Поцелуй меня, любимый

– А пленники-то тебе зачем?

Милада молчала, усиленно соображая, что бы такое сказать, чтобы эгранка поверила.

“И правда, зачем? Зачем степняку могли бы понадобиться пленники? Думай, Милада. Думай!”

Но ей неожиданно подсказал ответ командир.

– Его новая жена оказалась уж больно строптивой, вот наш господин и хочет держать её в узде с помощью этих пленников.

– Так и есть! – подтвердила Милада-степняк, благодарно кивая Свану. – Мне достанется покорная жена, а Серебряной Завлуди – дань за двенадцать лет. И если вспомнить, именно за этим я и приехал первоначально в Эгран, а там уже ввязался в турнир за руку Сабмилы.

Чанлиф смотрела на степняка во все глаза. А ведь именно так всё и было! Но теперь её до глубины души возмутил другой факт. Как можно противиться такому мужчине, как Илад? Нет. Она, конечно, многое слышала о непокорном нраве зедарской принцессы, которая одевалась, как мужчина, и лучше любого воина управлялась с мечом. Но не покориться собственному мужу – это уже явно был перебор. Она ведь женщина!

– Илад, пожалуйста, ответь мне ещё на два вопроса, – попросила Чанлиф; степняк кивнул. – То есть ты не любишь мою сестру Сабмилу? И не мечтаешь о том, чтобы она стала твоей сотой женой?

– Нет и нет, – коротко ответила Милада; теперь и она услышала шум в коридоре и с тревогой поглядывала на дверь. – Мне нужно уходить.

– Хорошо, – с улыбкой на устах произнесла Чанлиф, решая, что обязательно поможет степняку получить то, что он так жаждет; теперь она точно знала, как ей надо поступить. – Аиша, – тихо позвала она свою подругу, которая тут же заглянула в комнату, словно только этого и ждала; девушка счастливо заулыбалась. – Проводи их и сразу же возвращайся обратно. – Опустилась снова на кровать и притворилась больной. – Поможешь мне кое в чём.

Аиша не смогла сдержать слёз счастья, посмотрела преданными глазами на пранадармца, который, пошатываясь, стоял возле потайного прохода и ожидающе смотрел на неё. Кивнула своей госпоже и бросилась выполнять её волю: вошла в тёмный проём, схватила факел и уверенно побежала вперёд. Как только Милада оказалась в потайном проходе, она тихо сказала Свану:

– Тебе придётся помочь мне добраться до покоев, – и начала беспомощно оседать на пол. – У меня совсем не осталось сил.

Сван подхватил её на руки и быстро зашагал обратно в восточную башню, думая только об одном: чем обернётся завтрашний день? Что принесёт для них всех? И получится ли вызволить Невера из плена? А ещё он беспокоился за свою принцессу, которая так расточительно тратила свои силы на других, совершенно не думая о своём здоровье.

Глава 20

– Принеси мне зелёный кафтан из златотканного дамаста. – Сабмила крутилась перед зеркалом, с улыбкой разглядывая, как переливаются бриллианты и другие драгоценные камни на поясе её шальваров. Поправила глубокий вырез свободной блузы из полупрозрачного шёлка, чуть приоткрывая грудь. – И давай туфли из белой лайки, расшитые золотом. И побольше золотых украшений – на волосы, на шею, на руки, на ноги. Он должен ослепнуть от моей красоты. Пусть ценит то, что ему досталась самая завидная невеста столетия.

– Красота не в украшениях, которые ты на себя надеваешь, – тихо проговорила Чанлиф. Она уже давно стояла в комнате и наблюдала за приготовлениями принцессы. – А в самом человеке.

Сабмила уставилась на сестру, как на призрак, явившийся ей наяву.

– Ты живая?! – на всякий случай поинтересовалась она, разглядывая откровенный наряд сестры.

– Как видишь, – с усмешкой ответила Чанлиф, разведя руки в сторону. – А я что, должна была умереть? – с коварной улыбкой спросила она.

– Да. То есть нет. – Сабмила смутилась, со злостью вырвала из рук служанки кафтан. – Просто лекари сказали отцу, что ты навряд ли доживёшь до утра. А ты, я посмотрю, очень даже неплохо выглядишь.

