Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке

Глава 10

– Где ты был? – спрашиваю у его спины, когда он, схватив за рукав пальто, тащит меня за собой.

Мне приходится кричать, потому что вокруг невероятное скопление людей!

– В лабораторию вызывали, – говорит, притормозив под плазменными указателями так, что я врезаюсь в его спину.

– Сегодня сочельник! – замечаю возмущённо, потирая свой ушибленный нос.

Его работа – это законспирированное дерьмо!

– Ненормированный график, – осматривается, бросая этот жутко устаревший термин. – Есть будешь? – смотрит на меня поверх своего плеча.

– Я сыта. Спасибо, – сообщаю, обиженно дуя губы.

Мы должны были пообедать вместе. В итоге я весь день провела, будучи предоставлена самой себе.

Я знаю, что его голове требуется грома-а-а-а-дное «поле для гольфа», хоть он и утверждает, что претендентов на это поле здесь полно. Может, и так, но… он всё равно один из немногих, и у него на этом поле есть свой клочок первоклассного спонсорского газона.

Я им горжусь. Как и вся его семья, хотя он привык не придавать значения своим достижениям, потому что… все достижения познаются в сравнении, а здесь, в этом городе, и подавно. Но я бы не хотела, чтобы хоть когда-нибудь он забыл, как многого, ч?рт возьми, добился!

Глядя на его хмурый профиль, поражаюсь тому, что после вчерашнего у него вообще нашёлся аппетит, но, кажется, у него всё чудесно, кроме немного помятого лица!

Он был пьян как сапожник, но я понятия не имею, помнит ли он хоть что-нибудь из того, что случилось вчера в его квартире. И я не знаю, хочу ли, чтобы он помнил, или хочу, чтобы он всё забыл…

Мои чакры мгновенно сжимаются, парализованные этой мыслью.

Я хочу, чтобы он помнил.

Каждую секунду…

Пока я в панике думаю, какую тактику поведения должна выбрать, Алекс тащит меня ко входу на трибуны, объявив:

– Возьми меня за руку.

Сплетя наши пальцы в крепкий замок, смотрю на его затылок.

Немцев сегодня… резкий. А я не привыкла видеть его таким. По крайней мере, с собой – никогда.

Что происходит?

У него был трудный день?

Он всегда преподносит себя как развес?лого и беззаботного, и я со стыдом понимаю, что всё это время, все эти годы ни разу не видела его вот таким – замкнутым и замороченным.

– У тебя всё нормально, Алекс?

– Да.

Понятно. Не хочет ничего говорить.

Как много людей вообще видело его таким? Его отец? Кажется, только с ним Алекс близок настолько, что это до мурашек… Они очень похожи, очень. И будто общаются без слов. Я бы решила, что это глупости, если бы мой собственный отец не примчался однажды ночью в мою комнату за минуту до того, как меня вывернуло от неспелой виноградины наизнанку.

Схватившись за руку Алекса второй рукой, кручу головой.

Гигантский свод арены выглядит космическим, и у нас места в глубине дальнего сектора прямо за одним из баскетбольных колец. Мне это совсем ни о ч?м не говорит, потому что я смотрю баскетбол на «Мэдисон-сквер-гарден» первый раз в жизни, как и любой баскетбол в принципе.

Алекс ставит пакет с едой на пол между своих ног и, достав телефон, делает несколько быстрых кадров всего подряд.

– Ты уже здесь бывал? – спрашиваю, теряясь оттого, что он не предлагает сделать совместное фото.

– Да. Два раза. – Не поворачивая головы, сосредоточенно принимается за свой хот-дог, а у меня резко пропадает аппетит.

– Я не знала, – отвожу глаза, ужаленная его отстран?нностью в самое сердце.

– Не вся моя жизнь опубликована. – Ест он так, будто постился целый год.

Сняв крышку, запрокидывает голову и почти залпом выпивает стакан кофе, а потом смотрит куда угодно, только не на меня.

Это задевает меня настолько, что я готова расплакаться. Я бы умерла, но не смогла бы игнорировать его присутствие рядом.

– За кого мы болеем? – смотрю на арену, чувствуя, как поджимаются мои губы.

– Я болею за тех, кто в оранжевом. – Опускает на пол стакан. – Ты – понятия не имею.

– Тогда и я за оранжевых… – бормочу сдавленно, засовывая свои ладони между колен.

Мне неуютно рядом с ним. Такое… ч?рт, такое у нас впервые!

Даже когда в детстве он рассказывал мне страшилки, от которых я потом не могла заснуть до самого утра, я не испытывала ничего подобного.

– Табло справа показывает счёт, – поясняет себе под нос, принимаясь за второй хот-дог. – На экранах слева – повторы. На первых рядах можно увидеть кого угодно: от президента до Бейонсе.

– Понятно… – Протягиваю ему синюю бейсболку, достав её из кармана. – Вот…

Посмотрев на неё, он поднимает руку и утирает ладонью плотно сжатый рот.

– Спасибо, а я тебе ничего не купил. – Забирает бейсболку и надевает её на свою русоволосую голову.

Взрываюсь.

– Ты думаешь, это мой подарок на Рождество? – смотрю на его профиль.

– Нет? – интересуется спокойно.

– Нет!

Обняв себя руками и надвинув на лоб козырёк собственной бейсболки, сквозь сл?зы смотрю на арену.