Странствующий оруженосец

С дочерью сеньора схожи

Речью – иль к себе на ложе

Мать пустила не мужлана;

Но, увы, я девы строже

Вас не видел: как, о Боже.

Выбраться мне из капкана?»

    Маркабрюн

Сквозь сухой шелест веток до слуха Мишеля донесся приглушенный женский визг. Вытянув шею, он огляделся вокруг и заметил, что шагах в десяти кусты шевелятся заметно сильнее, чем остальные, продуваемые легким ветром. Мишель ухмыльнулся, представив, что там развлекается крестьянская парочка, а возможно, и кое-кто из благородных, но тут крик повторился, и в нем отчетливо было слышно возмущение и страх.

– Хм, похоже, удовольствие получает лишь один из двух… Не люблю, когда непочтительно обращаются с девушками, пусть даже и крестьянскими.

Раздвигая руками спутанные ветки, Мишель решительно двинулся в ту сторону, откуда услышал крик. Он хотел было предупредить свое появление грозным окриком, как неожиданно прямо перед ним из кустов вынырнула растрепанная девица с развязанным наполовину лифом забрызганного грязью платья. Грудь и шея были исцарапаны и покрыты красными пятнами, будто ее пытались придушить. Едва увидев Мишеля, она кинулась ему на шею.

– Благородный сир, милостивый господин! Умоляю, спасите меня от этого… этого…

Она обернулась, цепко держась за рукав Мишеля, и издала оглушительный визг. Вслед за девицей возник огромный косматый тип, подпоясывавший на ходу грубой пеньковой веревкой перемазанную в мокрой земле полотняную рубаху.

– Ах ты шлюха! К благородному подлизаться надумала? Не выйдет! – зарычал мужик, тяжело дыша и сжимая огромные кулачищи. – А вам, господин, советую отправиться по-хорошему туда, откуда пришли. Мы уж сами между собой разберемся. А ну иди сюда, стерва!

Девушка снова едва не лишила Мишеля слуха своим воплем, отпустила его и, подобрав юбки, резво побежала к дороге, отчаянно продираясь сквозь цепкие ветки.

– Стой! – заревел мужик и кинулся было вслед, но Мишель решительно загородил ему дорогу.

– Как разговариваешь, скотина?! – процедил сквозь зубы баронет и вытянул из ножен меч. – А ну пшел отсюда!

Громила некоторое время оторопело смотрел сверху вниз на Мишеля, оказавшегося ниже его на полторы головы и вдвое уже в плечах.

– Кому сказано! – прикрикнул Мишель и угрожающе замахнулся. Мужик невольно отпрянул, взмахнув руками, и отступил на шаг, но потом осклабился в отвратительной ухмылке, показав темную дырку на месте передних резцов, и упер кулаки в необъятные бока.

– Гы-ы-ы, – протянул он, окидывая Мишеля наглым взглядом. – Я же сказал вам, ваша милость, идите себе подобру-поздорову. Не благородное это занятие – потаскух всяких выручать…

– Ты мне не указывай, боров! Не то я покажу тебе, кому следует убираться «подобру-поздорову», – Мишель уже не на шутку разозлился и с трудом сдерживал желание без лишних разговоров снести башку этому невеже.

Девушка, отбежав на несколько шагов, остановилась, убедившись, что ее никто не преследует, и молча наблюдала за развитием событий, которые не заставили себя ждать. С медвежьим рыком мужик набросился на Мишеля, желая подмять его под себя, но тот взмахнул мечом вверх, треснув мужика рукоятью в челюсть, а потом добил в грудь и свалил на землю. Громила ошарашено затряс головой, сплевывая кровавую слюну, а Мишель, собираясь убрать меч в ножны, самодовольно произнес:

– Что, вспомнил, как надо вести себя в присутствии сеньора, орясина?

Девица, прикусив губу и теребя растрепавшуюся темно-каштановую косу, подошла чуть поближе и робко сказала:

– Оставьте его, сир… Спасибо вам!

Мишель повернулся к ней и спросил:

– Ты уверена, что он больше не причинит тебе вреда? Может быть, мне отвести тебя домой?

Слегка зардевшись, девушка опустила глаза и пожала плечами:

– Спасибо, сир, я здесь недалеко живу, но если вы не торопитесь… – она подняла голову и вдруг истошно завопила: – Ай! Сзади! Сзади!

Стремительно обернувшись, Мишель успел только увидеть огромную потную тушу, готовую накрыть его и придавить к земле. Размахнувшись, он наугад полоснул мечом и почувствовал, как клинок туго вошел в плоть. Брызнуло что-то горячее, скользнув по виску, мужик сдавленно захрипел, наклонился вперед, и Мишель едва успел отступить в сторону, когда грузное тело тяжко рухнуло, подмяв под себя невысокий кустик. Баронет некоторое время молча смотрел на него, наблюдая, как алая струя крови быстро впитывается во влажную землю, потом перевел взгляд на свой меч в кровяных потеках и пробормотал:

– Сам напоролся… И поделом.

