Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке

– Вот и отлично… – отвернувшись, смотрю в окно, за которым видна крыша дома напротив, а ещё снег, который валит и валит.

Уже сама не знаю, чего хочу. Того, чтобы ничего не было, или наоборот. Я путаюсь в своих установках, уже ничего не понимая. От этого хочется кричать, ведь, если сделать неправильный выбор, дороги назад уже не будет!

Он тоже это знает, но он свой выбор уже сделал, а я… я должна взвесить… всё взвесить…

– М-м-м… – По телу вдруг проходит электрический разряд, потому что Алекс скользит языком по моему уху, а язык у него очень умелый.

– Ничего не было… – бормочет, спускаясь поцелуями ниже и останавливаясь напротив моих губ. – Вот так тоже не было.

Он опять меня целует. Медленно, но так же жадно.

Выпустив мои запястья, накрывает ладонью грудь через тонкий свитер.

Я сдаюсь…

Со стоном и не открывая глаз, сдавливаю его голову руками, зарываясь пальцами в мягкие волосы.

– И так не было….

Сжимает моё бедро, приподнимая, чтобы точно впечататься в мой пульсирующий центр.

– Боже мой… – Выгибаюсь дугой, потому что хочу почувствовать это давление ещё раз.

И ещё раз… и ещё…

– И этого не было…

От ощущений меня прошибает горячей волной, которая устремляется вниз. Туда, куда он давит своим твёрдым пахом. Раскачивает бёдрами и ударяет опять, так, что я, запрокинув голову, шепчу без остановки его имя:

– Алекс…

– Ага… и этого… не… было…

Немцев находит мою ладонь и кладет себе между ног. На абсолютно каменную эрекцию, жар которой я чувствую даже через его джинсы!

– Сожми меня, Адель, – стонет мне на ухо. – Давай, блин… хватит думать…

Подчиняюсь, потому что нахожусь под долбаным гипнозом! С восторгом сжимаю каменную длину, отчего он урчит как кот!

– Вот так… м-м-м… – звуки его удовольствия сводят меня с ума.

Интимные. Возбуждающие до дрожи. В моём белье такой потоп, что его можно будет выжимать и вешать сушиться на батарею, если я сумею выбраться из под Немцева сегодня вечером. Но… отголоски разума и логики уже вовсю пакуют чемоданы.

Хнычу, ?рзая под ним и… о, ужас! Поднимаю вверх свои бёдра, безмолвно прося о добавке. О том, чтобы он тоже потрогал меня!

Вместо этого он вдруг замирает и бормочет, поцеловав мой висок:

– Захочешь ещё – придётся хорошенько попросить…

После чего скатывается с меня и, перевернувшись на живот, начинает громко сопеть.

Глава 9

Раздражающие лучи утреннего манхэттенского солнца бьют по глазам, когда хмуро провожаю взглядом жёлтые шашечки такси.

Злая, нервная, психованная… и неудовлетворенная.

Я никогда не бываю психованной. Это вообще не свойственное мне состояние! Мой инструктор по йоге говорил, что залог здорового духа – избавляться от отрицательной энергии через раскрытие чакр раньше, чем она тебя сожрёт. Я пыталась раскрыть их с самого рассвета, два часа промучившись на ковре в номере отеля, но моя аура по-прежнему настоящее дерьмо.

Меня не радует даже свежий круассан и стаканчик кофе, зажатые в руках. Меня вообще ничего не радует!

Бредя по какой-то стрит, номер которой не запомнила, достаю из кармана телефон и, немного подумав, фотографирую утренние сугробы и невысокие кирпичные дома. Залив фотографию в соцсети, проваливаюсь в сторис своей старшей сестры. На фото она лежит в кровати, обложенная своими детьми и мужем, который смотрит в камеру из-под густых тёмных бровей хмурым неприветливым взглядом.

Он тоже Немцев, и он совсем другой, не такой баламут, как Алекс! А вот Фёдору Немцеву я неоднократно советовала задуматься о своих чакрах, потому что они у него явно забиты.

«Дом, милый дом *смайлик крейзи*», – гласит комментарий.

Это странно, но моя сестра и её муж… они практически никогда не расстаются. Они будто приклеенные друг к другу. Разве это не опасно? Разве любви не нужна свобода? А чувства не остывают, когда вы вместе столько лет рука об руку?

Это то, что не даёт мне покоя и терзает. Кучи пар вокруг меня выглядели как намагниченные, а потом разбегались, швыряясь друг в друга упрёками и удаляя совместные фото из социальных сетей.

Перепрыгивая через кучу мусора, пишу в ответ на историю сестры:

«Вы спите? Позвонить хочу»

«В душе. Пять минут», – тут же отвечает она.

За это время я успеваю сфотографировать кучку рабочих в оранжевых спецовках и несколько бомжей, от которых стараюсь держаться как можно дальше. Они меня пугают, хотя в мире есть вещи и пострашнее манхэттенских бомжей. Например, знать, что после секса со мной Алекс Немцев на другой день примется смотреть на тот берег, где трава зеленее. Ну… может, и не после первого, а… тридцать первого…

Боже.

От отчаяния скулю, запрокинув голову. Вчерашний день забыть у меня уже точно никогда не получится! Потому что я, в отличие от своего лучшего друга, была трезва и при памяти!

Где он, ч?рт его дери?

Я не звоню первой, потому что… я трусиха!

– Привет, мелкая! – Мокрая рыжая голова Тони появляется на экране моего мобильного. – Как там… м-м-м… музейная жизнь города?

– Мы были в баре, – насупившись, отвечаю. – Дважды.

Весь этот толстый троллинг моей семьи меня достал!

– О-о-о… это меняет дело, – посмеивается она, пристраивая телефон на на своём туалетном столике. – А где твой вундеркинд?

– Наверное, подыхает от похмелья, – говорю сердито, а потом напряжённо замечаю: – Ты сказала «твой».

– А? – переспрашивает непонимающе, точечно нанося на лицо крем, а потом кричит куда-то в сторону: – Немцев, я разговариваю с Аделькой!