Шедевремя

– А ты тоже своей смертью, что ли?

– Ага… так вышло…

Не выдерживаю:

– Да здесь настоящих, что ли, вообще нет?

Все вздрагивают, смотрят на меня, чего вопишь-то, и так уже на нервах все…

– Хорошо шествие сгоревших, ничего не скажешь… – оглядываю процессию, – здесь есть хоть один настоящий, кто сгорел в городе триста лет назад на великом пожаре?

– Похоже, что нет… – люди снова оглядывают друг друга и самих себя.

– Ну, еще бы, где вы их возьмете, когда в том пожаре никто не сгорел? Город пострадал, было дело, но не люди… – возражает женщина лет сорока и тут же спохватывается, – а вы, собственно, как умерли?

– Я, собственно… – мнусь, не знаю, что сказать, понимаю, что ответ им не понравится, – я…

– Когда вы умерли?

– Да я еще, собственно…

– Хотите сказать, вы живой еще?

– К сожалению… – спохватываюсь, какое тут может быть сожаление, радоваться надо, что я еще живой, а не мертвый, только радоваться не здесь, среди мертвецов, которые не потерпят в своих рядах живого и настоящего… Неумело бормочу что-то про мое желание в кои-то веки поучаствовать в шествии, меня пригласили, сказали, людей не хватает, я не знал, что так будет…

Не верю себе, когда они понимающе кивают, да, да, конечно, ну что делать, пойдемте, не торчать же тут всю ночь в самом-то деле…

Не верю себе, не понимаю, как они могли так просто оставить меня в покое, как будто так и надо, кивают, понимаем, понимаем, да-да, конечно. Уже собираюсь окончательно расслабиться, вот уж не думал, что они так спокойно отнесутся к чужаку – когда страшная догадка буквально молнией пронзает сердце, понимаю, что они могли так спокойно оставить меня в своих рядах только в одном случае…

– Вы… я… когда это случится?

– А этого мы не знаем, этого вам никто не скажет.

– Но… хотя бы не сегодня ночью?

– Да кто вас знает, может, и сегодня…

Хочу откланяться и уйти, нет, убежать – тут же одергиваю себя, что беда может случиться со мной в любой момент, неизвестно, где и когда я погибну в объятиях пламени, а потому не остается ничего кроме как снова присоединиться к процессии…

…прежде чем открыть двери для детей…

…когда вы поймете, что настало время привести в свой дом детей – для начала подготовьте свой дом. Выметите из дома весь сор, все дурные мысли, давние ссоры, непрощенные обиды. Пройдитесь по комнатам, отправьте на помойку никому не нужный хлам – старую сломанную мебель, на которой неудобно сидеть, старые, отжившие свое предрассудки, которые вам вбивали в голову, что детей непременно надо лупить ремнем, и непременно надо насовсем отдать своего любимого плюшевого мишку, если он понравился гостям. Но смотрите внимательно, не потеряйте что-нибудь по-настоящему ценное, старое кресло-качалку, которое можно привести в порядок, или семейную традицию наряжать елку не ближе к Новому Году, а пораньше, в день рождения прапрабабушки, имени которой никто не помнит, кстати, посмотрите на антресолях, может, найдёте и имя.

Подготовьте мир вокруг – приберите в своем городке, выметите мусор и давние ссоры с соседями, выкиньте все старое и ненужное. Заброшенные старинные дома лучше не трогайте, дети обожают ходить в такие места. Так же не трогайте одиноких стариков, сидящих на скамеечке возле своих домов, – они вовсе не такие мрачные, как кажутся на первый взгляд, они расскажут вашим детям много всего интересного и даже научат вырезать игрушки из дерева или собирать машинки, которые ездят сами, или еще что-нибудь такое удивительное.

Купите детскую кроватку и детские сны, купите детские карусели в городок и раскидистое дерево, на которое можно забираться высоко-высоко, поселите в темном чулане маленький детский страх.

Подготовьте мир вокруг – уберите тайфуны, которые могут разрушить ваш городок, обвалы, оползни, землетрясения. Хорошенько приберитесь в мире, выметите из него все войны, и не только войны, но даже маленькие их ростки. Добротной метлой сметите границы между странами, чтобы ваши дети могли увидеть весь мир.

И только когда вы увидите, что все готово – можете открывать двери своего дома для детей…

Бегущая от…

…она бежит из Воспарижа, который уже охвачен пламенем битвы, она прячется в Фонариме, – на день, на два, когда там тоже начинаются пожарища и небо гудит от снарядов. Она спешно покидает Фонарим, где-то в спешке теряет чемодан – некогда, некогда – едет первым же поездом в Снегиригу, прячется на улочках, подернутых первым снегом, устраивается в маленькой гостинице, – до утра, когда на улице появляются роты солдат, – и она срывается с места, спешит в Словаршаву, ищет ночлег, двери домов закрываются, подите, подите прочь, она остается одна наедине с ночью, они сидят на скамейке в сквере, пьют что-то терпкое, осеннее, говорят о чем-то не о чем. Наутро начинаются бои, она бежит прочь из города, прячется по деревушкам, по лесам – на день, на два, иногда на несколько часов, не зная, где приклонить голову, – она, война, бегущая от самой себя.

