На грани доверия. Книга третья.

– А я от них всё равно не отрекусь, – улыбнулся в ответ младший брат.

– Ну, признайся, Мира говорила тебе о своих чувствах? Я не был бы столь любопытен, будь на её месте любая другая девушка, но Мира… Она неповторима, исключительна. Мира – это своего рода мечта, фантазия. Я прав?

– Именно так и есть, – подтвердил Дима.

А сам подумал, что дело не только в её внешней привлекательности, безусловно, она красива, но было в Мире особое женское очарование, пленительность, причём без уловок и лукавства. А ещё ум, настоящий ум, который шёл от сердца.

– Тогда вот что, Димка, держись крепко за свою мечту. И храни те чувства, что возникли между вами.

– Да, ты прав. Спасибо, что поговорил со мной, братишка, а теперь – спокойной ночи тебе! – пожелал он Всеволоду и сам отправился в кровать. После такого приятного разговора, может, и сон придёт быстрее. Тем более что по телевизору фантастический фильм тоже кончился – как всегда, победили американцы, они опять спасли мир.

Дмитрий проспал почти до обеда. Сначала не мог понять, откуда так долго и тревожно раздаётся звонок, сел в кровати, помотал головой, взъерошил волосы. Наконец, понял, что звонят в дверь.

– Мам, привет, – отошёл в сторону, потому что она вошла решительно, чеканя шаг. Окинула взглядом квартиру, взяла стул, села на середине гостиной.

– Валяясь в постели до обеда, ты совсем собьёшь свой график, – ещё раз окинула взглядом обстановку, – и грязь везде, Дмитрий, ты опустился донельзя. Когда приходила уборщица? Почему Алевтина не хочет выполнять свою работу? За что ей платят?

– Мам, не придумывай, нет никакой грязи, не убраны мои вещи и только, – Дима пошёл в ванную комнату, умылся прохладной водой, пригладил волосы. Стал чистить зубы. – Алевтина была позавчера, она прекрасно выполняет свою работу, – прошамкал он через рот, полный зубной пасты.

– Что с твоей рукой? Когда ты вернёшься к обычной жизни?

– В четверг к доктору, он посмотрит, может, снимет уже гипс, не знаю. Он ничего не обещал, – Дима вернулся в гостиную, очки убрал со стола в футляр.

– Ты нашёл те очки, которые потерял в аварии?

– Да, нашёл, – ответил он.

– И где они были?

– Там, в … машине, – он не готов был врать, но и правду говорить нельзя. Забыл, эти очки фирмы Rodenstock ему привезла мать из Германии, выбирала сама. О своих подарках она всегда помнила.

– Как там Мишель? Она звонила? – Фаина Витальевна смотрела на сына, будто рентгеном просвечивала.

– Наверное, нормально, – Дима сел за стол, подпёр подбородок ладонью.

– Наверное? Вы что не видитесь?

– Мам, мы больше не встречаемся, тебе это известно. И мне казалось, что нет смысла возвращаться к этой теме, – он постарался придать голосу больше твёрдости.

– Это тебе только казалось, – парировала Фаина Витальевна, – тему свадьбы мы не закрыли. И всё остаётся в силе. Мы же ничего не отменяли, всё, что предварительно заказано – осталось, часть этого уже оплачена.

– Не проблема дать задний ход, я всё отменю и отзову заказы. Потеря материальных затрат меня не волнует, – как только он произнёс эти слова, на айфон, лежащий рядом на столе, пришло сообщение. Дима прочёл его и улыбнулся так, что Фаина Витальевна вдруг поняла – сообщение прислала женщина. В противном случае не было никакого другого объяснения такого резкого поворота в поведении и решениях сына. Да, он влюбился. Поэтому отменил свадьбу, поэтому потерял интерес к Мишель. Но как быстро всё произошло! Что же там за женщина, которая захватила его сердце? Заставила забыть обо всём, да ещё вести себя так, как будто ему действительно неважна семья и дела фирмы.

– Дорогой, хватит спорить, – неожиданно миролюбиво сказала Фаина Витальевна, – давай просто мирно попьем кофе? – предложила она. – Мы так давно не пили вместе кофе. Сваришь?

