История схоластического метода. Второй том: По печатным и непечатным источникам

О философском делении и вводной литературе схоластики нас всесторонне информирует публикация Л. Баура [76 - L. Baur, Dominicus Gundissalinus, De divisione philosophiae, M?nster 1903. Ср. также Marietan, Probleme de la classification des sciences d’Aristote ? St Thomas, Paris 1901.]и исследование Доминика Гундиссалина «De divisione philosophiae». Сам Доминик Гундиссалин, как переводчик и посредник материалов, которые были широко использованы только в XIII веке, уже не входит в сферу интересов этого второго тома схоластического метода. Однако анализ источников и историческое прослеживание точек зрения, представленных в работе Гундиссалина, проливает много света на классификацию науки и учение о науке в ранней схоластике, пресхоластике, патристике и античной философии.

Далее будут рассмотрены только те научные классификации и научные доктрины, которые образуют более самодостаточное целое и, таким образом, представляют собой самостоятельный литературный жанр. Поскольку «Дидаскаликон» Гуго Сен-Виктора необходимо анализировать с учетом контекста и фактов, чтобы оценить метод этого выдающегося богослова, мы выделим только ненапечатанный и до сих пор мало или вовсе не рассматривавшийся материал и, таким образом, привлечем ряд новых, ненапечатанных источников, некоторые из которых выходят за рамки философской вводной и классификационной литературы. В этих источниковедческих исследованиях особое внимание будет уделено не только аспектам схоластической философии, но и раннесхоластического богословия.

Даже если перечислены многие незначительные и порой наивные фрагменты учения о науке, это сделано как в интересах полноты, так и для достижения максимально верной исторической картины, которая также должна отражать недостатки схоластического образа мышления и работы.

Для разделения наук, для «divisio philosophiae», в период схоластики, о котором идет речь в этом томе, были доступны так называемые платоновский и аристотелевский типы деления. Поэтому в отношении систематической организации всей науки нам приходится иметь дело отчасти с воспроизведением этих двух типов классификации, отчасти с их комбинациями, а отчасти и с расширением, в основном аристотелевского типа, за счет новых записей.

Деление философии на физику, этику и логику[77 - L. Baur, Dominicus Gundissalinus etc. 194 f.], приписываемое Цицероном Платону, но, вероятно, впервые установленное Ксенократом, использовавшееся в Стое и положенное в основу стоических книжных каталогов, стало использоваться отцами Церкви вплоть до Боэция. Мы узнаем ее, например, у Оригена и Августина.[78 - Grabmann, Geschichte der scholastischen Methode I 84 129.] В Средние века оно встречается также у Кассиодора, Исидора, Алкуина, Скота Эриугены, в ненапечатанной «Диалектике» Glm 14 401[79 - Ibid. I 190 f.], у Иоанна Солсберийского и т. д. и продолжает оказывать влияние в эпоху высокой схоластики у Альберта Магнуса и Бонавентуры[80 - L. Baur a. a. 0. 196.]. Аристотелевский тип деления, согласно которому философия делится на теоретическую и практическую, первая – на физику, математику, теологию (метафизику), вторая – на этику, экономику и политику, заложен в трудах Аристотеля и развит в комментаторской литературе. Прежде всего, этот тип был расширен за счет включения логики в систему наук и включения не-qrixai (artes meehanicae) в противовес ????????. Главными представителями аристотелевского типа в греческой комментаторской литературе были Александр Афродисийский и Аммоний Гермийский. Через сирийские передачи комментария к Исагоге Иоганна Филогона этот аристотелевский тип категоризации стал известен среди сирийцев и был передан арабам.

Боэций стал посредником этой аристотелевской категоризации науки для западной латинской литературы.

§2 Учение о науке в Бамбергской рукописи Q. VI 30

До сих пор незамеченной доктриной и классификацией наук, которая в некоторых отношениях напоминает «Дидаскаликон» Гуго Сен-Виктора и содержание которой относится к первой половине XII в., является анонимное введение в философию и теологию в Cod. Q. VI 30 (p. XII) в королевской библиотеке Бамберга[81 - Рукопись происходит из аббатства Святого Михаила в Бамберге. Описание рукописи см. в L e i t s c h u h F i s c h e r, Katalog der Handschriften der kgl. Bibliothek Bamberg I, Bamberg 1895/96, 409 f.]. Этот трактат занимает первые три листа рукописи. За ним следует обсуждение теологических добродетелей и таинств.[82 - C листа 3 начинается учение о вере: «Fides est, ut ait apostolus, substantia rerum sperandarum» и т. д.; лист 4: «Spes est fiducia eternorum bonorum ex gratia dei procedens et ex conscientia bonatf; fol. 4: «Caritas est appetitus animi ad habendum deum propter seipsum1*; fol. 5: «Si queritur quid distet inter Signum et sacramentum»; fol. 7: «Est aliud sacramentum novi testamenti quod fit in altari. … "; на листе 9 начинается учение о покаянии и исповеди.] Предположительно, эти специальные теологические исследования и предшествующее им учение о науке принадлежат одному и тому же автору, который нам неизвестен.

