Дневники дьявола

–О, к нам гости! Заходи, мужик, сейчас опохмелимся, перекусим и на охоту отправимся. Давай с нами ! – дыхнул Ивану в лицо перегаром Антон и, растянув рот в улыбке, загородил тропинку.

Иван застыл, стиснув не только руки, но и всего себя в кулак.

Антон тем временем, не мало не стесняясь, повернувшись к нему боком, рядом с тропинкой справил малую нужду и , явно забыв об Иване, направился снова на поляну и залез в «буханку», громко хлопнув за собой дверкой.

Иван бегом вернулся в заимку. Он упал на колени перед иконой Николая-чудотворца и начал истово шептать молитвы, заученные в колонии. Успокоение не приходило и тогда, прихватив немного еды и ружье, он ушел в тайгу подальше от того места, где встретился с Антоном. Когда почти через месяц он вернулся на заимку, компании Антона уже не было.

Судьба же продолжила испытывать Ивана на прочность и через год Антон явился прямо к нему на заимку. Это было зимой. Компания из шести горе-рыбаков где-то провалилась в воду, вымокла и забрела к нему в дом просушиться и согреться. Через час подкатил знакомый уазик и закопченный стол завалили всякой снедью и заставили мудреными бутылками. Они много пили, закусывая деликатесами и Антон все пытался заставить выпить Ивана. Иван отказался и не сводил глаз с иконы, прося силы и терпения. Он провозился с пьяной компанией до утра, а когда она наконец угомонилась, ушел в тайгу на несколько дней. Когда он вернулся, гостей не было. Они оставили в его доме гору пустых бутылок, объедки на засаленном столе и заплеванный окурками пол.

– Что ж, хозяева жизни, баре, мать вашу! – устало подумал Иван, облегченно вздохнув, что нашел дом пустым и пошел на речку к проруби за студеной водой, чтобы вымыть дом, как за покойником.

С Антоном они снова встретились через три года. Почти в пятьдесят лет Иван встретил у колодца в таежной деревеньке, гостившую у родственников Любушку. Эта сорокалетняя миловидная и уютная женщина закрутила Ивана в безумном водовороте впервые изведанной им жаркой женской любви, разбудила все дремавшие ранее чувства и увезла его, оглушенного и не способного к сопротивлению, с собой в тот самый заветный белокаменный город – мечту его детства и юности.

Отмыла, отогрела Любушка – голубушка заскорузлого таежника. Она сама сбрила с его лица всю лишнюю по ее мнению поросль и подвела его к зеркалу, загадочно и удовлетворенно улыбаясь. Иван даже охнул от неожиданности. Из глубины зеркального полотна на него удивленно смотрел хоть и возмужавший, но мало изменившийся лицом за эти лихие годы Ванька Лавров.

Иван устроился дворником и ему выделили служебную квартиру на первом этаже пятиэтажки, стоящей во дворе элитного дома – «китайской стены»,как называли ее жители города. Дом еще достраивался, но несколько первых подъездов уже начали заселяться. Иван не ропща убирал за «новорусами» постоянно выбрасываемые ими прямо с балконов коробки, строительный и прочий мусор. В один из дней, когда он готовил к отправке в мусоровоз партию из третьего подъезда, в нескольких шагах от него остановилась отливающая серебром «Волга-люкс», из нее не торопясь вышел Антон и вальяжной походкой направился в подъезд.

Иван узнал его сразу, а вот Антон и не посмотрел в сторону мужика в робе. Через неделю, по разговорам соседей, Иван знал, что Антон купил себе в подъезде большую квартиру и теперь отделывает ее по евростандарту. Иван не знал, что это такое, но Люба объяснила ему, что в такой квартире все, как в импортных сериалах, которые она так любила смотреть вечерами по телевизору. Она же рассказала ему слухи, которые об Антоне ходили по городу и, судя по ним, Антон свою привычку подставлять людей сделал своим жизненным правилом.

Жил Антон очень хорошо, но жил за счет других, обманывая всех и вся, и даже не думая скрывать обман. Об этой его привычке знали, но работяги от невозможности найти работу в другом месте, соглашались таскать ему за счет своего здоровья, а то и жизни, очередные миллионы, а заказчики и партнеры, вынуждены были иметь с ним дело из-за уникальности предприятия, хозяином которого он был, а может и еще из-за чего. Власть в городе и области его любила и ни в чем ему не отказывала.

Каждое утро почти в одно и то же время за Антоном приходила его директорская «Волга» и он всегда выходил из подъезда один. Через полчаса следом за ним из подъезда выходила миловидная женщина и направлялась к автобусной остановке. Иван как-то видел их вместе с Антоном и знал от тех же вездесущих соседей, что это гражданская жена Антона, с которой он живет уже давно, что она работает у него же на предприятии, но он никогда не возит ее на работу на служебной машине. Ивану казалось это странным и он поделился этим как-то с женой.

Любаша, как оказалось знала Таисию по прежней работе и через пару недель поведала Ивану, что Антон вообще безобразно обращается с ней, без малейшего стеснения практически на ее глазах принуждая к сексуальным отношениям подчиненных ему женщин. Люба сказала, что Антон вообще привык тыкать пальцем в понравившуюся ему даму, которую тут же берет в оборот его «команда», организуя шефу ее согласие на интимные услуги и место для очередной оргии. Жена так же рассказала Ивану, что поговаривают, будто Антон сожительствует одновременно с Таисией и с ее пятнадцатилетней дочерью от первого брака, но этот рассказ он резко оборвал, брезгливо поморщившись и отмахнулся : «Ну уж это слишком. Что ему баб мало?» Видимо, несмотря ни на что, Иван не хотел соглашаться с тем, что его бывший друг впитал в себя все пороки до самого их дна. Но не прошло и полугода, как Иван убедился, что Антон действительно жил по беспределу.

****

Иван увидел Антона с падчерицей случайно, когда, отводя таежную душу, рыбачил летним утром на берегу речушки, бегущей далеко от города. Иван давно приметил местечко, куда не добрались горожане, приезжавшие на шашлыки и купание и потому идеальное для рыбалки. Было воскресенье и Иван, что бы не разбудить утром жену своими сборами, прихватив куртёшку для ночевки, с позднего вечера расположился на берегу речушки. Рыбу здесь можно было поймать, разве что на завтрак соседскому коту Серафиму, который не хуже собаки по пятам ходил за Иваном, составляя ему компанию в часы утренней уборки территории.

Рыбалка умиротворяла Ивана на время, но тайга звала и они уже с Любушкой договорились пожить вместе на его заимке , когда он получит свой первый отпуск. Теперь он считал дни, оставшиеся до этого счастливого времени, когда ему не нужно будет каждый день читать про себя десятки заученных молитв, смиряя мятущуюся душу, когда он видел человека, искалечившего ему жизнь , а значит почти каждый день.

Иван закинул удочки и сидел, глядя на воду, бродя в мыслях по знакомым до боли таежным тропкам, вдыхал запах леса, травы и реки. Солнце ласково гладило его плечи, голову ,слепило водяными бликами глаза и Иван, воткнув удочку в берег, довольно потянулся и лег на спину. Луг звенел, ветерок озорно трепал густую шевелюру и бороду, запахи щекотали нос , земля была уже теплой и Иван словно провалился в окружавшую его благодать.

Когда он вынырнул из дрёмы, солнце уже начало припекать. На всех трех удочках болтались утомившиеся пескарики и Иван, отцепив их от крючков, опустил в ведро и решил забросить удочки еще раз. Пескари, видимо, давно уже сидели в засаде, до того быстро они нанизались на крючки, и Иван не справился с азартом. Он продолжал увлеченно таскать рыбешку, когда услышал шум подъехавшей к другому берегу машины.

Иван вытянул голову из-за прибрежного куста и увидел новенькую «Ниву». С водительского места вышел Антон и галантно распахнул дверцу с другой стороны. Из машины выпорхнула девчушка в легком сарафанчике и Ивана словно током прошило. Это была падчерица Антона Светлана. Девушка сладко потянулась, игриво посмотрела на Антона и быстрым движением развязала шнурочек, собравший легкую ткань вокруг длинной шеи. Ткань струящимся потоком упала к ее ногам и она, скинув мгновенно ниточку трусиков, совершенно голая , с призывным смехом, побежала вниз с берега и нырнула в воду.

Антон крикнул ей : « Я сейчас!» и стал торопливо раздеваться. В голом виде он был гораздо менее импозантным, нежели в дорогих костюмах. С ожиревшими боками и начавшим свисать брюшком на отливающем синевой дряблеющем молочном теле, покрытом поседевшими волосками, Антон напоминал не до конца осмоленного хряка. Иван усмехнулся и покачал головой.

