Поцелуй меня, любимый

Глава 23

Солнце стояло высоко в зените, во дворе под палящими лучами сновали слуги, собирая в дальний путь повозки с данью для Серебряной Завлуди, а также приданое Чанлиф. И как только появился степняк со своими воинами, Мидин приказал привести пленных, а сам подошёл и поинтересовался:

– Если хотите, Его Величество предоставит своих лучших воинов, чтобы они сопроводили вас до границы Эграна. – И совсем тихо добавил: – Эти русичи очень опасны, они как звери, загнанные в угол, пойдут на всё, только бы вырваться на свободу. А с вами едет любимая племянница правителя, и он не на шутку обеспокоен тем фактом, что у вас недостаточно людей, чтобы обеспечить ей должную охрану!

– Спасибо за помощь, – рассеянно ответила Милада-степняк, провожая тревожным взглядом воинов Мидина. Она не могла ни о чём другом думать, как только о предстоящей встрече с любимым. “У меня всё же получилось, – думала она, а в душе всё пело и ликовало. – Мы вызволили Невера и его побратимов из каменных казематов и сейчас уезжаем на родину”. Но вслух ровным тоном произнесла: – Но мы сами справимся. Пусть ваш правитель не переживает за свою племянницу.

– Тогда советую вам оставить их в оковах, пока вы не прибудете на место, – предложил Мидин.

Милада-степняк лишь кивнула в ответ. Только что из здания начали выводить искольских пленников. Первым шёл Невер, он буквально тащил на себе своего друга – Данияра. Даже на расстоянии было видно, насколько плох этот воин. Он едва передвигал ноги, не понимал, что происходит, и просто покорно следовал за своим товарищем по оружию, радуясь, что умрёт на свободе, а не в мрачном подземелье. Этот исполинский воин наводил ужас на врагов, а сейчас его качало от слабости. Сердце Милады сдавило от жалости к умирающему воину.

"Пресветлые Боги! – прошептала она. Данияр не раз спасал жизнь Неверу и был искренне предан ему. – Дайте мне силы спасти его! Пожалуйста, продержись ещё немного", – мысленно обращалась Милада к побратиму своего мужа.

А тем временем вся челядь и придворные сбежались посмотреть на отъезд пранадармца и суровых северян, которыми пугали непослушных детей, рассказывая всякие небылицы о страшных русичах.

– Не знаю, что ты задумал, – проговорил Невер, останавливаясь напротив степняка и прожигая его ненавидящим взглядом. – Но так просто это тебе с рук не сойдёт.

Милада-степняк не стала ничего отвечать, спокойно выдержала взгляд любимого, мельком посмотрела на Данияра, который уставился на неё с той же ненавистью во взгляде; она знала: была бы его воля, он без промедления свернул бы тонкую шею степняка одними лишь руками.

“Ненависть – это хорошо! Она даст ему силы жить дальше”, – подумала Милада, изо всех сил стараясь держать свои истинные чувства в узде.

– Сван, – тихо позвала она командира. – Распредели пленников по повозкам и пока не снимай с них оковы, – растянула губы, как ей казалось, в улыбке, но со стороны это выглядело так, словно степняк насмехается над русичами.

Милада повернулась к суженому спиной и быстро зашагала к своей лошади, которую привёл один из воинов Свана. И вдруг услышала за спиной какую-то возню: Невер попытался броситься на пранадармца, но его удержали друзья. Не в том они были сейчас положении, чтобы открыто устраивать бунт, для начала надо было уехать из Эграна.

– Ты даже лошадь её забрал, сволочь, – в сердцах выругался мужчина. – Какой ты мужик после этого? Пёс ты шелудивый, вот кто!

Эгранские стражники схватились за мечи, поглядывая на своего командира и ожидая приказа утихомирить не в меру разбушевавшегося русича. Но Мидин молчал, внимательно наблюдая за степняком; кто они такие, чтобы вмешиваться, если сам пранадармец ничего не предпринимает, чтобы утихомирить своих пленников. В его душе начало зарождаться подозрение: а настоящий ли степняк перед ним? Ведь, насколько он знал, ни один пранадармец не стерпел бы такого унижения.