Wissenschaftslehre особенно примечательна тем, что она не только охватывает философские дисциплины, но и широко затрагивает сверхъестественное богословие и подробно рассматривает центральную проблему соотношения веры и знания.

В области естественных, философских наук он прежде всего различает две основные группы: мудрость или философию в собственном смысле слова, которая состоит в правильном, истинном познании вещей, и красноречие в более широком смысле слова, которое приводит к изложению того, что было познано и осмыслено, в красивой речи. То, что это два разных вида науки, ясно из того, что sapientia всегда полезна и никогда не вредит, в то время как eloquentia не всегда полезна, но иногда приносит вред.

Мудрость или философия в истинном и правильном смысле слова снова делится на теорию, практику и механику. Теория, или спекулятивная наука, делится на теологию, физику и математику, последняя из которых, в свою очередь, подразделяется на астрономию, геометрию, музыку и арифметику. Специализированные науки о практике – это этика, экономика и политика. Механика подразделяется на столько частей, сколько существует форм творческой активности человека в искусстве и ремесле. Eloquentia, или логика, имеет в качестве подразделов диалектику, риторику и грамматику. Диалектика делится на реальное доказательство разума и софистику. В этих подразделениях мы сталкиваемся с аристотелевским типом деления в более простой форме, чем у Гуго Сен-Викторского, поскольку логика не включена в организм собственно философских дисциплин и еще не имеет более богатого деления. С классификацией seientiae eloquentiae и scientiae sapientiae мы столкнемся позже, в «Доминике Гундиссалинусе». Здесь, в этом анонимном трактате, sapientia и eloquentia располагаются рядом, не подчеркивая пропедевтический характер дисциплин, включенных в последнюю.

Затем в трактате более подробно описывается сфера деятельности отдельных дисциплин, устанавливается последовательность этапов, на которых они должны методично изучаться. При этом sapientia и eloquentia, собственно философия и логика рассматриваются независимо друг от друга. Курс собственно философии, как объясняется далее со ссылкой на Боэция, должен начинаться с практической философии, с этики, экономики и политики, и только на основе искусной подготовки по этим предметам переходить к более трудным теоретическим частям житейской мудрости. Первым предметом, подлежащим изучению, является математика, doctrinalis scientia, в четырех ее разновидностях – арифметике, геометрии, музыке и астрономии. Затем ученик должен изучить физику, чтобы в конце концов достичь вершины философского мышления и познания в теологии, в метафизике, в постижении сверхъестественного. В красноречии, или логике в широком смысле, обучение начинается с грамматики, продолжается диалектикой, которая является истинной солью красноречия, и завершается риторикой. В такой манере и последовательности этапов sapientia и eloquentia представляют собой полный свод знаний.

Не подведя эти организованные таким образом отрасли знания под аспект тривиума и квадривиума, наш Аноним сразу же переходит к обсуждению механических искусств, которые он причисляет к собственно философии. Детальная классификация механических искусств, подобная той, которую предлагают Радульфус Арденс и Гуго фон Санкт-Виктор, здесь опущена. Вместо этого только работа человеческих рук, производство человеческих искусств и ремесел, фиксируется в общих чертах как главная общая основа для классификации и освещается различие между работой Бога, работой природы и работой человека. Божий труд – это создание чего-то из ничего, акт творения, согласно Писанию: «В начале сотворил Бог небо и землю». Работа и деятельность природы заключается в разворачивании и формировании скрытых жизненных сил и жизненных зародышей, что выражается в словах: «Земля прорастает травой, которая зеленеет».

Как земля не может создать небо, так и человек не может произвести на свет зеленую траву. Работа творческого человека – это подражание природе, отчасти разделение соединенного и объединенного, отчасти – соединение отдельных элементов. Труд человека называется opus mechanicum, то есть прелюбодейным, неподлинным, подражательным трудом, поскольку он проистекает из созерцания и подражания природным явлениям. Здесь мы снова сталкиваемся с ошибочной этимологией слова «mechanicum».

