На грани доверия. Книга третья.

– Потому что я увидел, как ты читаешь. Ты сидела над простой бумажной книгой и внимательно её читала. А волнистые волосы, которые выбились из причёски, обрамляли твои виски, щёки, шею. И мне захотелось к ним прикоснуться.

– Димка, ты такой романтичный, надо же! – воскликнула Мира.

– Я и сам не знал об этом, – признался он, – до того, как встретил тебя, – поцеловал её ещё раз. – Ты открыла во мне не только романтизм, но и другие качества.

– Какие же?

– Решительность, веру в то, что я сам должен решать свою судьбу. Ну и обаяние, я стал жутко обаятельным.

– А хвастливым? Ты никогда не был хвастливым? – Мира сделала серьёзное лицо. Вместо ответа Дима рассмеялся.

– Обожаю твоё острословие! Обожаю тебя всю, до единой клеточки, – чмокнул в щёку, – так, иди скорей за пуделем, я подожду тебя на улице. Пёс уже все глаза проглядел в окна, ему гулять надо. Ну и меня Беня будет рад видеть, я в этом не сомневаюсь.

– Хорошо, я скоро, – Мира упорхнула в подъезд. Как только дверь закрылась, айфон Данилевского зазвонил громко и требовательно. Он посмотрел на экран и издал тяжёлый вздох. Почему в жизни так часто бывает – когда тебе хорошо, обязательно появится тот, кто всё испортит. Дима сбросил звонок. Через пару минут айфон опять ожил. Данилевский выключил звук. Вовремя. Мира вышла из подъезда, точнее, открыла дверь – оттуда пулей выскочил пудель, увидел Диму, приветственно гавкнул и рванул к нему. Покрутился возле ног, лизнул в руку и побежал в ближайшие кусты.

– Ты видела этого пса? – засмеялся Дима, – это же торнадо, тайфун. Но меня он сразу узнал, – добавил с гордостью.

– Узнал. Он тебя любит с первой встречи, сразу разобрался, какой ты человек, – прокомментировала Мира.

– Правильно, животное невозможно обмануть, – Данилевский опять обнял Миру. – Не замёрзла?

– Не, я тепло одета. Ой, Димка, я опять забыла прихватить твои очки, – она покачала головой, – ветер, что ли в голове гуляет.

– И хорошо, что забыла. Отдашь потом, – он посмотрел на её губы. Через несколько минут из кустов прибежал Беня. Но хозяйка на него не обратила никакого внимания, она была занята. Тогда пудель, напоминая о себе, тявкнул.

Домой Данилевский ехал на такси. Водитель попался слишком разговорчивым, всю дорогу болтал о политике, о ценах, о даче, которую купил давно и за приемлемую цену, теперь за такие деньги разве что сарай для инструмента купишь. Дима слушал вполуха, кивал через раз и думал о своём. Вызывая такси, вспомнил, что выключил звук у айфона, посмотрел тогда на экран – Мишель звонила ещё три раза. Затем был один звонок от брата. Дима решил, что перезвонит Всеволоду дома, тем более что таксист ни на минуту не умолкал. На одном из светофоров чуть не проехал на красный свет – так заболтался.

– Шеф, осторожнее, – сделал замечание пассажир, – не хватало мне попасть во вторую аварию за эту осень.

– Так вы попали в аварию? То-то я смотрю – рука в гипсе, – закивал таксист. – За рулём были сами?

– Да, вёл машину. Но виновник не я, увернулся от лихача, а справа в меня въехал другой автомобиль.

– В машине были пассажиры? Пострадали? – таксист повернул направо, проехал переулок, затем другой.

– Была девушка, но с ней, слава Богу, всё в порядке.

– Красивая? – хитро улыбнулся таксист.

– Очень, – Дима улыбнулся в ответ. Но больше ничего не сказал, да и таксист неожиданно замолчал, стал смотреть на дорогу. Наконец, приехали, Данилевский поблагодарил и стал вылезать из машины.

– Парень, а ты счастливый, – вдруг сказал таксист.

