Зеркало

Эмма шла домой и все же была вполне довольна акцией, по крайней мере за «не представляла» уже не скроешься, когда сзади Эммы затормозила машина. Она подумала, что свои. Она теперь как опытный человек хорошо разбирала – насколько по-разному – красноречиво останавливаются машины. Эта напугать задачи не ставила. Эмма не отходя дальше на обочину, стала поворачивать голову и в этот мир подумала, что возможно, ее все-таки догоняет эффект от эффективной деятельности.

Доворот головы подтвердил – из машины выбирался серьезного вида мужик. Но не успела Эмма сообразить расклад крайней ситуации – как ей обороняться при сильном стимуле этого мужика накостылять ей по шее, как тот улыбнулся.

Девушка, простите… здравствуйте… я тут езжу и все время любуюсь…

Эмма подумала было, что восхищаются её прекрасной наружностью, и ей совсем расхотелось огрызаться. Наверно потому, что приятные слова. Но нет, мужчина показал художественным жестом куда-то ей за спину.

Это ваша?

И не успела Эмма ответить, продолжал:

«Настоящие мазанки. Тут их две, пара. На другом конце еще есть, но я не езжу мимо. К тому же эта прекрасно сохранилась. Поглядите – какая прелесть. Не знаете, сколько ей лет?… спросить не у кого.»

Приятный мужчина продолжал восторгаться, а Эмма смотрела на него и, что называется: «Диву давалась.» Как в таком чувствительном, понимающем и образованном человеке может рассестья внутренний хам.

Эмма вежливо ответила, что год строения не знает и коротко извинившись, пошла дальше.

Мужчина явно подумал, что, несмотря на вежливость, его отшили и проехал мимо с каменным лицом, Эмма глаза подняла автоматически.

Еще одному в голову придет про аборигенов. Но не про «я тут езжу».

* * *

Вечером по станице обсуждение бушевать продолжало и гости тети Валенной кухни не переставали заходить и высказывать одобрение.

Эмма, наверно, раз двадцать пила чай вместе с тетей Валей. На Артема тоже падали лучи сестринской популярности, поэтому ему по части чаепития тоже досталось.

Спать легли за полночь безо всяких проминадов и в состоянии «полная бочка»…

Утром по дороге проехала очередная машина с затяжным никому не нужным, а просто хулиганским бибиканьем. И брат с сестрой высоко подскочили в постелях. Понятно, мочевой пузырь в вертикальном положении давит сильнее… но не настолько же.

«Я первая!» – крикнула Эмма.

«Нет, я!» – оспорил Артем.

Эмме повезло. Артем на секунду запутался в одеяле и одежке, вот что значит спать в обнимку с бардаком, и Эмма выскочила в дверь раньше.

Артем поплелся следом. Вышел за дверь и присел в косой позе на приступочки, принимая усиленные меры и объявляя сестре, что если та задержится в сортире лишнее хоть на…

«Нашел сортирного эстета!» – шутливо возмутилась на быстром ходу Эмма.

Знаю я, когда мечты и прожекты тебя посещают….

«С чего ты взял, вот тоже глупость!, это скорее мужское Отхожее от семьи место!» – последний раз огрызнулась на бегу Эмма и влетела в туалет.

Когда она по-честному быстро освободила кабинку, Артем – косоворот поднялся со ступеней навстречу.

Эмма уже неспешно вернулась в бунгало и первым делом обнаружила на столе незнакомую корреспонденцию. Шикарный широкий конверт из ярко красной бумаги аж отливал (прочь недавние тематические слова) в пространство огненные блики.

Первое, что подумала про него Эмма, так это про приглашение на свадьбу к Нелли и Вадику. Как же ее не позвать, раз она теперь узко-станичная знаменитость, так по крайней мере считается… брось, гордыней не заболей, в твоем-то возрасте… когда от нее уж выздоравливать пора. Так я ничего и не…

Эмма захватила конверт, подошла к постели. Удобно устроилась и только после этого открыла не заклеенный верхний треугольник. Правильно, не по почте же посылать в одном-то населенном пункте. Свадьба – и без лишних расходов дело расточительное.

«Пусть не думает: «Это я конверту?», что он и мне мысли о свадьбе навеет. Эмма без особого пиетета вытряхнула содержимое.

Оттуда вдруг… брызнула ярко красная жидкость…

«Эмма не испугалась, лишь подумала: «Какой-то странный маркетинговый ход – потенциальных гостей краской поливать.»

Эмма попыталась стряхнуть состав, надеясь на обман зрения, может он все-таки порошковый, но увы. Вместо сброса жидкость неожиданно широко расползлась по подолу короткой светлой ночнушки и ни на что больше, как на… кровь не походила.

«Врятли подобное новшество популяризует брак, однако, бодрить бодрит», – все еще спокойно подумала Эмма и уставилась на текст открытки, никакими вензелями и другими украшениями не обремененный.

Секундой позже стало ясно – почему.

В руках Эммы держала вовсе не приглашение на радостное событие, а уведомление об угрозе.

Оно гласило: «Немедленно убирайся вон, или тебе также широко пустят кровь!»

Сразу чугунной гирей упал страх. Висок заломило, словно из головы уже начали качать кровь сквозь вырванные волосяные луковицы.

Эмма закричала и отбросила письмо от себя. В бунгало вошел Артем – долго мученик с довольной теперь физиономией. И сразу бросился к сестре – что? Кто?

«Эмма, очнись! сестренка, да что за…»

Не зная, как привести сестру в чувство, Артем вылил на нее содержимое холодного чайника.

Ощущение кожи вернуло сознание… первое ощущение несчастной: «Мокрая одежда… в крови… сколько же во мне крови…»

Эмма успокаивалась долго. Испуг наложился на силу прошлого.

Когда она наконец смогла говорить, то выложила брату все, про все свои страхи – чего уж там и про сон, на сон не похожий.

Артем наклонился за письмом и… не увидел его.

Эмма возмутилась: «Просто подними с пола и выбрось! Простую вещь сделать – надо сто раз попросить!»

Артем дрепнулся на колени, проползал весь пол по длине кровати, поднялся за телефоном, высветил под кроватью каждый уголок, но письма так и не нашел.

Эмма в сердцах продублировала все действия брата, добавив перетрясенную постель – письма не было. Она тяжело осела на кровать.

Секунду спустя схватила себя за подол, задрала и без того коротенькую ночнушку, подскочила, завертелась в нервном танце.

Артем не мог не хмыкнуть: «Это что, отходняк в стриптизе?

Эмма остановилась и снова села.

–Таак.