Милада ошеломлённо посмотрела на суженого, не сразу сообразив, о чём тот говорит. Белоснежную лошадку ей подарил Невер, как только было объявлено об их помолвке. Усмехнулась и протянула руку, животное тут же доверчиво уткнулось мордой в ладонь степняка.

– Это моя лошадь, – твёрдо произнесла Милада-степняк и по-хозяйски потрепала свою верную спутницу по шее; было невыносимо стоять так близко к своему любимому и ощущать его ненависть. Быстро отошла в сторону, боясь, что не сдержится и кинется обнимать мужа. Вот где шок будет для всех! Она обратилась к командиру стражи: – Сван, поторопись.

Тот бросился выполнять приказ принцессы.

– А тебя, предатель, убью первым, – пообещал Невер, забираясь вместе с Данияром в одну из повозок и помогая другу удобнее устроиться среди тюков, насколько это было возможно сделать со скованными руками. – За Миладушку, за то, что продался врагам нашим, что забыл о родном доме, оставил пост, за который должен был отвечать своей жизнью. Вот этими руками задушу, – угрожающе потряс кандалами и брезгливо сплюнул.

Сван пожал плечами, мол, на всё воля богов, но сам выглядел уж очень довольным, и у него подозрительно блестели глаза, когда он помогал Данияру улечься в повозке, правда, от своего друга он старался держаться подальше.

– Держись, Данияр, – прошептал Сван, пытаясь подложить под голову друга ещё один мешок с дарами от правителя Эграна. – Скоро тебе станет легче.

– Лучше убей меня сразу, – попросил Данияр. – Чего тянешь?

– Я скажу так: для каждого события своё время! – Сван ободряюще посмотрел на побратима и спрыгнул с повозки, чтобы помочь остальным пленникам.

Глава 24

Во дворе вдруг стало очень тихо. Взоры присутствующих обратились к процессии, которая безмолвно приближалась к повозкам. Со стороны дворца лёгкой поступью двигались придворные дамы в изящных нарядах. Впереди всех, в окружении своих верных слуг, которые были одеты для путешествия, шла Чанлиф. На ней были чёрные одежды, точно такие же, в которых она однажды собиралась бежать из дворца, за спиной виднелись рукояти мечей, а её лицо закрывала прозрачная тонкая вуаль. И хоть она была одета в мужскую одежду, ни у кого не возникло сомнений, что перед ними женщина. Не осталось ни одного равнодушного мужчины, даже искольские пленники притихли и наблюдали в немом изумлении за приближением прекрасного видения.

– Невер, – с восхищённым придыханием позвал Данияр друга, не в силах отвести своего взора от прекрасной девы, даже приподнялся на локтях, чтобы лучше разглядеть. – Я уже умер? – тихо спросил он.

– Нет, друг мой, – твёрдо ответил Невер. – Ты жив, и нам предстоит очень трудный путь в земли Серебряной Завлуди. – И быстро пояснил: – Миладушку надо выручить из полона!

Заморская принцесса гордо проплыла мимо повозок с пленниками, не удостоив их взглядом. Да и не до этого ей было! Чанлиф никого и ничего не видела, кроме своего степняка, который с озабоченным видом продолжал отдавать распоряжения своим воинам и, между делом, поправлял подпругу своей лошади.

“Милый. Милый мой степняк! – Чанлиф улыбалась. – Ты выбрал меня. – Сердце пело и ликовало. – Заберёшь в свою далёкую страну, позволишь быть рядом. – Да она чуть с ума не сошла от счастья, когда Гаруф сообщил ей свою волю и потребовал быть готовой к отъезду в течение двух часов! – Клянусь, что стану для тебя преданной подругой, а если позволишь, буду любить так, как никого никогда не любила в жизни!”

Степняк словно почувствовал на себе её взгляд и обернулся.

– Рад видеть тебя в здравии, – искренне порадовалась Милада-степняк, ласково улыбаясь принцессе, как самой близкой подруге.

Но Чанлиф вдруг начала опускаться перед ней на колени. Этого Милада никак не могла допустить! Бросилась к принцессе и подхватила её под локти.

– Прошу, не делай этого, – попросила Милада, отпуская девушку и отступая от неё на шаг, уж больно много народа наблюдало за их беседой. И такой интерес был понятен. Все только и судачили о том, что дочь мудрого Гаруфа наотрез отказалась выполнить главное условие турнира – выйти замуж за победителя. И тогда степняк потребовал в качестве компенсации любимую племянницу правителя. – На нас все смотрят.