– И так же прекрасно себя чувствую, – почти ласково продолжила фразу Чанлиф, подходя к столику и разглядывая украшения в огромной шкатулке. – Лекари твоего отца просто чудеса творят. Благодаря им я могу лично поздравить тебя с прекрасным выбором. Ты уж извини, но я не останусь на твою свадьбу, – с нарочитым сожалением проговорила она, пожимая плечами. – У меня срочные дела.

– Знаю я твои дела, – усмехнулась Сабмила. – Имя им – Зариф, – злобно похихикала. – Кстати, я тебя тоже поздравляю, – покивала головой, наблюдая, как красиво золотые серьги покачиваются у её лица. – Такой завидный жених! Богатейший опыт! Говорят, он построил целую усыпальницу для своих любимых жён.

– Мне очень повезло, что у меня такая добрая, любящая сестра, – негромко проговорила Чанлиф, проигнорировав её последнее высказывание. – Но ты за меня не волнуйся, дорогая! Я больше ничего не боюсь в этой жизни. Мне едва за двадцать, моему будущему мужу около семидесяти, и я наверняка переживу его, как пережила своего первого. – Выбрала из шкатулки жемчужное ожерелье и подошла к принцессе. – Кстати, в постели Илад неутомимый любовник. – Велела служанке приподнять принцессе волосы. – Я не один год была замужем, да и после знавала немало мужчин, но что со мной делал это варвар в ту ночь, когда весь дворец слышал крики из его башни, ни с чем не сравнится. – Надела украшение на шею сестры. – Знаешь, у степняков очень странные предпочтения, – она смущённо опустила взор в пол.

– Ты врёшь! – прошипела Сабмила, встречаясь с сестрой взглядом через зеркало.

– Может, и вру, кто же теперь узнает! – Чанлиф загадочно улыбнулась. – Но у тебя скоро появится возможность самой всё проверить. – Наклонилась к самому уху сестры и прошептала: – Главное, не сопротивляйся ему и позволь делать всё, что он захочет.

– Ты сейчас всё это говоришь специально. – Сабмила подозрительно прищурилась. – Ты так сильно хотела этого степняка, а я взяла и выбрала его для себя. Вот ты и бесишься.

– Да полно тебе! – с усмешкой в голосе произнесла Чанлиф. – С чего бы мне беситься? Всё, что я хотела, я получила. – Задумчиво кивнула, словно вспоминая недавнее. – Я познала степняка как мужчину, остаюсь на родине, где мне всё знакомо, а через пару лет снова стану вдовой и буду свободной, как птица. А вот тебе, сестрёнка, и правда не позавидуешь: одна, вдали от дома, от семьи, в местах, где всё чуждо и незнакомо. Советую хорошенько попрощаться со своими родителями, найти ласковое слово для каждого, потому что навряд ли у тебя когда-нибудь ещё появится возможность свидеться с ними.

– Почему? – Сабмила выглядела испуганной. – Серебряная Завлудь находится в трёх днях пути от Эграна. Я всегда смогу приехать навестить их.

– Приехать? Навестить? – Чанлиф рассмеялась. – Ты вообще знаешь, что такое гарем? Сестрёнка, ты оттуда никогда больше не выйдешь. Разве ты забыла, что станешь аж сотой женой степняка. Это так почётно!

– Как не выйду? – Теперь на лице принцессы читался неприкрытый ужас; она и помыслить не могла, что может больше никогда не увидеть своего любимейшего отца или матушку. – О чём ты говоришь? Я всегда могу потребовать отвезти меня к родителям.

– Это тебе не один из твоих заморских принцев, у которых ты могла бы что-то потребовать. Гордые пранадармцы и рта открыть своим жёнам не дают. – Чанлиф в задумчивости покачала головой. – И никогда не позволяют женщине помыкать собой. А строптивость и неповиновение наказывается смертью или чем похуже.

– Что может быть хуже смерти? – дрожащим голосом спросила принцесса.

– Ну, не знаю! Рассказывают, что иногда степняки дарят жён своим вельможам, как какую-либо вещь. Кстати, хороший скакун у них ценится намного больше, чем женщина. Так что, сестрёнка, тебе придётся особенно сильно постараться, чтобы ублажить своего нетерпеливого, горячего мужа. Уж поверь мне, я это знаю! Иначе ты в скором времени наскучишь ему, и тебя тогда ждёт очень незавидная участь. – Чанлиф подошла к принцессе и протянула руки, намереваясь обнять её. – Давай обнимемся, сестрёнка, а то мало ли, вдруг уже не свидимся.

