Диана и Царица Утренней Зари

– Друзья, всем зрителям занять свои места.

– Всем участникам сегодняшнего вечера приготовиться, – сказали вместе Августина, Анастасия и Александра.

– Зоренька, миленькая, пойдем! Слышишь, сёстры объявили начало. Спасатель был бы недоволен, что вся подготовка прошла зря. Он душой сейчас с нами. Надо выступить, – с этими словами Козочка тянула вниз Царицу Утренней Зари. Ей легче было говорить, чем молчать и видеть огромные глаза Царицы.

– Да, да, Диана. Надо. Надо, – машинально повторяла Заря.

Истребители между тем занимали строевой порядок на взлетной полосе. Огнедышащий Дракон большими шагами отмерял расстояние, где он должен с ними находиться в строю, сбивался, пытался примерить «на вскидку». Командир летной группы видел, что глаза у Огонька заплывают слезами.

– Огонёк, ты уверен, что сможешь?

– Да, да, как же не смогу, мы ведь столько тренировались, – отвечал Дракончик, мотая шеей то в одну, то в другую сторону, чтобы слёзы сами смахнулись с глаз. – Что-то я стал сентиментален. Сейчас я соберусь.

Командир сурово посмотрел на Огонька. Ошибиться у него не было права: он отвечал не только за технику и пилотов, но и за зрителей в Магазине.

– Сегодня ты не полетишь. Ты в честь своего друга произнесешь речь. Всё. Без возражений. Иди.

Огонёк не стал сопротивляться и заковылял к собравшимся зрителям.

Все присутствующие уже расселись, как в амфитеатре: полки на Гвардейском бульваре были заполнены ожидающими представления зрителями, а сам бульвар был освобожден – для исполнителей.

Ведущими вечера были, как и предполагалась ранее, сёстры Ашки.

– Приветственное слово предоставляется Огнедышащему Дракону, – сказали хором Ашки.

– Приветственное?… Я бы сказал приветственное слово в другой раз, мои дорогие. Сегодня каждый… я думаю, что каждый – кто в большей, кто в меньшей мере – чувствует, как нам не хватает нашего друга, нашего заводилы, нашего инструктора, нашего Спасателя.

Огонёк говорил сквозь слёзы, немного дрожащим, глухим голосом. Но понемногу его дар красноречия перевесил душевную боль, и красивый голос Дракончика зазвучал в полную силу и мощь:

– Наверное, это будет прощальное слово. Мы его запомнили по-разному. Кто-то – занудным буквоедом, который живёт по инструкциям, кто-то – выдумщиком и фантазёром. Для меня же Спасатель сделал очень много – он перевернул всю мою жизнь. Кто я был до его прихода? Хулиган, развязный парень, который от дури не знал, чем заняться. Спасатель разглядел во мне что-то хорошее, научил, как направлять энергию не на разрушение, а на помощь близким, на добрые дела. Я надеюсь, что я был для него хорошим напарником. Спасатель в семье. Пусть ему там будет так же хорошо, как с нами. Удачи тебе, дружище, будь счастлив!

Все зрители ответили аплодисментами и громкими одобрительными возгласами. Не растягивая паузу, Огонёк сразу же поднял голову и быстро захлопал глазами, и от его взгляда по потолку Магазина заполыхали сигнальные огни.

Двигатели у истребителей уже набрали мощь. «На взлет… приготовиться!» – скомандовал Командир, – «Пошли!»

Воздух в Магазине задрожал.

– В небе истребители летной группы нашего Магазина! – провозгласила Анастасия.

– Фигуры высшего пилотажа! – закричала Александра.

– Петля Нестерова! – изо всех сил закричала Августина.

– Колокол! – сквозь рев моторов закричали сестры хором.

Истребители взмыли под самый потолок, и шум двигателей стих. Грозные стальные машины перешли в свободное падение. Ужас и восторг отразились на лицах зрителей при полной тишине в Магазине. За секунду до столкновения с землей двигатели вновь живо заурчали, и, послушные пилотам, истребители разошлись друг с другом и умчались вдаль.

«Нет, тут я бы крепко навернулся», – восхищенно глядя на работу пилотов, подумал Огонёк и стал искать себе подходящее место в качестве зрителя на своем привычном месте, у артиллерийского склада.