– Пусть смотрят! Это меньшее, что я могу сделать для тебя, мой господин, – скромно потупив голову, прошептала Чанлиф. – Я благодарна тебе за то, что ты всё же решил взять меня с собой и сделать своей женщиной. И мне всё равно, в каком статусе я буду при тебе – наложницей или верной рабыней, главное, я буду рядом с тобой.

– О, нет-нет! – Милада чуть не задохнулась от возмущения. – Чанлиф, давай сразу всё проясним. Во-первых, если ты собираешься поехать со мной, то запомни: впредь никаких господ и рабынь! – Понизила голос, чтобы её могла слышать только эгранская принцесса: – А во-вторых, я забираю тебя с собой, чтобы сделать свободной женщиной, поэтому ты вольна делать всё, что хочешь. Как только мы покинем стены дворца, ты можешь отправляться на все четыре стороны, никто тебя не станет удерживать.

Чанлиф издала испуганный возглас и рухнула перед степняком на колени, и на этот раз Милада не успела ей помешать. Принцесса вцепилась в ноги степняка и зарыдала.

– Заклинаю тебя. Умоляю! – причитала девушка. – Возьми меня с собой. Я не могу вернуться к себе. Это будет значить, что ты отказался от своего решения, а для любой женщины это позор. Такого мне не простит ни отец, ни, тем более, правитель. Моя жизнь будет окончена.

Милада обвела строгим взглядом зрителей, заметила, с какой ненавистью смотрит на неё Невер, и быстро наклонилась, чтобы разомкнуть руки девушки; с лёгкостью поставила её на ноги.

– Прекрати немедленно! – довольно резко проговорила Малада-степняк. – Хорошо. Ты поедешь со мной. Я найду для тебя дом, обеспечу безбедную жизнь, но ты должна знать. – Резко притянула к себе девушку и зашептала ей на ухо; со стороны казалось, что степняк решил обнять свою красавицу. – Я никогда не буду тебе мужем, я не стану твоим мужчиной, я даже не смогу назваться твоим братом, потому что… – и осеклась, замечая, как по лицу принцессы побежали молчаливые слёзы. – А, ладно… Ты скоро сама всё узнаешь.

– Да, я слышала, что твоё сердце отдано зедарской принцессе – светлой волшебнице из Утрурга, – высказала Чанлиф свои предположения, полагая, что речь идёт о строптивой девяносто девятой жене степняка. – Но я ни на что не претендую, просто позволь быть рядом. Буду служить тебе верой и правдой.

Миладу так и подмывало заорать, что она и есть та самая зедарская принцесса, только в теле мужчины, но Чанлиф могла повести себя непредсказуемо и выдать всех, что было крайне рискованно в данных обстоятельствах: они всё ещё находились на земле врага.

– Я обещаю тебе, ты будешь рядом, – твёрдо произнесла Милада-степняк. – Но также обещаю, что если ты вдруг решишь уйти, я отпущу тебя.

В глазах Чанлиф загорелась надежда.

– Спасибо, мой… – и замолчала, замечая строгий взгляд степняка. – Я тогда пойду в свою повозку?

– Иди, – коротко бросила Милада-степняк и принялась дальше заниматься креплениями на седле.

– Ваше Высочество, – обратился Сван к принцессе. – Всё готово.

– Выдвигаемся, – скомандовала Милада-степняк. Быстро подтянула подпругу и изящно взобралась в седло, встретилась взглядом с командиром и прошептала одними губами: – Едем домой, Сван.

Командир кивнул и заулыбался; и это была, пожалуй, первая улыбка, которую Милада увидела на лице сурового воина с момента их приезда на земли Тёмной Империи.

Глава 25

Они были в пути уже полдня и за это время ещё ни разу не останавливались передохнуть. Час назад от них отстал отряд эгранцев, но Милада решила не рисковать и проехать ещё какое-то расстояние, потому что Сван заметил слежку. Она спешила. Час назад Данияр потерял сознание и не приходил в себя, об этом сообщил Невер, когда в очередной раз попытался напоить друга, но не смог дозваться.