Далее показано, как тот, кто построил первый дом, узнал об этом из наблюдения за горой, как точно так же первое изготовление и использование одежды должно быть прослежено до восприятия человека, до наблюдения, что птица имеет защиту и прикрытие в своих перьях, рыба – в своей чешуе, дерево – в своей коре.

Настоящий акцент в этом анонимном учении о науке сделан на второй части, которая обращена к фундаментальным вопросам метода спекулятивной теологии и тем более примечательна, что изложения учения о науке в схоластике, особенно в ранней схоластике, обычно не включают в круг исследований сверхъестественную теологию. Вторая богословская часть «Дидаскаликона» Гуго Сен-Викторского содержит обобщенные сведения, кратко излагает метод и цель изучения Библии, не вдаваясь в методы работы спекулятивного богословия или проблему использования разума для более глубокого исследования и расчленения содержания откровения. Однако в объяснениях нашего безымянного и неизвестного схоласта, особенно во второй богословской части, мы встречаем точки зрения, классификации и т. п., которые напоминают нам, местами почти дословно, параллельные ходы мысли в главном труде Гюго «De sacramentis christianae fidei».

Для нашего Анонима философия – это путь к высшей форме науки, к разуму. Благодаря этому образ Творца обновляется в глубине нашей души. Sapientia ведет к intelligentia. Эта intelligentia, через которую душа приводится к истинному источнику своего бытия, в союзе с верой в Бога дает знание немыслимого и непостижимого характера. Даже если такие истины сами по себе являются неизвестными и непроницаемыми тайнами для человеческого духа, эта intelligentia, основанная на знании веры и жизни веры, тем не менее, вводит в душу такие сверхъестественные содержания мысли. Взаимное отношение между fides и intelligentia гарантирует душе достижение совершенной науки. Но это взаимное отношение выражается в том, что intelligentia иногда выходит за пределы веры, иногда не достигает ее. Она выходит за пределы веры, когда в божественных вещах делает душу известной «necessaria ratione», что нечто есть так, а не иначе, например, что есть Бог и т. д. The. Вера же выходит за пределы интеллекта, поскольку представляет истины о Боге, непостижимые для разума, как несомненные для души и побуждает ее с убедительной силой принять эти истины. Даже если душе дано много знаний о Боге через intelligentia, широкая область знаний о божественных вещах остается таинственной и скрытой, так что она может быть побуждена к постижению и исследованию истин об этих скрытых божественных вещах и, через верное следование этим сверхразумным объектам, заслужить полное и истинное знание о божественном в потустороннем представлении о Боге. Эти объяснения основаны на рабочей программе Ансельма «Credo, ut intelligam». Эта intelligentia есть не что иное, как спекулятивное богословие, которое представляет собой земное возможное рациональное постижение открытой Богом истины спасения и имеющая точку отправления, опору и ориентацию в своей деятельности в вере.

Эти линии мысли, которые еще не были четко и ясно разработаны, дополняются и уточняются последующим обсуждением различных способов, с помощью которых Бог и божественное становятся известны человеку. Это происходит тремя способами: через разум, через божественное откровение, через разум и божественное откровение одновременно. Проявление Бога и божественного через человеческий разум двояко: душа познает Бога внутри себя без внешних воздействий, в своем собственном внутреннем существе, и она приходит к познанию Бога через познание внешних предметов. Первый способ познания, который проникает к Богу без знания внешнего мира и позволяет душе найти Бога внутри себя, через погружение в свое собственное подобие Богу, указывает на Августина и Ансельма[83 - Ср. Mausbach, Die Ethik des hl. Augustinus I, Freiburg i. ?r. 1909, 165 f; Grabmann, Geschichte der scholastischen Methode I 284.] и является общим достоянием всей схоластики, если она не движется исключительно на почве строгого аристотелизма, для которого не существует человеческого познания без видов, без образов, взятых из органов чувств[84 - Ср. B?umker, Witelo 487 ff.]. Знание о Боге также приходит в человеческую душу через откровение двумя путями: во-первых, изнутри, через внутреннее вдохновение, и, во-вторых, извне, через посредничество внешних факторов. Последнее происходит тремя путями: через действия, как, например, Авраам возвестил страдания Христа через жертву своего сына, через слова в виде провозглашения учения и, наконец, через сны, как истина была открыта Даниилу во сне Навуходоносора. Третья основная форма возвещения божественного человеческой душе через разум и откровение одновременно специально не рассматривается.

В заключении дается более подробная характеристика соотношения ratio и fides, вслед за Гуго Сен-Викторским[85 - De sacramentis christianae fidei 1. 1, p. 3, c. 30 (M., P. L. CLXXVI 231 – 232).].

Даже если объектом веры является многое, чего нельзя достичь с помощью разума, следует отметить, что вера не придерживается ничего, что противоречило бы разуму; напротив, она поддерживается разумом и находит в нем, так сказать, первые следы своего содержания. Разумеется, не все возможности, в которых нечто может соотноситься с разумом, учитываются верой. Нечто может быть чисто рациональным (ex ratione). Это все то, что естественный разум понимает как обязательно существующее. Здесь мы имеем дело исключительно с рабочей областью разума; здесь нет места вере. Здесь применимы слова Григория Великого (автор ошибочно пишет Августина): «Fides non habet meritum, cui humana ratio praebet experimentum».

Более того, нечто может противоречить разуму (contra rationem). Здесь не могут действовать ни разум, ни вера. Третья возможность – это то, что разумно, вероятно, удобно (secundum rationem). Разум дает свое согласие на основе аналогий, сходств. Примером этого может служить тот факт, что разум находит Троицу в таком простом тварном существе, как человеческая душа, и использует это восприятие для иллюстрации тайны Троицы. Разум и вера здесь работают вместе. Наконец, обсуждается сверхразумное (extra rationem), то, о чем разум, именно потому, что он его не понимает, не может вывести из себя ни истину, ни ложь. Здесь мы движемся исключительно по пути веры, которая одна ответственна за такие истины, как вечное порождение Логоса, и, оставив позади своего спутника, разум, входит в брачный чертог вечного Царя.

Таким образом, во второй части этой Wissenschaftslehre из Бамбергской рукописи раскрывается взаимодействие разума и веры в исследовании тайн веры, и тем самым в центре внимания оказывается суть схоластического метода. Поэтому, возможно, стоит привести здесь полный текст этой доктрины науки.

Scientie species due sunt sapientia et eloquentia. Sapientia est vera cognitio rerum. Eloquentia est scientia proferendi cognita cum ornatu verborum. Sed quod iste species sint diverse, sie breviter colligitur. Sapientia numquam obest, sed semper prodest, eloquentia autem non semper prodest, quandoque obest. Ergo nee ipsa est species philosophie, que numquam obest. Philosophia igitur sive sapientia dividitur in theoricam, practicam, mechanicam. Item theorica i. speculativa dividitur in theologiam, phisicam, mathematicam. Mathematica, que est doctrinalis, dividitur in astronomiam, geometriam, musicam, arithmeticam. Practica делится на ethicam, echonomicam, politicam. Mechanica i. adulterina dividitur in omne opus hominis. Item de alia specie philosophie prosequamur. Eloquentia ipsa eadem est, que dicitur loyca. Hec dividitur in dyaleeticam, rhetoricam, grammaticam. Dyalectica in dissertivam sive rationalem et in sophisticam dividitur.

Quid autem singula eorum sint quidve conferant, ne bis repetamus, assiduus lector in ordine discendi potest ea considerare.

Non enim quocumque ordine artes addiscende sunt. Ordo enim in omnibus tenendus est. Litera scilicet P, quam Boetius in inferiori parte vestis philosophie dicit depictam, designat a practica esse incipiendum et per gradus interpositos ad T i. ad contemplationem sive theoricam ascendendum. Homo enim tendens ad eognitionem veram i. ad perfectam scientiam in utraque eius, quas diximus, specie ordinem debet observare. In philosophia ut diximus auctoritate Boetii a practica incipiendum est. Primo itaque instruendus est homo in moribus per ethicam. Ethica enim est moralis disciplina. Deinde in dispensatione proprie familie per echonomicam, economus enim dispensator dicitur. Postea in gubernatione rerum publicarum per politicam. Ipsa enim est, per quam totius civitatis utilitas administratur. Deinde cum in istis perfecte est exercitatus, ad contemplationem eorum que sunt circa corpora debet transire per mathematicam i. per doctrinalem scientiam, que in Uli consideratur, in quibus sie est ascendendum. Primo ab arithmetica que virtutes numerorum ostendit. Deinde ad geometriam, que ad ceteras mensuras pertinet rerum. Deinde ad musicam, que ad modulationem sonorurn. Hinc ad astronomiam, que ad cognitionem astrorum et illorum (здесь пропущено слово). Hinc ascensus ad phisicam, quia cognitis rebus natura exquirenda est. Ipsa enim in naturis rerum consumitur. Hinc ad theologiam pervenitur, que est cognitio rerum divinarum que solo intellectu capiuntur. H? sunt gradus ascensus in philosophia. In eloquentia sive in loyca, quia ipsa est que de voeibus traetat, primo addiscenda est grammatica, quia prineipium eloquentie scire recte scribere et recte pronuntiare scripta. Deinde dyalectica quasi augmenta et verum sal eloquentie i. scientia disserendi rationabiliter vel sophistice. Deinde rhetorica quasi perfectio eloquentie, que in ornatu verborum et sententiarum consistit.