– Хорошо, кофе так кофе, – Дима пожал плечами и отправился варить кофе. Тем временем Фаина Витальевна, улучшив момент, взяла в руки айфон сына.

Глава 68

– Ты так и не ложился спать? – Надежда вошла в столовую, муж сидел, положив ноги на стул, и курил.

– Ох, прости, пожалуйста, что курю здесь, Надюша, – он резко поднялся с места, приоткрыл окно, чтобы выпустить наружу сигаретный дым. – Да, не спится, – сел напротив жены.

– Я очень переживаю за Машу, – сказала Надя.

– Мы съездим сегодня в больницу, обязательно, – кивнул Николай, стал тереть подбородок – признак особого волнения.

– Николенька, я понимаю: всё случившееся крайне неприятно – кража в доме, где ты вырос, ночной допрос, беда с Машей, но у меня ощущение, есть что-то ещё, что гложет тебя сильнее, чем всё это вместе взятое, так ведь? – она погладила мужа по руке.

– Моя жена, мой ангел, за все эти годы ты действительно стала мне самым родным и дорогим человеком, поэтому так тонко чувствуешь меня, чуть ли не читая мысли, – он поднялся с места, включил чайник, встал у окна. – Да, есть кое-что, сильно напрягающее и удручающее меня. И чем больше я об этом думаю, тем мне горше. Подозрения крепнут. Как бы я хотел, чтобы ты их развеяла!

Надя подошла к мужу, прижалась, положила голову ему на грудь.

– Поделись со мной, – сказала тихо. Он тяжело вздохнул, полез в карман джинсов.

– Что это? – Надя увидела на ладони прямоугольный предмет смешанного сине-голубого цвета, довольно изящный.

– Это зажигалка из коллекции моего отца, – стал пояснять Николай, – он подарил её Володе, когда тот только приехал.

– Подожди, а почему тогда зажигалка у тебя? – сразу задала вопрос Надежда. Подняла на мужа глаза.

– Потому что её нашла Елена Степановна – в доме моего отца.

– Возможно, твой сын потерял зажигалку там, когда бывал?

– Да, потерял, – кивнул Николай, – но вся беда в том, что потерял он её в том месте, где был вскрыт оружейный сейф.

– Что?! – Надя подумала, что ослышалась. – Ты уверен? Может, это какая-то другая зажигалка? – у неё неприятно засосало под ложечкой.

– Уверен, Степановне лгать незачем. И зажигалка эта та самая, на ней перегородчатая эмаль, её едва ли перепутаешь с другой, – грустно сказал Николай. – О том, что зажигалка была на месте преступления, полиции неизвестно. Мы со Степановной промолчали.

– Тогда тебе ничего не остаётся, как спросить об этом сына, – сказала Надя.

– Я бы спросил, да не у кого, – он опустил глаза.

– То есть?

– Володи нет в его комнате, – Николай сделал паузу, – и вещей его тоже нет.

– О, Господи, всё сходится, – Надя села за стол. Неужели проклятье всё же имеет силу? И начало действовать?

– Что сходится? – Фертовский нахмурился.

– Несколько дней назад Маша мне рассказывала, как невольно слышала разговор Володи по телефону. Он говорил о каком-то тайнике, и всё время упоминал своего деда, правда, разговор был по-английски, Маша не всё поняла. А ещё, это заметила Степановна, что он долго был в библиотеке – один. И как ей показалось, что-то искал там.

– Надя, ты понимаешь, что все эти события становятся цепью серьёзных подозрений? Если не обвинений, – он отвернулся к окну, даже ссутулился.

– Понимаю, Коля, факты – упрямая вещь. Но мне интересно вот ещё что: от кого твой сын узнал о гарнитуре? Дело в том, что твой отец ему не рассказывал, они на этой почве даже поссорились, Владимир Григорьевич предпочёл не информировать внука, не знаю, по каким причинам, ему виднее. Об этой ссоре упомянула Маша, – Надя была вынуждена не говорить мужу всей правды. Она дала слово свёкру.