– С чего вы взяли? – удивился Дима.

– Ты всю дорогу слушал мой трёп и не сделал ни одного замечания, не показал, что я тебя раздражаю. На рассеянного ты не похож, значит, ты счастливый, – пояснил мужичок.

– Так просто и так верно, – согласился Дима.

– Вот что я тебе скажу: береги своё счастье. Мне почему-то кажется, что у тебя не всё так просто, но ты справишься. Бывай! – с этими словами он завёл автомобиль и уехал.

Данилевский ещё несколько минут удивлённо смотрел ему вслед. Машина уже скрылась из виду, а он всё стоял, пока телефонный звонок не вывел его из состояния оцепенения.

– Алло, – успел увидеть, что звонит брат. Разговаривать сейчас с Мишель не было никакого желания. Этот вечер навсегда останется в памяти и его нельзя испортить.

– Я поражаюсь, братишка, где тебя носит? Ты, между прочим, с гипсом! И не берёшь трубку, – Всеволод сходу пошёл в атаку.

– Севка, не ори как оглашенный. Со мной всё в порядке, даже очень в порядке, – радостно ответил Дима.

– Что такое? В голосе слышу совсем другие нотки, нежели было накануне, – сразу заметил старший брат. – Ты там трезвый?

– Неа, я опьянён!

– С ума сошёл что ли? Тебе нельзя, ты на лекарствах!

– Мне можно, потому что я опьянён любовью, Севка! Слышишь меня, любовью! Ты понял?

– Пока не очень… – протянул Всеволод. – Не хочешь ли ты сказать, что Мира…

– Ты лучший брат на свете! Ты всё сразу понимаешь. Да, Севка, я видел Миру, и мы разговаривали, целовались, мы всё выяснили, – сообщил он.

– Кто такая Мира? – услышал он слева от себя, повернул голову. Мишель стала снимать перчатки, смотрела на Данилевского, кривя губы в яркой помаде.

Глава 66

Книжная секция отъехала в сторону, открыв взору застеклённую нишу с рядами полок, на которых находились миниатюрные коробочки.

– Вот здесь коллекция зажигалок отца, – сказал Николай и открыл дверцы электронным ключом. – Это мой ключ, запасной, отец дал на всякий случай, – пояснил он.

– Ничего себе, – не скрыл удивления Турчанинов, – по сути такой же тайник, как и в случае с оружейным сейфом, только с противоположной стороны от камина и без комнаты, но с нишей для полок. Наверняка, стекло не бьющееся? Надо признать, придумано оригинально, – он протянул руку к одной из коробочек, – можно посмотреть? – в этом доме почему-то ощущал себя несколько неловко, хотелось чуть ли не извиняться за каждый свой шаг. Аристократы, едрить твою дивизию.

– Да, конечно, смотрите, – разрешил Николай. Следователь открыл коробочку с зажигалкой, положил на свою ладонь. – Это зажигалка фирмы Deakin & Francis. Серебро корпус, а сердечник из латуни. Пайка, ручная гравировка, зажигалке сто тридцать шесть лет, – пояснил Николай так, будто говорил о чём-то несущественном.

– И сколько она может стоить? – поинтересовался Турчанинов, начиная думать, что погорячился в мыслях касательно глупости коллекционирования подобных вещей.

– Вроде бы, около тысячи долларов, – вспомнил Николай. – В коллекции отца есть и дороже экземпляры, есть дешевле.

– Но ни один из них не тронут, однако, – Турчанинов протянул руку к другой коробочке, открыл её – пусто. – А это что такое? Почему коробка пуста? – повернулся к Фертовскому.

– Не знаю, – Николай пожал плечами, – может, отец её отдал на реставрацию? Хотя, он давно ничего не реставрировал.

– Странно, вы так многого не знаете, что касается вашего отца, – следователь стал внимательно осматривать коробку.

– Ваше умозаключение безосновательно, – парировал Фертовский.

– Неужели? – Турчанинов положил коробочку на место, но оставил её открытой.

– Тогда почему ваш отец вам не доверял?