– Жан? – дрожащим голосом проговорила девушка, медленно опускаясь на колени перед бездыханным телом. Коснувшись пальцами широкой спины, она подняла голову и посмотрела на Мишеля, буквально прожигая его насквозь карими глазами. – Он мертв… Вы убили его, сир.

– Ну, убил, – Мишель, отведя взгляд, принялся вытирать меч пучком сухой травы. – Сам виноват, а прочим неповадно будет, так им и передай!

– Кому? – простонала девица, поднимаясь с колен, и, выпрямившись во весь рост, громко выкрикнула: – Кому, ваша распроклятая милость? Он был… он был единственным моим другом!

– Другом?.. Ну, знаешь! – теперь пришла очередь возмутиться Мишелю. – Сама вопила, как резаная, о помощи просила, а теперь вот жалеешь. Раньше думать надо было, прежде чем с плачем на шею мне кидаться! Иди лучше, позови кого-нибудь, пусть тело заберут. Да скажи, чтобы передали вашему хозяину – баронет де Фармер заплатит за убитого мужика.

– Ненавижу! – взвизгнула девица, несколько раз исступленно ударила сжатыми кулаками Мишеля в грудь, упала на колени и разрыдалась. Мишель терпеть не мог женских слез, и потому, тут же перестав злиться, присел рядом с девушкой и обнял ее за судорожно вздрагивающие плечи.

– Ну, перестань, перестань. Было бы из-за кого убиваться – эдакий медведь, хам и невежа.

– Да, – плаксиво пробормотала девушка. – Где я вам другого-то возьму? Я что, принцесса какая? Да меня вся деревня вороной кличет… Вот только Жан один за мной и ухаживал… А вы его… мечом…

– Воображаю, как он за тобой ухаживал! – рассмеялся Мишель. – Ну-ка подними личико! – он обхватил ладонями мокрое от слез лицо девушки и приподнял ее голову. – Ну, какая же ты ворона, очень даже милая девушка!

– Правда? – порывисто всхлипнув, сказала она и быстро вытерла ладонью слезы.

– Конечно, – Мишель ласково пригладил выбившиеся пряди волос. В конце концов, почему бы не задержаться на часок другой, отвлечься, расслабиться. Дела делами, но природе противостоять никак нельзя, особенно когда она так настойчиво о себе напоминает… – Да ты просто красавица, вот разве что носик чуток великоват, – тотчас же Мишель жестоко пожалел о сказанном: глаза девицы по-кошачьи сузились, она сильно толкнула его, так, что Мишель, не удержав равновесие, опрокинулся на спину, и резко вскочила.

– А вы, благородный сир, оказывается ничуть не лучше деревенских! Спасибо на добром слове и прощайте, – она принялась озлобленно стряхивать сор с юбки. Со смехом вскочив на ноги, Мишель обхватил ее за талию, крепко прижал к себе и, положив ладонь на лоб, слегка откинул ее голову назад.

– Глупая, я же шучу. Очень даже миленький носик! – увернуться от размашистой пощечины он не успел.

Вернувшись к лошадям, Жак посмотрел в сторону, куда ушел Мишель и, увидев там непонятное движение и крики, решил посмотреть, не случилось ли чего с его хозяином. Он услышал женский плач, потом смех Мишеля и, выйдя к пролысине между двумя куртинами кустов, удивленно воззрился на распростертое тело крестьянина в луже крови и Мишеля, обнимавшего растрепанную темноволосую девицу.

«Ну, вот, начинается»… – промелькнула у Жака мысль, но в тот же момент девушка отвесила господину звонкую оплеуху, вывернулась из его рук, и Жаку осталось только возмущенно всплеснуть руками:

– Ваша милость, что же это такое? Да вы никак прикончили этого бедолагу!

– Да, это он, он убил Жана! – капризно заявила девица, надеясь, что хотя бы слуга посочувствует ей.

– Да пёс с ним, – махнул рукой Мишель. – Он к девице этой приставал, она кинулась со слезами мне на шею – спасите да спасите! Ну, я и спас! А ей теперь обратно его подавай!

– Что ж теперь делать-то? – бормотал Жак, склонившись над могучими телесами убитого мужика и с некоторой брезгливостью касаясь кончиками пальцев замызганной рубахи. – Ведь он, поди, уже ко фьофу барона де Бреаля принадлежит… Вот что. Беги-ка ты, красавица, в свою деревню да предупреди, что так, мол, и так, несчастье приключилось, барон де Фармер возместит вашему хозяину убытки.

– Не побегу, – тихо, но твердо проговорила девушка.

– Это еще почему? – нахмурился Жак, а Мишель вдруг подумал, что строптивая девица меняет настроение и вместе с ним как бы само лицо, точно наряды – четверть часа назад она кинулась к нему, и в глазах ее горел животный ужас и мольба о спасении; минула пара мгновений – и она заливается слезами по своему звероподобному дружку, потом доверчиво глядит в глаза, просияв от доброго слова, и тотчас же «одаривает» звонкой пощечиной. И вот теперь вдруг помрачнела, отгородившись от всего мира непроницаемой стеной. Забавно!