– Я никуда не поеду! – прошипела Сабмила, уворачиваясь от рук сестры.

– Ничего у тебя не выйдет, дорогуша. – Чанлиф сочувственно покачала головой. – Ты назвала избранника и сделала это на глазах тысячи зрителей. Это слышали принцы соседних королевств. А твой отец – человек слова, он дал обещание, что победитель турнира получит в жёны его единственную дочь и хорошее приданое. Знаешь, если правитель Эргана не выполняет своих обещаний, ему сначала перестаёт верить его же народ, а потом и другие. Кстати, я слышала, как принцы утром разъезжались по домам. – Покачала головой. – Они были о-о-очень недовольны твоим решением. И это понятно: они с самого начала невзлюбили проклятого степняка, а тут такой неожиданный поворот. Такого выбора никто не ожидал от эгранской принцессы.

– Я хочу, чтобы ты ушла, – процедила сквозь зубы Сабмила, рывком сдёргивая с себя жемчужное ожерелье; перламутровые бусинки разлетелись по полу в разные стороны.

– Ну вот, взяла и испортила такое красивое украшение, – с сочувствием в голосе проговорила Чанлиф, наблюдая, как служанки бросились подбирать драгоценный жемчуг. – И да, ты права, пожалуй, мне уже пора.

Чанлиф вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и вздрогнула, когда за её спиной послышался звон разбитой вазы; сжала дрожащие руки в кулаки и какое-то время просто прислушивалась к звукам из комнаты. Она очень хорошо знала свою сестру. Всю жизнь её родители только и делали, что потакали своему любимому чаду во всём, в результате она села им на шею и свесила ножки.

Чанлиф спряталась в нишу и задёрнула плотную штору, и как раз вовремя: дверь в покоях распахнулась, оттуда выбежала вся в слезах принцесса.

– Ни за что! Никогда! – заламывая руки, в отчаянии причитала Сабмила. – Не бывать этому!

Глава 21

– Эх, Мидин, как представлю, что мою кровиночку увезут в какую-то там Завлудь, у меня сердце кровью обливается, – с грустью в голосе проговорил Гаруф, продевая руки в рукава парадного халата и терпеливо ожидая, пока слуги наденут на него традиционные украшения, положенные для торжества. – Тебе хорошо, твоим соплюшкам ещё и четырнадцати нет, и тебе пока неведомы такие тревоги.

Мидин сочувственно покачал головой, поднёс к губам бокал с молодым вином и отпил немного.

– Ну почему именно он? – со злостью рявкнул правитель, заставляя слуг шарахнуться от него в разные стороны. – Жена вчера весь вечер проплакала, а сегодня лекари с ног сбились, чтобы хоть как-то скрыть следы материнского горя с её лица.

– Может, не стоило его сразу допускать до этого турнира? – тихо предположил Мидин, пригубливая вино и наблюдая за правителем; все знали, насколько капризна и избалована принцесса Эграна, но сердце отцовское – оно такое, будет всегда болеть за родное дитя.

– Кто же знал, что этот дикарь окажется таким ловким. – Гаруф проверил, как выходит из ножен клинок, удовлетворённо кивнул. – Он же как снег на голову свалился и сразу с порога потребовал дань за двенадцать лет да дочь мою в жёны в придачу. Что мне ещё оставалось делать?

– Отдать дань и отправить восвояси, – повторил Мидин то же, что говорил накануне. – Схитрить или что-нибудь придумать, к примеру, что количество участников в турнире было заранее оговорено.

– Знал бы, где упасть, ковров бы подостлал да подушек подложил для удобства, – философски выдал правитель Эграна и, заметив бокал в руке друга, потребовал: – Налей-ка мне тоже вина, это сейчас очень кстати будет.

Мидин только успел протянуть руку к кувшину, как дверь с шумом распахнулась и в покои правителя ворвалась заплаканная принцесса.

– Папенька любимый, – голосила Сабмила, заливаясь слезами. – Миленький. Родненький. Смилуйся! Не губи меня!