Блуждаем среди звезд

– И то правильно, – присела рядом с ним Паулина.

Уставший от сегодняшних впечатлений Тим медленно закрыл глаза и через мгновение уже был полностью во власти мира грез.

– Спи, набирайся сил, милый Тим, – гладила она его по голове, а затем задержала ладонь над его лбом. – Пусть эта пещера незаметно и тихо, как здешний ветер, улетит и сотрется из твоих воспоминаний, растворится, как песочный замок в этом глубоком море твоих мыслей. А на ее месте останется только прекрасный вид горной долины на рассвете.

***

Вечерело. Рыжие лучи солнца нагло пробирались сквозь узкие окна здания. В картинной галерее не было никого, кроме молодого человека, стоящего напротив огромного полотна с изображением горной долины и моря в солнечных лучах на заднем плане.

– Глупая Паулина, – Тим усмехался, вспомнив забытый момент из прошлого. – Песок не растворяется, а только оседает в море. Как бы ты ни пыталась стереть мои воспоминания о тебе, осадок все равно сохранится, и по нему я вновь найду тебя… в глубинах собственного разума.

Он бродил среди экспонатов новой выставки живописи. И каждая картина своими масляными, акриловыми красками, знакомыми образами помогала ему вытащить из собственного подсознания забытые фрагменты его жизни.

– Бесполезно, Лилия, – тихо смеялся он. – Я не забуду тебя полностью.

Он зашел в следующий зал, и перед его глазами предстало огромное полотно, раскинувшееся на всю стену. Черные обои и приглушенный свет оставляли зрителя полностью наедине с картиной, изображавшей темное ночное небо, усыпанное еле заметно мерцающими звездами.

– Удивительно! – не смог сдержать восторга Тим, но радость быстро сменилась грустью, картина напомнила о довольно печальном моменте его жизни.

***

– Догоняй, Тим! – слышал он раздающееся во все стороны эхо, многократно отраженное от гладких поверхностей зеленого гранита.

Еще недавно они поднимались по обычной скале, но вместо вершины обнаружили неглубокий ступенчатый кратер с зеленью и вертикально установленными в земле плитами. Полная энтузиазма Паулина бежала вниз по ступеням, прямо к центру загадочной долины.

– И как такое возможно? – был поражен увиденным Тим, когда еще раз взглянул на все внимательнее, но теперь из центра кратера.

Ночное непроглядное небо постепенно заполняли звезды, мерцая, они отражались на поверхности идеально отшлифованного гранита. Северное сияние, преимущественно зеленых оттенков, захватило собой звездное пространство Млечного Пути.

– Все, как тогда, на чердаке, – улыбнулась она. – Тим, как же восхитительно небо, оно всегда было для меня лучшим художником!

– Да, соглашусь. – Тиму было трудно описать то теплое чувство, что возникло в нем в этот миг.

Паулина научила его видеть прекрасное, но она не меняла его самого, а только помогала обращать внимание на хорошие вещи в мире, и Тим сам изменил себя. Он стал больше верить в добро, видя его признаки в каждом человеке, он открылся вновь людям; подарив им тепло, он часто не ждал ответа, но позже Тим стал замечать, как добро возвращалось к нему.

– Установим палатку прямо здесь! – скомандовала она.

– Паулина! – остановил он ее.

– Ах да, прости, ты капитан, – извинившись, она вновь передала этот пост ему.

– Я не об этом. Ты уверена, что это хорошая идея – заночевать здесь? Ночь довольно холодная.

– Другого выхода уже нет. Ты собираешься спускаться в темноте?

– Ты знала, что так будет. Уверен, ты знала!

– Не дуйся, – потянула она его за щеки. – Тебе это не к лицу.

– Прекрати, – отвел он ее руки. – Пойду тогда обустраивать лагерь.

Звезды падали с неба одна за другой, пролетая ночное светило, они загорались синими, розовыми, фиолетовыми огоньками, а затем медленно гасли, оставляя лишь белый исчезающий свет за собой. Не дотянувшись до земли, они все же оставляли частицу себя в сердцах каждого увидевшего это чудо. Настоящий водопад чьих-то грез.

– Разум человека как открытая книга, – шептала Паулина, сидя на одной из гранитных плит (и как она туда забралась, неизвестно), она наблюдала за небом и работой Тима, не бросающего попытки разжечь костер.

Легкий дым костра полетел в сторону северных облаков, через минуту пламя разгорелось в полную силу. А спустя пять минут Тим прокричал на весь кратер:

– Паулина, где ты? Чай готов. Паулина?

Но ответа не было, и только чья-то холодная бледная рука потянула его за собою в тень.

– Попался, капитан Тим! – повалила его Паулина.

Вместе они скатились по траве вниз по склону, пока разросшиеся кустарники у стен гранитных плит не остановили их.

– Паулина! Что ты творишь, а если бы мы врезались в плиты?

– Но этого не произошло.

– Мне надо идти и вновь разогревать чай. Если бы кто-то приходил всегда вовремя, когда его зовут, это бы не пришлось делать.

– Расслабься, Тим, – потянув за руку, она вновь повалила его. – Лучше давай смотреть на облака.

– Ночь на дворе. Где ты их видишь?

– Приглядись, – еле слышно шептала она, словно боялась спугнуть это чудо.

Сумеречный свет заполнял округу, превращая зеленую лужайку в лиловое тихое море, играющая на ветру трава напоминала его волны, а звездная ткань неба исчезала в предвкушении рассвета, заливая края неба тонким слоем розовых и желтых красок. Облака сливались с небом.

Взглянув на это, Тим произнес:

– Я словно забыл что-то очень важное. Когда-то потеряв, я вновь нашел вдали неба эту вещь, что вечно ускользает от меня.

***

Картина ночного неба завораживала Тима, и он еле сдерживал слезы.

– Молодой человек, – зайдя в черный зал, к нему обратилась женщина. – Как приятно видеть, что вы интересуетесь искусством.

В ее лице Тим узнал ту добрую медсестру, что неделю назад сидела с ним подле в коридоре одного из малоприятных отделений больницы.

– Галерея ранее была отдельным зданием, но теперь она соединена переходом с нашей больницей. И пациенты могут полюбоваться на последние творения искусства.

– Если, конечно, у них есть возможность, – заявил Тим.

– Да, как ни печально, но правда, – согласилась она, присмотревшись к картине, она пыталась увидеть, что в ней интересного нашел Тим. – Вы к нам давно не заходили. Сегодня будете навещать сестру?

Он молча развернулся, стараясь скрыть накатившие на глаза, словно росинки, слезы, вышел, проговорив в проходе: