На грани доверия. Книга третья.

– Евгений Борисович, я уже позвонил сыну хозяина квартиры, он едет, – подошёл оперативник.

– Молодец, Паша, подождём его. Что у нас там ещё?

– Потерпевшую ударили возле двери библиотеки, там её и нашла домработница. Преступники, оставив входную дверь открытой, успели скрыться. Непосредственно сам сейф был вскрыт отмычкой. Медвежатник опытный.

– Что сказала консьержка?

– Она спала сном младенца, проснулась лишь, когда приехала скорая, следом мы.

– А что видеокамеры в подъезде?

– А ничего, все выведены из строя, этой же ночью. Консьержка клянётся, что вечером всё работало.

– Понятно, подготовились основательно. Елена Степановна, – следователь опять обратился к старушке, – посмотрите пока навскидку – пропало ли что-нибудь ещё из этого помещения?

Она обвела взглядом библиотеку.

– Нет, кажется, всё на месте. Да ведь у Владимира Григорьевича здесь самое ценное – книги. Хотя, я и забыла, у него здесь коллекция зажигалок. Она в другом тайнике. Он не вскрыт.

– Коллекция зажигалок? Любопытно, – Турчанинов подумал о том, что никогда бы не стал собирать зажигалки. Кому они нужны? Разве что с известными брендами? Ну и где с ними появляться? А собирать их неоправданно дорого.

– Евгений Борисович, – в дверях появился оперативник, – приехал сын хозяина дома, – сообщил он.

– Хорошо, – кивнул Турчанинов.

– Здравствуйте, – оперативник пропустил Николая в помещение библиотеки, тот вошёл, быстро окинул взглядом обстановку, заметил расстроенную Степановну.

– Здравствуйте, – отозвался следователь, – вы…

– Николай Фертовский, – сын хозяина этой квартиры, – представился Николай.

– Следователь Турчанинов. Скажите, Николай, вы знали, где в квартире отца конкретно находится оружейный сейф? И что в нём было?

– Точное местонахождение сейфа мне было неизвестно, отец недавно делал перепланировку, он лишь упомянул, что сейф будет в библиотеке. А вот о содержимом я знал.

– Да? И что же в нём хранилось?

– Сабельный гарнитур, представляющий собой не только произведение искусства, но и историческую ценность.

– Даже так? А в чём его историческая ценность?

– Сам клинок был пожалован моему предку ещё в войне 1812 года. Затем спустя несколько десятилетий к клинку прибавился набор, состоящий из мужских украшений. Это был княжеский подарок от Дома Романовых. В изделиях гарнитура и позолота, и серебро, и драгоценные камни.

– Хм, – Турчанинов удивлённо приподнял брови, – какова же стоимость этого подарка? Ваш отец наверняка делал экспертизу – оценку гарнитура.

– Делал, – кивнул Николай, – эксперты оценили гарнитур в сумму около пятисот тысяч.

– Пятьсот тысяч чего?

– Долларов, разумеется, – пояснил Фертовский. Следователь присвистнул.

– И такую вещь ваш отец держал дома? Просто в оружейном сейфе?

– Но ведь была подключена сигнализация. К тому же отец нашёл гарнитур не так давно, тот был утерян, и пока не обнародовал находку.

– Кто ещё, кроме вас, из семьи знал о гарнитуре?

– Из семьи? Никто, по крайней мере, со мной эту тему никто не обсуждал, кроме отца.

– А вы сами никому не рассказывали о семейной реликвии? Друзьям, знакомым?

– Нет, никому. И хотя отец меня не предупреждал, что не надо никому рассказывать о раритете, я сам почувствовал не надо распространяться на эту тему.

– Плохо, ваше молчание играет против вас.

– То есть? – не понял Николай.

– Тот, кто проник в эту квартиру, хорошо знал, куда идёт и зачем. И о гарнитуре он точно знал. Поэтому украл именно его.

– И что? Не хотите ли вы сказать, что я ограбил собственного отца? – Николай уставился на следователя как на сумасшедшего.

– Я пока ничего не хочу сказать, – ровным голосом ответил Турчанинов, – ещё вопрос: вы знали о коллекции зажигалок?

– Да, и могу показать, где она находится, это мне доподлинно известно.

– Тогда показывайте, – следователь раскрыл ладони.

Глава 65

– Я тебя люблю, – Данилевский оторвался от губ Миры, они стояли уже возле её подъезда и целовались. Вышли из метро – целовались, на автобусной остановке целовались, теперь у подъезда.

– Я тоже, – Мира прижалась к его плечу. Неужели она произнесла это? Совсем недавно очень удивилась бы, скажи ей кто, что в ближайшее время она влюбится. Думала, будет долго переживать свою несбывшуюся мечту под названием «Зорин», не так просто избавиться от чувств, а оказалось, что избавилась да ещё так скоро. Вышибла клин клином? Да нет, просто сама себя не понимала, не отдавала отчёт в том, что ей по душе Данилевский. Всё время глупо сравнивала его с Зориным. Никого не надо сравнивать, мысль хрестоматийна, проста как мир – каждый уникален. Просто ищи своего – во всех смыслах этого слова.

– Я – самый счастливый человек на свете, – Диме хотелось кричать.

– Да? – Мира улыбнулась.

– Да, потому что ты призналась мне в любви. Как же долго я мечтал о тебе, искал тебя, Мира. Я уже стал думать, что тебя не существует.

– А потом просто уснул на моём плече?

– Да и это было лучшее на всей планете плечо – тёплое, родное.

– Да-да, я помню, как ты во сне его поправлял, будто подушку, – Мира усмехнулась.

– И как мне потом стало неловко. Я хотел скрыться, но передумал.

– Почему? Почему ты тогда не ушёл? – Мира внимательно посмотрела на него.