К нему протиснулась голубая Барашечка и заговорила полушёпотом:

– Огонёчек, ты так расстроен, я могу тебя чем-то утешить?

– Чем ты меня можешь утешить? – переспросил Огонёк.

– Ну ты помнишь, как ты говорил, что ты мечтаешь, что кто-то тебе скажет «милый Огонёчек», обнимет?… – заливаясь румянцем и вкладывая всю нежность в голос, произнесла Барашка.

– Да мне уже ничего не хочется… Ты представляешь, что такое – потерять Друга, лучшего друга всей своей жизни? – спросил патетическим голосом Дракончик.

– Да, представляю теперь…. – неожиданно твёрдо сказала Барашечка, отвернулась, зашла за систему залпового огня и там уже разрыдалась.

– Дракон не только друга потерял, но и, похоже, любовь всей своей жизни, – сказала Жирафа Лидия на ухо Лисе Марфе. Жирафе было очень хорошо видно, как Барашечка всхлипывает и трёт глаза копытцем, спрятавшись от всех за артиллерийским орудием.

Представление между тем продолжалось. Только что отработали свой номер акробаты: ёжики, собачки и кошечки. Супермен и инопланетянин провели короткий матч по боям без правил. В качестве воздушных гимнастов выступили Бегемот Мотя и Диана. Мотя держал деревянный шест, на который Диана с разбега запрыгивала. Для этого приспособили перевернутую вверх ногами складную ёлку. При переворачивании ветки у ёлки прижимались вплотную к стволу, а наверху из крестовины получалась небольшая площадка. Потом Диана спрыгивала вниз, пробегала круг, запрыгивала вновь на крестовину ёлки, получая новую и новую порцию аплодисментов, и даже увлеклась так, что опомнилась, только когда увидела, что Бегемота увели с арены.

Оставались выступления финалисток: Варенек и Зари. Сёстры Ашки начали объявлять их выход.

– По замыслу организаторов, в конце нашего сегодняшнего представления должен состояться конкурс на лучшее исполнение сольного номера. Место главного члена жюри – Спасателя – остается свободным. Поэтому мы предоставим всем зрителям выбрать победителя, – произнесли сёстры по очереди.

Вышли Вареньки. Хотя было объявлено исполнение сольных номеров, они, как всегда, никого, кроме себя единственных, не видели. Каждая из них выполняла свой сольный номер. Но все к этому уже привыкли.

– Посвящаю своё выступление Спасателю, – сказала одна Варя, и другие Вареньки заговорили вслед: – Я тоже! Я тоже!

Зазвучала музыка. Это Мама-Зайчиха била в бубен.

– Тарита-та-та, тарита-та-та, та-ра-та-ра-та-ра-рам!

Вареньки выбежали на арену и пустились в пляс. Танцевали они хорошо, спору нет, даже удивительно, сколько сложных фигур они выделывали на таких высоких каблучищах, как хорошо держали равновесие и следовали ритму. Только так не вязались их улыбки, их скакание по арене с торжественной и грустной одновременно атмосферой вечера, что понемногу на лицах зрителей стало возникать недоумение, раздалось шушуканье:

– Чему радоваться-то? Как это неуместно… Просто неприлично… Ладно собачки прыгают, они другого ничего не умеют, а эти?

Танец закончился, и только с одного места в рядах зрителей раздались громкие и чуть ли не страстные аплодисменты: это Папа-Заяц хлопал своей супруге и слал ей воздушные поцелуи. Остальные молчали и неодобрительно гудели.

Вареньки, ошарашенные результатом, отошли к краю арены.

– Выступает… – начала Августина.

– Посмотрим, как она сейчас запрыгает, – громко забурчали Вареньки, так чтобы всем было слышно.

Но Августину было трудно было сбить с мысли.

– Царица Утренней Зари!

По трибунам пробежал шорох.

Анастасия поглядывала краем глаза на спрятанный букет: придется ли его вручить Заре? Не отменит ли она своё выступление? Что будет происходить в рядах зрителей?

Заря вышла в центр арены. Все стихли, гадая, превзойдёт ли Царица Варенек в своем «прыгании» или отменит выступление.