Hec ergo due species sapientia et eloquentia sicut diximus distribute perfectam conficiunt scientiam.

De mechanica que est pars philosophie dicere ideo distulimus, quia plura ad ipsam cognoscendam introducenda sunt. Mechanica igitur ipsa distribuitur in omne opus hominis. Ideo autem dico opus hominis, quia et alia sunt opera. Sunt enim tria opera: opus dei, opus nature, opus hominis artificis imitantis naturam. Opus dei est, quod non erat, creare, ut illud: In principio creavit deus celum et terram. Opus nature quod latuit, ad actum producere, ut illud: Producat terra herbam virentem. Neque enim potuit vel terra celum creare vel homo herbam producere, qui nee palme longitudinem ad staturam suam addere potest. Opus artificis imitantis naturam est vel coniuneta separare vel disgregata coniungere, ut illud: Consuerunt folia ficus et fecerunt sibi perizomata. Dicitur autem hoc opus hominis mechanicum i. adulterinum, quia seeundum considerationem operis nature est factum et fit. Qui enim domum fecit, montem consideravit. Qui vestem primus adinvenit, consideravit quod singula nascentium propria quedam habent munimenta, quibus naturam suam ab incommodis defendant. Consideravit enim quare cortex ambiret lignum, lignum medullam. Vidit pennam tegere volucrem, piscem squammam et propter eandem rationem forma sua prius considerata vestem sibi fecit et his similia.

Hec de philosophia diximus, ut ad illam altissimam speciem que est intelligentia perveniremus. Ipsa enim est, per quam imago sui creatoris in ipsa anima reparatur. Sapientia enim ad intelligentiam pervenitur. Per intelligentiam vero anima ad verum fontem sue originis reducitur, que fide sibi associata quedam de deo, que licet sibi incognita sunt et incomprehensibilia, fidei tarnen acquiescens velut expertis locum in anima concedit et quedam sui vicissitudine animam mereri faciunt perfecte scientie habitudinem. Est enim hec vicissitudo inter fidem et intelligentiam, quod intelligentia aliquando fidem transcendit, aliquando fidei suecumbit. Transcendit dum necessaria ratione anime sue de divinis aliquid sie esse vel non esse ostendit ut deum esse et his similia. Est enim intelligentia illa vis anime, qua de deo et de spiritualibus tantum aliqua sola mente et intellectu capimus. Item fides transcendit intellectum, dum anime sue quedam de deo omni rationi et intellectui incomprehensibilia quasi certa et experta persuadet. Sed cum anime quedam per intelligentiam manifestentur, quedam tarnen in deo ei oecultantur, ut investigando veritatem de deo et de oecultissimus eius fidem tenendo mereatur veram eius cognitionem in futuro et sie regnare cum ipso.

Tribus autem modis anime occulta dei innotescunt vel ratione tantum vel divina tantum revelatione vel utroque modo. Ratione item duobus modis: in se, quod animus nullo modo respicit exteriora vel extra se, ut illud: invisibilia dei per ea que faeta sunt conspiciuntur. Item revelatione duobus modis anima occulta dei cognoscit in se i. intrinseca inspiratione unde psalmista: Audiam, quid loquatur in me dominus vel extra se i. in exterioribus. Hoc fit tribus modis: factis, ut abraham filii sui immolatione passionem Christi; dictis, ut per doctrinam, tertio modo per somnia, ut Danieli per somnium nabuchodonosor veritas innotuit. Quod autem aliquid anime oecultum sit de deo apostolus* innuit et quod eisdem quattuor modis innotescant anime occulta dei ex hisdem verbis coneipi potest. Dicit enim: «quod notum est dei». Per hoc notantur aliqua esse anime occulta de deo. Per hoc autem, quod subiungit: «in illis est» notat quod anima intus et e ratione tantum possit quedam pereipere. Unde sie exponitur auetoritas. Quod notum est dei i. quiddam quod noscibile est de deo in illis est i. intus se cognoscere potest homo scilicet ratione. Quod autem aliter per rationem occulta dei cognoscamus i. extra se, innuit apostolus in eadem contextione orationis. Invisibilia, inquit, per ea que visa sunt coneipiuntur. Quod autem revelatione duobus modis occulta dei reserentur anime non est dubium.