Стареющий кобель вынул из багажника машины две сумки, достал бутылку шампанского и неуклюже открыл ее, вылив почти все содержимое на траву. Плеснув остатки в два бокала, Антон потрусил по тропинке к воде, плюхая на бегу складками жира и беспомощно мотающимся между ног из стороны в сторону вялым естеством.

Иван смотрел из кустов на противоположный берег, как завороженный, не в силах пошевелиться.

«Неси сюда, Тоша! »– позвала Светлана, приподнявшись над водой и выставив на обозрение торчащие соски на вполне сформировавшейся девичьей груди. Антон с рыком ринулся в воду и с разбегу воткнулся головой где-то ниже груди девушки, вылив остатки шампанского ей на грудь. Он вышвырнул в воду бокалы и с урчанием ,подражая толи мартовскому коту, толи дворняге во время собачьей свадьбы, начал прихватывать жадным ртом грудки Светланы. Девушка серебристо смеялась, откидывая голову назад. Антон схватил девушку на руки, но, сделав всего два шага, рухнул вместе с ней у берега. Девчушка ойкнула видимо от боли и бросила на Антона, уткнувшегося ей в живот весьма красноречивый брезгливо-возмущенный взгляд.

«Нет, так от любви не смотрят !» – мелькнуло в голове у Ивана. И в самом деле взгляд девушки казалось должен был прожечь Антона насквозь. В нем было все: и отвращение, и ненависть, и раздражение, и даже откровенная злость. Иван подумал, что она сейчас накинется на Антона с проклятиями, но в это время Антон поднял голову и жалобно мяукнул, как нашкодивший котенок. Лицо и взгляд девушки мгновенно преобразились. Она весело потрепала Антона за редеющую шевелюру и приказав ему смыть грязь, окунувшись сама с головой в воду, вышла на берег и поднялась к машине.

Светлана быстро достала из багажника машины красивый плед и , постелив на траву, растянулась на нем в призывной позе. Иван смотрел во все глаза, затаившись за кустом, но не чувствовал ничего, кроме любопытства после пойманного им откровенного и непритворного взгляда девушки.

Антон, пыхтя, доплелся до пледа, рухнул на него и закрыл глаза. Нимфетка поднялась на локотке и с усмешкой оглядела лежащую перед ней расплывшуюся тушу.

«Да, уж любви и обожания, эта кобылка к своему «жеребчику» явно не испытывает» – отметил Иван и с сожалением посмотрел на видимо давно прыгающие поплавки на обеих удочках. Достать добычу было нельзя, неизвестно как поступит теперь с ним Антон, если увидит непрошенного свидетеля его преступной связи, и Иван продолжил вынужденное наблюдение.

Толи почувствовав его взгляд, толи от неудачи на берегу, настроение у Антона почему-то резко изменилось. Он раздраженно отмахнулся от шаловливо забегавшей по его телу ручки девушки и через несколько минут пара оделась, села в машину и укатила, как понял Иван из доносившихся до него реплик, обедать в какой-то новый ресторан за областным центром.

Иван свернул удочки и отцепив от крючков уже сдохших пескарей, направился к автобусной остановке.

****

Мы тепло простились с Иваном и его уютной Любушкой-голубушкой. Господи, как же повезло этим двум прекрасным людям, что они встретились. Настрадавшийся Иван, словно в награду за свои мучения и чудо прощения, получил настоящую любовь, счастье и покой до конца его дней. Любаша, тоже хлебнувшая лиха с первым мужем- алкоголиком, бившем её смертным боем и убившем их так и не рождённого первенца, после чего ей уже не родить никогда, нашла мужчину, о котором мечтает любая женщина: надежного, ласкового, работящего и очень красивого. Они намеревались взять из городского детского дома мальчонку и ему тоже несказанно повезет без всякого сомнения, потому что нерастраченной любви хватит на их семью с лихвой.

***

Еще одной кандидатурой в убийцы моем списке стало меньше, и я была очень рада. Хоть Иван мог, но не он убил Антона и меня очень грела эта мысль. Этот светлый человек и настоящий мужик оказался выше возмездия за свою искалеченную жизнь, не озлобился, не очерствел душой за 27 лет в тюрьме, а сберёг себя для любви и теперь рядом с ним было тепло, уютно и надёжно.

Глава шестнадцатая.

