Язык Ветра. Элео

Дыра в памяти. Она засасывает внутрь себя факты и противостоит моим попыткам выудить из сознания хоть какие-то воспоминания. Не за что ухватиться, для того чтобы рассудить. Это пустота. Я уже сдался ей.

Дыра в сердце. Призывает к абсолютному бесчувствию. Словно изнутри что-то шепчет о жутких эмоциях, которые мне довелось пережить когда-то. Быть может то, что я не помню всей боли, сейчас даже к лучшему…

Производным пустот во мне стала нахлынувшая волна безразличия. Кажется, и слезы больше не имели смысла. Ну льются они, и что?

На вопрос, о том, как я погиб Леден ответил, что ранение было нанесено в грудь. Что должно было задеть сердце.

– Тогда почему я ещё жив? – спросил я.

– Плоды древа мудрости. Помнишь что-то об этой легенде?

– Нет, – ответил я сходу, решив не напрягать попусту свою и без того немощную память.

– Это плоды, сок которых имеет сильнейшие целительные свойства. Сок смешался с твоей кровью тем самым ускорив регенерацию. Но ты был уже мертв, почему сердце забилось вновь, мне бы хотелось узнать самому, – я обречённо кивнул, пытаясь принять сказанное.

После того, как мы закончили трапезу, он рассказывал о многих базовых аспектах мира, некоторые из которых я и сам помнил, а о некоторых слышал впервые. Далее он поведал и о причине моей смерти.

– Ты сын Рэкки Рессана Джустизия. А значит, один из немногих, обладатель королевской крови. Таких как ты, называют монархами. У твоей семьи было большое имение, служащее домом для многих людей. Мы, простые люди, относимся к монархам с большим уважением, с почетом. И дело вовсе не в материальном превосходстве, но напротив, монархи для нас – это святыня, к которой мы стремимся, и которую не переступаем. Ведь мы отдали свои жизни вам. А вы, наши духовные поводыри. Но несмотря на это, есть и те, кто противится монархам, видя в их высоком статусе лишь надменность и прочие гнусности. Таким образом, три солсмены назад, эти люди подняли восстание. Поместье было разрушено, похоронив вместе с собой множество жизней. Одним из их жертв стал ты.

Его слова, звучали на заднем фоне, обменивая мое внимание на резкие силуэты беспорядка вокруг. Трещина верха стены казалась ослепительно разящей молнией, а опавшая под ней штукатурка – плодом ее разрушительной силы. Гора мусора стала зловещее, чем прежде, теперь она не просто существует вместе со мной в одном помещении, но и насмехается надо мной. Солнце, казавшееся из щелей крыши, исчезло. И все это я заметил только сейчас. Только после того, как осознал свою беспомощность перед величием знания, которым не обладаю.

Глава 3

Союз без главных

Из того, что рассказал Леден, многое до конца не укладывалось у меня в голове.

Для начала я монарх. Насколько я смог понять смысл слова, монарх – это человек высоких идеалов, имеющий у себя в подчинении множество людей, которые служат не на принудительной основе, но из особого почтения и уважения. Так же благодаря тому, что монархи для людей святыня, люди стараются всеми силами сблизиться с ними, чтобы обрести то, что имеют только они – лийцур. Некоторая сила, что выходит за рамки возможностей обычного человека.

Прочих людей, принято звать материалистами. Материалисты привязаны к монаршим семьям, таким образом, что не в силах перестать служить им, однако большая их часть довольна таким положением.

– Элео, – голос Ледена прервал мои размышления, – я направляюсь в город, если тебе, итак, ничего не остаётся, тогда, может быть, присоединишься?

Я постарался вспомнить значение слова «город», но единственное, что смог разыскать в очертаниях неизвестности, так это какое-то глупое чувство. Мне не было известно, как я выгляжу, однако казалось, будто я отчетливо представляю свою физиономию в подобных, нелепых ситуациях. В чем я и убедился, после того как нуаретом увидел в отражении разбитого стекла, того маленького мальчика с кругловатым лицом и толстыми губами, густыми, как масло бровями и вьющимися тёмно-русыми волосами.

