Зеркало

Каждый из наблюдателей посетовал, что лучше бы красавицу итальянку вел профессиональный шофер или из уважения к автошедевру – человек с тонкой нервной организацией.

Несмотря на разгромную сцену, выглядел пострадавший не особенным страдальцем. Вероятно, бремя удара оттянули на себя точно отрегулированные подушки безопасности «помочь не удушением, отпустить самостоятельно» и тщательно подобранная одежда – в тон авто. Желтый и круглый.

Однако, того же: «Все в порядке!», нельзя было сказать о настроении встрепанного человека, поменявшего классное кресло на твердую поверхность. Разогнавшись со стартовой позиции – с земли, пострадавший, продолжая трясти головой и неровно держа линию, бросился на ребят, начиная с отказавшимся крайним Тихона. Уж чем ему не приглянулся парень с остатками испуга на лице, стоящий с ним на одном уровне… похоже, стукнотому почудилось, что Тиша «не так» на него глянул. «Желтый» разогнался на дорогу, рванул несчастного обратно на дорогу, развернул кулак показательно широко, прежде, чем принялся разыскивать… оружие методом «личный досмотр» с ясной не только пострадавшему целью – Тишу добить.

Вставляя нецензурную брань с такой частотой, что начинали теряться точности определений, если не смысл сказанного, «желтый» орал: «Стрелять? В меня?! Ды я вас… ды вы у меня… ушлепки деревенские!»

Желтый успел пройтись кулаком по открытым участкам по прежнему крайнего тела. Так ему, наверно, казалось, что получается больней.

Сила голоса нападающего заставляла ушные перепонки присутствующих вибрировать, а нервную систему подвисать. Отдельным низким аккордом крякал избиваемый Тихон. Творческими вставками звучали приближающиеся позитивные голоса разворачивающихся ему на помощь.

В голове Эммы, таращейся на маразм, куда их компанию занесло волею дневного провидения, вспыхнула отвлеченная мысль, что не зря многие оперные дивы имеют солидную комплекцию.

Народ очнулся секунды спустя и ухватился за «желтого», кто до чего дотянулся.

Тиша, поначалу офонарев от предприимчивого пострадавшего, которому после серьезной аварии более пристало тихо сопя в две ноздри дожидаться «Скорой», наконец и сам оттолкнул его, успев лишь разочек прилично огреть: «Мужик, ты че, сдурел?»

Я спрашиваю: «Кто стрелял?!» – ревел «желтый», переходя к обыску взвизгнувшей от наглой бесцеремонности Надежды.

Мужика, после Тиши, продолжавшего напрыгивать на всех подряд, так и не удалось утихомирить до подъезда группы поддержки, которая непонятно как-когда-кем была вызвана.

Прежде, чем погрузиться в авто, «желтый» от души нагрозился обоими кулаками парням и девушкам, особенно почему-то – недобитому Тише.

Когда машина, забравшая пострадавшего, унеслась прочь, а ребята, косясь на брошенную красавицу задавались друг к другу вопросом: «Что это было…», из калитки напротив выбрался Гарик.

–Ребята… я… не видел… я вас не видел! Я только не хотел пропустить, торопился…

–Так это ты?!

–Это точно был не пугач. Где ты раздобыл автомат?

–Дебил! Ты нас чуть не угробил!

–Гарик, ты конечно прости, но так со страху концы отдать можно и…

Я же говорю: «Дебил-одиночка!»

–Да я не думал… какой эффект!… прямо в столб, я… я только пугануть хотел, ну, что б отвалил. Запись на дореволюционных носителях.

–Что?

–Ну да… и колокольчик… прадеда пятидесятых годов… какой эффект!…

–Летел со скоростью, с какой они повадились по чужому селу рассекать… ехал бы медленнее, черт бы его побрал, как человек…

–Правильно, ничего не случилось бы.

–Да.

–Но теперь…

–Теперь начнется…

То, что «начнется» народ не слишком напугал. Они начали потихоньку приходить в себя.

–Нет, а Ритка, Ритка-то! Тёма дернуться не успел – подмяла и зажала.

–Тём, женись, получишь два в одном и жена и телохранитель.

–Ага, женись на такой. А если что не по ней – поколачивать начнет…

–Тёмочка, тебя да ни в жисть!

–Вот и спасай после этого, правда, Рит?

События дальнейшие не заставили себя ждать.

Поскольку этот хам был высокопоставленным или высокобогатым хамом, в смысле – не из хамской прислуги и улицу «трясли», дав жителям хорошо прочувствовать разницу.

Не известно, чем бы еще закончилась их свидетельская роль в этом деле, может совсем не свидетельской, если бы не присутствие столичных почти юристов. Нет, конечно, они почти дети, но кто знает, кто за их спинами вплотную стоит и кому в свою очередь после разбора в затылок задышат.

Эмма сразу взяла инициативу в свои руки. Она заявила, что рада быть опрошенной властями и кратенько минут на пятнадцать с выразительными, но точными деталями перечислила выходки соседей – жителей «Морского бриза». Понятно, человек грамотный – не полный багаж правонарушений, лишь те – свидетелем которых являлась лично при минимуме еще одного свидетеля.

Ее пару минут вежливо призывали к порядку (?), пока не попросили напрямую топать домой, прихватив с собой другого юриста и всех остальных – не юристов….

Насколько поняла Эмма и остальные, лейтенант под руководством капитана и также рядовые члены группы старательно прикрывали премии, погоны и все в таком роде – бонусы. Сами они ни в какой «массированный артобстрел», конечно, не верили и явно придерживались убеждения, что владельцу песочно-желтой красавицы, а также других еще более финансово-значимых средств передвижения при наступлении приступа белой горячки ни в коем случае не следует (поздно – не следовало!) садиться за руль.

«Будут время тянуть. – предположил Артем – Даже в угоду главным городским толстосумам они не выкопают из пляжного песка БТР, если его там нету.»

–Не скажи, могут на пустом месте к кому-нибудь серьезно прицепиться. Разве что вас поостерегутся. Все-таки столица-матушка. Кто знает связи Эмма и Артема, а то, как у нас водится, закроют по другой линии – центр, себе дешевле.

–А прикольщик все-таки Гарик.

–Не прикольщик, придурок. Чуть своих не положил.

–Да ладно, никто больше не оглядывается.

–Раз мы такие пугливые, чем он виноват.

–Ничего себе!

–Что ты несешь!

–Надо учитывать состояние нервной системы здешних жителей. Тут до него доброходы долго старались…

Вскоре по поселку прошел слух, что дело сворачивают под грифом: «Сколько бы вони не было, а прочие и новые дела не ждут».

Еще через несколько дней люди по поводу последних событий перестали и в кучки собираться.