Судя по дневникам Антона следующей его жертвой стала мать Кирилла Анна. Еще раз прослушав запись рассказа сына Максюты на диктофоне, я многое смогла добавить. Рассказ его папаши о себе любимом, скрупулезно зафиксировавший все, касавшееся отношений с его матерью, продолжал поражать своим цинизмом.

Аннушка работала крановщицей на одном из участков огромной стройки. Бойкая, остроносая блондинка с яркими голубыми глазками – брызгами просто приковывала к себе внимание мужчин. Монтажники шутили, если бы Аверьянову не посадили так высоко от земли, стройка бы замерла, а мужики погибли бы все до одного в рукопашных боях. Она пришла на стройку прямо из училища и ей только что исполнилось восемнадцать. Антон заприметил девчушку сразу, но делал вид, что не обращает внимания. Он работал мастером на одном из монтажных участков стройки и скоро должен был стать заместителем начальника, поэтому вел себя солидно, соответственно положению и вольностей ни себе, ни при себе не позволял.

Они встретились не случайно на этой лесной тропинке. Антон уже несколько раз рано утром приходил сюда и ждал, спрятавшись за огромным комлем упавшего дерева.

Анютка любила купаться по утрам в таежной речушке, но не на облюбованном строителями ближнем к вагончикам песчаном плесе под обрывам, а за поворотом реки.

Антон случайно подслушал, как она приглашала повариху Надежду купаться с ней по утрам и неделю назад проследил, во время своей утренней пробежки, где Анютка забегает в лес. Уже третье утро он, страдая от назойливых комаров и мошки , прятался за комлем, но Анютка почему-то изменяла своей привычке. Покусанный лесной нечистью, как будто принуждавшей его отказаться от своих намерений, жутко раздосадованный Антон третий день не мог сосредоточиться на работе. Ему стоило больших усилий не срывать свое раздражение на рабочих и своевременно исполнять указания начальства. Мысли уводили в сторону от должностных обязанностей и с этим надо было срочно что-то делать.

Антон пытался убедить себя, что Анютка не стоит его внимания, что она вертихвостка, деревенщина, смазливая кукла и просто дурочка. Ничего не помогало. Ноги сами несли его туда, где была она или могла быть. Он усилием воли отводил взгляд от ее до дрожи во всем теле соблазнительных форм, которые бесполезно было прятать даже под грубым комбинезоном и курткой. Антон видел Анютку везде, в ушах постоянно звенел ее смех, голову кружил ее запах, он просто пропитался ею и понимал бесполезность сопротивления. Он заболел ею, и поэтому уже третий день кормил собой таёжных кровососов и терпеливо ждал.

Анютка застыла на тропке и лучики утреннего солнца, причудливо переплетясь в ее белокурых волосах, тоже застыли вокруг её головки золотым ореолом. Антон не мог даже пошевелиться, до того сказочно красивой была она в этот момент, но через несколько секунд желание сломало красоту, и он просто набросился на девушку. Он теребил, мял, целовал и покусывал ее застывшее в его руках тело, о котором он думал постоянно уже несколько дней, укравшее его покой, уверенность и свободу. Он покорял это тело, мстил ему за утраченный сон, пропавший аппетит, ошибки в документах и раздражение начальства, укусы лесных кровососов, верно охранявших это чудо и упорно выгонявших его из засады.

Анюта даже не пыталась сопротивляться, она совсем не шевелилась и молчала. Это немного отрезвило Антона. Все еще дрожа от нетерпения, он с усилием оторвался от ее живота и поднялся с колен и поднял лицо девушки, обхватив его трясущимися от вожделения руками. На него смотрели широко распахнутые голубые глаза, в которых он не увидел ни страха, ни боли, в них отразились толи удивление, толи любопытство. А еще анюткины глазки светились счастьем и это подтверждала легкая улыбка чуть приоткрытых губ.

Антон не мог говорить, его затрясло еще сильнее, и он испугался, что снова оконфузится преждевременной разрядкой, на этот раз прямо в штаны. «Опять, опять, как тогда…»,– закрутилось в мозгу и к желанию сразу примешалась ярость. Дальше был провал…

Похоже комар нашел самое болезненное место на его теле, потому что этот укус привел его в чувство мгновенно. Антон хлопнул себя по заду с такой силой, что чуть не вывихнул руку. Он поднялся на локте и огляделся. Анютки рядом не было, но смятая и местами вырванная трава подтверждала, что ему ничего не приснилось. Он почти ничего не помнил, кроме дурманящего запаха ее тела. Он почувствовал укус кровососа в причинное место и опустил глаза. Брюки были спущены, а на его ляжках изнутри и члене была кровь…Не его кровь…

Анютка так и не издала ни звука, по крайней мере он не помнил ее крика. Не было и ласкового лепета, который обычно он слышал других баб. Осознание сотворённого им наконец дошло и жуткая мысль прожгла насквозь.

