками. Набережная – на берегу пруда, где забрали дамбой русло ручейка, вывели его в трубу, а воду накопили. Еще год поработать – и будет действительно красивая набережная.

Работает парикмахерская… фотографирую ее – выскакивает полноватая красивая девица:

– Что тут у нас за фотосессия?!

Беседуем, и выясняется: дева из семьи предпринимателей, которые сажают клубнику возле неведомого мне «Первомайского», а сбывают ее в Минусинске и Абакане. Раньше нанимали работников в «первомайском», теперь возят их отсюда, из Синеборска: «там одна пьянь осталась». А отсюда, выходит и работников можно привезти…

Стрижку в парикмахерской мне предлагали за 180 рублей. В Красноярске берут 250, в Петербурге – 300.

Девица приятная. Не особенно интеллектуальная, но видно – добрая, домовитая. И довольно привлекательная, при избытке килограммов. Встреться я с ней в большом городе, она ничем не отличалась бы от множества других девиц тех же лет. Да и остальные жители такие же… Во всяком случае, духа алкогольной деградации от них не исходит.

Выводы простые: и в наших экономических (климатических, природных, социальных… нужное вставить) условиях вполне возможна достойная осмысленная жизнь. Включая двухэтажные кирпичные коттеджи для рядовых работников.

Невозможное

У Мединского есть хорошая формула: «Попробуйте построить дорогу, если вы точно знаете, что в России не бывает хороших дорог». А и правда – попробуйте постройте?!

Но вот сейчас мы едем по М-54 – великолепной трассе, построенной в последние годы. Я хорошо помню типично советское позорище, кривое и косое, с неровным колдобистым асфальтом, с почти исчезнувшей разметкой, без указателей. А теперь здесь же, поверх прежней, лежит прекрасная трасса, с разметкой и указателями, с названиями пересекаемых рек, удобными сьездами и развилками.

Трасса уходит на юг от Красноярска, на Абакан и Минусинск, потом на столицу Тувы-Тывы, Кызыл, через высокие перевалы. Город Кызыл до 1926 года назывался иначе: Белоцарск. Основали его русские в 1914 году, в приметном месте: у слияния двух рек – Большого Енисея (Бий-Хем) и Малого Енисея (Ка-Хем), образующих в результате Енисей (Улуг-Хем). Как выяснилось позже место еще более примечательное: по ряду расчётов, город располагается в точке географического центра Азии. Там и соответствующий обелиск поставлен: «Центр Азии»

Так что трасса М-54 соединяет Транссиб и Центр Азии. Очень хорошо, комфортно соединяет.

Невольно улыбаюсь и думаю: знали ли строители, что такую трассу в России построить невозможно? И еще невольный вопрос: читали ли строители «Дороги» Мединского?[2 - Владимир Мединский «Этюд о дураках и дорогах». Прим. редактора.]

Власть памяти

Двадцать лет назад из Ермаковского в Большую речку ходила машина: крытый Газ-66. уже в этом была некая экзотика, намек на то, что в эти места так просто не доберешься. Горы вырастали на горизонте, а потом оказывались вокруг, машина натужно ревела, преодолевая все три перевала… Потом и такая связь прервалась,

Даже как-то огорчительно: теперь в Большую речка два раза в неделю ходит по расписанию автобус, утром и вечером. Никакой, знаете, экзотики!

Удивительно, какую силу имеет над человеком память о разных местах. Словно что-то мягко толкнуло в сердце, когда увидел излучину Ои, домик Галины Григорьевны… Опять я в поле старой дружбы с Волковыми!

Все знакомое, милое: речь Галины, эти собаки и кошки, особый домашний уют сельского интеллигентного дома: словно вернулся лет на двадцать-тридцать.

И ещё два раза так же мягко толкнуло в сердце: когда после Разьезжей показались и начали расти, приближаться горы. И когда, пройдя третий перевал, машина начала спускаться, а внизу уже видна речка и домики. Наверно, такие же ощущения были у путешественника старых времен, который не каждый год пригонял караван в какой-то уединенный поселок.

Мишка
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 13 >>
На страницу:
4 из 13