Новые судьбы

…что за судьбы пошли, что за судьбы, куда катимся вообще – вот то ли дело раньше судьбы были, ворчат судьбы, которые были раньше, они человека из-под земли достать были готовы, вцеплялись в человека клещами, не отпускали, звали за собой на край света, скорей-скорей из маленького городка в дальние дали, навстречу мечтам, пусть даже несбыточным, мечтам, она чем несбыточнее, тем лучше. А сейчас что? Сейчас-то что, мы вас спрашиваем? Что за судьбы в городке, которые из городка никуда выбираться даже и не думают, люди даже не ищут, ждут, когда человек сам к ним где-нибудь в кафе или на остановке подсядет, даже не смотрят толком, что за человек, ну человек и человек, и ладно. Раньше каждого человека только что под микроскопом не проверяли, если видели талант какой, так за такого человека только что насмерть не бились, а сейчас талант, не талант, хватают первого попавшегося прохожего, и давай им крутить, как хочется. Нет, с такими судьбами мы далеко не уйдем, ворчат старые судьбы, что значит, где родился, там пригодился, понятно, что шанс один на миллион, но попробовать-то хотя бы надо, хотя бы попробовать…

Начало истории

…эту историю следует начать с самого начала – то есть, от Большого Взрыва, когда разлетелись мельчайшие частицы, из которых должна была сложиться вселенная в целом и наши персонажи в частности. Нет, пожалуй, нужно начать эту историю еще до большого взрыва, – когда что-то пошло не так, взрыв не состоялся, вселенная не получилась – не хватило каких-то постоянных, переменных, констант. Поэтому мир не получился и герои тоже, этому миру хватило только каких-то ничтожно малых фрагментов, чтобы создать даже не героев – отголоски их мыслей, снов, кусочки судеб, мимолетные жесты, случайные взгляды. Несостоявшиеся осколки вонзились в уже существующие вселенные, затерялась там, рассыпались по мирам, судьбам, характерам, и иной человек нет-нет да и подмечал у себя какой-то странный жест, или взгляд, или обрывок так и неприснившегося сна, или идея, которая никак не могла прийти в голову, но вот почему-то пришла…

Составить из этих разрозненных осколков историю не представлялось возможным – тем не менее, история случилась, да такая, что сама от себя не ожидала…

Непривычный дом

…на этот раз мне достался довольно-таки необычный дом – он не мог ездить с места на место, а поэтому стоял на окраине улицы с незапамятных времен. Я попытался представить себе, о чем думает, и как живет дом, который за всю свою жизнь не видел ничего, кроме соседней стороны улицы и леса за поворотом дороги – увы, моей фантазии не хватало. Я понимал так, что этот дом был построен в незапамятные времена, когда и сами люди не странствовали по свету туда-сюда, а врастали корнями в землю и оставались так на свою жизнь. Я пытался вообразить жизнь неподвижных домов в неподвижном доме – и при всей своей фантазии не мог нарисовать себе эту картину. Мне не хватало привычного дома, в котором я странствовал с места на место, и я надеялся вернуться к нему – хотя бы через пару месяцев. Кто же знал, что мое недолгое существование в неподвижном доме перевернет мою жизнь буквально с ног на голову. Тогда я даже не задумывался об этом, когда открыл массивную дверь, вошел в холл – и изумленно ахнул…

Меняющий дома

…мой человек все еще не верил мне – и все-таки пошел за мной, тающий, как свечка, я бы сказал, что от его жизни остался один дотлевающий огарок. И все-таки он идет за мной, хватаясь за мои стены, сомневаясь – и веря мне как никогда раньше…

– Уже сейчас… – говорю я, – уже близко… уже вот… вот…

Мы подходим к дому со странным футуристическим интерьером, в жизни бы не подумал, что бывают такие дома, да каких-нибудь лет пять назад ничего подобного не было, только то было лет пять назад, а то сейчас…

– Здравствуйте, – вежливо кланяюсь дому, – разрешите поговорить с вашим хозяином?

– М-м-м… – дом хмурится, – боюсь, он сейчас отдыхает, я бы не хотел его тревожить…

– О, прекрасно вас понимаю, сам терпеть не могу, когда меня будят, – многозначительно поскрипываю всеми своими досками, – но боюсь, дело не может подождать… мой человек… он тает, скоро от него останется один погасший огарок…

– О, понимаю, понимаю… правда, не совсем понимаю, вернее, совсем не понимаю, чем он сможет вам помочь… он не врач…

– Тем не менее, он знает один секрет, который очень важен для нас.

– Да? Вот уж в жизни бы не подумал… впрочем… Уважаемый Картер, разрешите вас потревожить?

– Что такое, я же просил меня не трогать? Или так и будешь меня дергать? Что там такое, только сегодня шнурки для посудомойки со скидкой сто тыщ процентов?

– Простите… – стараюсь говорить как можно вежливее, – мой хозяин тает…

Картер смотрит на моего человека, на протянутую для пожатия руку, на высохшее лицо, почему-то кланяется как можно вежливее, но к руке не прикасается, боится заразиться, не понимает, что это не заразно…

Перехожу к делу:

– Уважаемый Картер… как я слышал, за свою жизнь вы сменили уже шесть домов…