Антон вскочил, быстро натянул трусы и, застегнув брюки, огляделся. Анютки нигде не было видно. Он взглянул на часы. Прошло минут двадцать пять с того времени, как он смотрел на них последний раз, сидя за комлем. Она не могла убежать далеко. Антон опрометью кинулся по тропке и, добежав до поляны, посмотрел в сторону вагончиков. Все ещё спали этим ранним воскресным утром. Девушки тоже не было видно, а до вагончиков от опушки леса по перевороченному колесами полю было не меньше километра.

Антон развернулся и стремительно побежал в обратном направлении. Примерно через пару километров, за поворотом реки, он увидел с высокого берега внизу абсолютно нагую Анюту, бредущую к воде. Антон прислонился к сосне, вцепившейся корнями в обрывистый берег, и перевёл дух. Тревога отступила, и он попытался всмотреться в лицо Анюты, что бы понять, как она отнеслась к случившемуся. Их разделяло метров двадцать, но, присмотревшись, Антон отчетливо разглядел следы его страсти на всём теле девчушки и снова застыл, но уже не от страсти и восторга, а от ужаса. Между ног и по ним щедро была размазана кровь. На шее, бедрах, животе и маленьких круглых грудках краснели страшные пятна и вообще зрелище было жуткое. Антон испугался всерьез. Он, окаменев, смотрел на Анюту и ждал, сам не зная чего. Она зашла в воду по пояс , присела на корточки и попыталась обмыться, будто надеялась смыть эти страшные пятна. Он медленно побрел по краю обрыва вниз к реке, но Анюта, услышав шаги, обернулась и, увидев его, вжала голову в плечи и съёжилась, обхватив себя руками, как бы защищаясь. Антон опустился прямо на песок там, где спускался и обхватил голову руками. Через несколько минут оглушающей тишины, навалившейся на него и убравшей все звуки, он как сквозь вату расслышал плеск воды и понял, что это Анюта вышла на берег. Голова отяжелела настолько, что поднять её и посмотреть на девушку у него не было никаких сил. Она сама подошла к нему и ласково погладила его по голове. Парень несмело поднял на неё глаза. Анюта стояла, прикрыв свою наготу и страшные пятна полотенцем и тем, что осталось от её халатика и смотрела на небо, толи молясь, толи прося о чём-то. Он уже начал приходить в себя и лихорадочно соображал, как исправить эту безнадежную ситуацию. Тюрьма в его планы не входила, как, впрочем, и свадьба. И то, и другое испортило бы его карьеру и будущее. Так ничего особенного не придумав, он решил действовать отработанным набором дежурных фраз и нехитрых ласк. Антон решительно встал, снял куртку, осторожно накинул её на плечи девушки, потом решительно подхватил её на руки, понёс и присел на вполне удобную для двоих корягу, лежащую рядом на берегу, разместив Анюту на коленях. Он уткнулся в ее холодное плечико, обняв нежно одной рукой и успокаивающе поглаживая по спине другой.

– Милая, прости меня, я сволочь, но я так тебя люблю. Я уже месяц ни спать, ни есть, не работать не могу. Я думать, я дышать, я жить без тебя не могу,– жарко шептал он где- то услышанные или вычитанные фразы, которые заучил еще в институте и так верно служившие ему уже несколько лет, покоряя женские и девичьи сердца. – У нас все будет хорошо, я больше никогда тебя не обижу. Я не знаю, что на меня нашло. Я так боялся, что ты оттолкнешь меня. Я трус, я подонок, но я тебя люблю и всегда любить буду.

Анюта судорожно всхлипнула и, наконец, заплакала навзрыд, выпуская эмоции, и освобождаясь от стресса. Антон мысленно перевёл дух и продолжил успокаивающе гладить ее по истерзанным им плечам, спутавшимся волосам и шептал, шептал и шептал всякую сладкую чушь. Наконец девушка успокоилась и, отведя в сторону глаза, смущаясь и краснея, задала наиглупейший женский вопрос, от которого лицо Антона скривила весьма красноречивая гримаса.

– Антоша, ты на мне теперь женишься?