– Не мог бы ты мне напомнить, что такое город. Я забыл, кажется, и это, – уточнил я, чем вызвал смех у Ледена.

– Да не страшно, ты мог об этом и вовсе не знать. Ведь я и сам до конца не представляю себе, что город из себя представляет.

Я уселся поудобнее, на столько, на сколько это было возможно на деревянном паркете, а Леден разлегся вдоль того места на полу, что было использовано, как стол.

– Со слов господина Донэха, город похож на поместье, – начал он, – в нем тоже обитает большое количество людей. Но в отличии от поместья, в городе люди не имеют иерархии, там каждый волен выбирать сам, чем ему заниматься.

– Вон как, – кивнул я, дав понять, что представляю себе то, о чем он говорит, но на деле это было не так легко. Ведь я и поместье лишь с трудом мог представить.

– Есть важное дело. Господин Донэх поручил мне его, – сообщил он, понизив голос. – Перед уходом из поместья он дал мне послание, – из своей сумки, что лежала рядом, он достал свиток, из дорогого пергамента, запечатанный красным воском. – Я должен передать это королевской гвардии.

Он достал и другой пергамент, который развернул по полу – менее благородный. На пожелтевшем листе виднелись кривые линии и самые разные рисунки, треугольники, деревья, животные. Это была карта.

– Ближайший штаб королевской гвардии находится в городе Жезэ, – он ткнул пальцем в правый-нижний угол карты. – А мы находимся здесь, – вторая точка находилась вверху карты. – Путь до Жезэ от нас составит треть оборотосмены, а возможно и кварту, если поторопиться.

– Кварта оборотосмены?! – переспросил я, после чего Леден объяснил мне, что время полного оборота Агито-Омоэ вокруг солнца, это оборотная смена. А когда наша твердь огибает свою окружность, это солнечная смена.

– А время мы исчисляем в градусах относительно вращения Агито-Омоэ по своей оси, 360 градусов – это полная солсмена, 180 – это половина солсмены, условно вся солнечная смена делится на четверти, ведь редко, когда можно определить точное количество градусов, минут и секунд.

– А кварта оборотосмена – это не слишком ли долго для путешествия? – спросил я. – Полная оборотная смена составляет 360 солсмен. Значит, на весь путь уйдет 90 солсмен. Неужели нету города ближе?

– К сожалению, нет. Лучше скажи, чем ты займешься теперь, узнав, что тебе некуда идти?

– А что мне еще остается? Я пойду с тобой. – сказал я, на что Леден одобрительно кивнул.

– Хорошо. Но прежде, давай заключим союз, – в тех словах был некоторый азарт.

– Что ты имеешь в виду?

– На какое-то время мы имеем общую цель, а значит должны друг другу помогать и быть честными друг перед другом. Иначе может повториться то, что произошло в поместье… – голос Ледена затух, а после вновь загорелся, словно облитое маслом пламя. – Но! Чтобы мы могли быть уверены в том, что никто из нас двоих не предаст второго, давай заключим союз!

Значит он видел нечто ужасное в поместье. То, что я вряд ли смогу представить. Кажется, он назвал это «предаст». Значит, мы не просто объединимся на пути в город, но заключим договор, который обеспечит гарантию доверия нам… Или нет, скорее обеспечит ему. Ведь у меня нет причин не доверять.

– Но, если ко мне вернется память, и я вдруг вспомню, что у меня есть другие, более важные цели. Как ты поступишь тогда? – спросил я, пытаясь повторить его азартную манеру речи, на что он нахально улыбнулся. Что-то в этом выражении лица мне пришлось по нраву.

