Диана и Царица Утренней Зари

Инна Алексеевна заулыбалась и начала рассказывать о самом приятном.

– В нашей комнате хранился бабушкин сундук. Представляете такой тёмный, огромный сундук, какой показывают в фильмах про пиратов, которые хранят там свои сокровища? Точно такой сундук стоял в нашей комнате. В нём бабушка хранила свои богатства. Открывала его очень редко, и если открывала, мы все прибегали смотреть.

– Что же там было такого ценного?

– Там хранилась шуба, вышивки, скатерти, парадное платье и ёлочные игрушки в большой картонной коробке. Чтобы шубу не поела моль, в сундук густо насыпали нафталин.

Зрители в студии живо засмеялись: те, кто постарше, хорошо помнили этот старинный запах.

– А какие игрушки у неё были? – спросил Валера, обращаясь к маме и бабушке Свете, но они не успели ответить, потому что баба Инна словно услышала вопрос и уже отвечала из телевизора:

– Кроме ёлочных украшений, у нас с сестрой была только одна игрушка на двоих – тряпичная обезьянка по имени Химка.

– Это же очень мало! – воскликнул ведущий программы.

– Как, всего одна игрушка?! – переспросила с ужасом Соня.

– Нам с сестрой очень повезло, что бабушка жила с нами, и её сундук стоял в нашей комнате. Иногда она перебирала вещи, и тогда мы могли поиграть с елочными игрушками даже летом. Они были прекрасны! Гирлянды, шишки, шарики из тончайшего стекла и картонные фигурки в сказочных нарядах. Но особенно мне нравилась девочка-конькобежка. Она была в белом брючном костюмчике, а шарфик и шапочка – красные.

– Кто такая конькобежка? – шёпотом спросила София.

– Девочка, которая на коньках бегает, – шёпотом ответила бабушка Света.

– На роликовых?

– Нет, Соня, по льду. Тогда роликовые ещё не придумали, – ответила мама.

А между тем ведущий расспрашивал Инну Алексеевну:

– Вы упоминали, что с этими игрушками связана самая большая трагедия вашего детства. Можете поведать нашим зрителям?

Инна Алексеевна, конечно, согласилась. Она видела, что собравшиеся в студии ей уже заранее сочувствуют и преисполнены любопытства.

– Возвращаюсь я однажды летом со двора домой и чувствую: что-то не то. Какая-то чужая женщина из нашей комнаты мимо меня на улицу выскочила, и нафталином пахнет. Я бросаюсь к сундуку, открываю: нет коробки с игрушками. Бабушка и мама хотели скрыть от меня, что они игрушки продали, но не получилось. Я кричу: «Зачем вы мои игрушки отдали?» Ох, и рёву было…!

В телевизионной студии раздались восклицания и шум: «как?», «зачем?» Инна Алексеевна немного удивленно посмотрела в сторону зрителей и ответила коротко:

– Ведь война была, одежды нам с сестрой купить было не на что…

– Взрослые продают любимые игрушки маленькой девочки, чтобы купить ей одежду. Вот какое детство было у старшего поколения. И эти дети выросли. Мы выстояли и восстановили нашу страну, – торжественно говорил ведущий, пока в зале все хлопали прабабушке Инне.

– А пусть баба Инна к нам приедет на Новый год! Пусть нам еще что-нибудь расскажет! – предложила Соня.

Тут ведущий программы объявил:

– Инна Алексеевна, канал «Традиция» приготовил для вас сюрприз. Наши художники по вашему описанию воссоздали обстановку, в которой вы встречали тот далёкий Новый год. Вас ждёт ёлка, которую надо нарядить… и помощники, которыми вы можете командовать по своему усмотрению!

В это время декорации студии как-то незаметно уехали в сторону и на их месте появились другие. Они представляли маленькую комнату с белёнными стенами. В комнате были две железные кровати с высокими спинками, печь (наверное, всё же не кирпичная, а бутафорская) и еще какая-то скромная мебель. В центре стояла настоящая ёлка, и вокруг неё крутились помощники – их было точно по числу братьев и сестер Инны Алексеевны. Дети были все разного возраста: самой младшей девочке лет пять, а самому старшему мальчику на вид было лет двенадцать.