– Именно поэтому я и прошу о союзе, – уточнил Леден

Понятно. Это не просто иррациональные страхи, а даже очень правильное решение. Кто знает, вдруг до потери памяти, у меня действительно были какие-то срочные планы, вспомнив которые, я готов буду сломя голову рвануться куда-то, оставив Ледена при этом одного на половине пройденного пути. Либо второй вариант, я мог быть испорченным человеком и после того, как ко мне вернуться воспоминания, я вполне могу попытаться причинить вред Ледену. Однако первый вариант, более убедительный. Но и в том, и в том случае, союз между нами послужит для него надежным средством. Я встал и серьезным тоном произнес решающую речь. Произнес ее так, словно говорю не я, а какой-то взрослый человек внутри меня:

– Да, мы заключим с тобой союз. Но прежде давай обозначим наши цели. Единственное, чего мне сейчас недостает, это воспоминания. Я хотел бы понять, что значат эти теплые чувства внутри, которым нет объяснения в моем сознании. Которые рвутся наружу, но я не могу понять, как их выпустить. Так что, моя цель – вернуть себе память, хочу узнать о том, как я любил родителей и какие они, – мгновение спустя, я переосмыслил некоторые свои слова и мне стало не по себе, от примеренного образа. – А знаешь, я лгу… Достаточно и того, что я смогу помочь тебе.

Изумрудные глаза Ледена засверкали особенно ярко. В них было нечто звериное, нечто кошачье, какая-то настороженность, присущая подготовительной процедуре охоты хищника. Опираясь рукой о пол, он поднялся, и оказался напротив меня.

– А я, хочу вернуть всё на круги своя, – уверенно и громко сказал он, после чего нахально-притворная улыбка спала с его лица. И через глаза вновь просочилась та уязвимая искренность, что была в нем ранее. – Хочу вновь работать в саду, подстригать кусты и заботиться о цветнике. Вкусить радость уборки кухни в одиночестве, а потом бежать на крышу поместья смотреть закат! – сказал он с особой страстью. – А для этого первым делом мне нужно передать послание королевской гвардии.

Его взгляд пылал огнем, который казался мне любовью. Такую любовь мне удалось понять не скоро, однако натолкнул на ее поиски меня именно этот взгляд здесь и сейчас.

– Я принимаю твои условия – сказал я. – Но у нас есть одна загвоздка.

Мне не понятно, что особенного он нашёл в таких пустяковых занятиях, как уборка и работа в саду. Но его главная цель мне нравится. Если передача послания поможет вернуть все, как и было, то у меня будет больше шансов восстановить знания о прошлом. К тому же в городе наверняка найдутся люди, которые что-то да знают о прошлом моей семьи. Но несмотря на все это, у нас есть одно «но».

– Ты говорил, что монархи – это святыня, которую нельзя переступать простым людям. Не будет ли для тебя порочным и недостойным действием то, что ты собираешься сделать сейчас? Союз ведь означает равенство перед друг другом. А если ты станешь уравнивать себя, простолюдина с монархом, не будет ли это кощунством для твоей совести? Значит ли это, что мы заключаем не просто союз, но ты даешь мне присягу, в которой складываешь свои полномочия ради взаимного доверия?

После секундной тишины, Леден расхохотался.

– Присягу? Тебе!? – Он смеялся громко и резко, из-за чего во мне поселились сомнения. Сомнения в сказанных мною ранее словах. Сомнения в сделанных мною выводах. Сомнения в том, насколько правильно я смог понять то, что пытался донести до меня Леден.

– Разве не ты мне рассказывал об особой значимости монархов для простых людей?

– Прости-прости, и правда, всё так. Всё так, Элео, – через каждое слово он невольно пропускал короткий смешок, – но есть маленькая загвоздка. Так ведь ты выразился?

Конечно же весь мой образ азартного, делового и взрослого человека, мигом исчезли, а достоинство словно похоронило само себя. Я почувствовал себя утенком среди орлов.