Инна Алексеевна ахнула:

– Точно такая этажерка с книгами, как у нас была! И сундук похожий! Кровати точь-в-точь, как у мамы и бабушки!

Помощники как раз закончили задание, к которому они готовились с начала передачи. Из кусочков ваты дети скрутили пушистые белые шарики. Старшие девочки быстро нанизали их на длинные нитки – получились гирлянды. Потом эти гирлянды навесили на гвоздики между стен, и создалось ощущение, что в комнате из бабушкиного детства закружились хлопья снега.

Баба Инна с удовольствием давала ценные указания помощникам и расхаживала по «комнате».

Она потрогала железные перекладины кроватей, поправила журналы на этажерке и нацелилась теперь на сундук.

– Давай вместе откроем, – обратилась Инна Алексеевна к старшему мальчику.

Крышка сундука раскрылась, издав звонкий, мелодичный металлический звук. Оператор с камерой подошёл совсем близко и стал снимать, как Инна Алексеевна вытаскивает из старинного сундука содержимое: кружева, вышивки, черную бархатную шубу с подбивкой из рыжего лисьего меха…

– Жаль, что камера не передаёт запах. Тут действительно пахнет нафталином, – пошутила Инна Алексеевна.

Ведущий засмеялся и интригующим голосом объявил:

– В нашей студии находятся коллекционеры. Они предоставили для съемок программы старинные предметы тридцатых годов прошлого века…

Баба Инна раскопала в глубине сундука какую-то коробку и раскрыла её: внутри лежали ёлочные игрушки. Оператор с камерой показывал крупным планом то лицо Инна Алексеевны, то как она перебирала пальцами игрушки и бережно передавала своим помощникам, чтобы они развешивали эту красоту на ёлочке.

В это время в середину студии из зала вышли коллекционеры. Один из них был пожилой, а другой совсем молоденький. Ведущий приготовился задать им вопрос и начал торжественным голосом:

– Феликс Аркадьевич! Антон Иванович! Прошу вас…

Но ведущий не смог закончить фразу, потому что в этот момент его заглушил крик:

– Это она! Она! Моя любимая конькобежка!

Баба Инна смеялась и плакала одновременно и крепко держала своими маленькими пальчиками старую-старую ёлочную игрушку размером с ладошку: это была девочка на коньках, в свитере и широких брючках белого цвета, а шапочка и шарфик были красные.

Игрушка была сделана так: фигурку девочки-конькобежки вырезали по контуру из картона, потом этот картон плотно-плотно обкрутили ватой и посыпали мелкими искристыми белыми кристаллами. Эти кристаллы были тем самым нафталином, запах которого очень не любила моль. Несмотря на свой возраст, игрушка была в великолепной сохранности и сверкала под лучами софитов, как свежий снег на солнце.

Ведущий даже перепугался, как бы от волнения с героиней передачи чего не случилось, и побежал к ней. То же самое сделали оба коллекционера. Зрители в студии вскочили со своих мест.

– Инна Алексеевна, вы уверены, что это именно она? Что это ваша игрушка?! – спросил пожилой коллекционер.

– Да, это моя конькобежка, вот дырочку я в этом месте сделала, чтобы нитку к ней привязывать…

– Инна Алексеевна! Вы так похожи на мою бабушку… Я вам дарю конькобежку… Вы не против? – сбиваясь, заговорил Антон Иванович, молоденький коллекционер.

Он был так растроган, что чуть не плакал, и полез к Инне Алексеевне обниматься. Камера оператора показала крупным планом зрителей в студии: кто-то аплодировал, а многие так растрогались, что даже плакали от умиления и радости за героиню передачи.

– Как это трогательно! Бабушка Инна такая большая, а помнит свою любимую игрушку! Так рада встрече! – тихонечко муркнула кошка Мурыся. – Как хорошо, что я у Сони тоже любимая!

– Эх, Мурыся, не все такие, как бабушка Инна, – сказал щенок Тимка и грустно вздохнул.

– Тимка, ты про себя подумай, за что ты попал в немилость хозяйки. А на меня не наговаривай, мне немилость не грозит, – зашипела Мурыся.