Nam apostolus in eodem loco idem notat dicens: «Deus enim illis revelavit» quasi dieeret: non sola natura, non sola ratio sufficit ad perfeetam habendam scientiam nisi deus insuperaddat sibi. Quod revelatio fiat modis duobus, auetoritatibus superius traetatum est.

Cum autem supra dixerimus quedam teneri fide, ad que ratio non attingit, tarnen est notandum, quod nihil tenet fides, quod contra rationem sit, sed potius iuvatur ab ipsa et quasi prima vestigia colligit ex ratione non tarnen ex omnibus que circa rationem considerantur. Est enim quadrifaria consideratio rerum circa rationem.

Alia enim dieuntur ex ratione ut illa que comprehendit necessario sie esse ratio et in illis nihil operatur fides.

Unde Augustinus: «Fides non habet meritum, cui humana ratio prebet experimentum.»

Subauditur per omnia. Item alia sunt contra rationem, sed in illis nee fides nee ratio operatur. Alia sunt seeundum rationem et dieuntur probabilia. Hec sunt illa, quibus ratio acquiescit propter quedam similia verbi gratia: Ratio videns trinitatem in simplici re sicut in anima ex induetione illius similitudinis concedit illam deo et in his similibus; et hoc est illud vestigium raftionis, per quod fides excedens

превосходит рациональность. Sunt item alia extra rationem et hec sunt illa circa que nee verum nee falsum ratio discernit, quia nullo modo ea comprehendit et in his quia sola fides operatur, maius meritum consequitur, ut de ineffabili genitura dei que ab eterno est et eternaliter. Hie est illud, ubi fides pedissequa sua i. ratione relicta foris thalamumum ingreditur eterni regis.[86 - Перев. с лат.: Два вида знания – это мудрость и красноречие. Мудрость – это истинное знание вещей. Красноречие – это наука о речи, изучаемая с помощью украшения слов. Но то, что эти виды разные, кратко изложим. Мудрость никогда не мешает, а всегда приносит пользу, а красноречие не всегда приносит пользу, а иногда мешает. Следовательно, сама по себе она не является разновидностью философии, которая никогда не возражает. Поэтому философия или мудрость делится на теоретическую, практическую и механическую. Также теоретический i. Спекулятивная делится на теологию, физику, математику. Математика, которая является доктринальной, делится на астрономию, геометрию, музыку и арифметику. Практичность делится на этику, экономику и политику. Механика И. Подделка разделена на все произведения человека. Опять же, давайте перейдем к другому виду философии. Само красноречие есть то же самое, что и то, что называется красноречием. Она делится на диалектику, риторику и грамматику. Диалектика делится на дискурсивную, или рациональную, и софистическую. А вот что представляет собой каждый из них и какой вклад они вносят, чтобы мы не повторяли это дважды, усидчивый читатель может рассмотреть их в порядке изучения. Ибо искусствам нельзя учиться в каком-либо порядке. Ведь порядок должен соблюдаться во всем. Буква Р, которая, по словам Боэция, нарисована на нижней части одежды философии, указывает на то, что нужно начинать с практического и через промежуточные ступени прийти к Т i. подняться к созерцанию или теории. Для человека, стремящегося к истинному знанию i. для совершенного познания в обеих этих вещах, о которых мы сказали, он должен соблюдать особый порядок. В философии, как мы сказали на основании авторитета Боэция, мы должны начинать с практики. Итак, сначала человека необходимо научить нравственности посредством этики. Ибо этика – это моральная дисциплина. Затем, в диспенсации, присущей семье через экономику, экономист называется диспенсатором. Позже в управлении общественными делами посредством политики. Ибо именно посредством него осуществляется благо всего государства. Затем, когда он в совершенстве обучен этому, он должен перейти через математику к созерцанию тех вещей, которые касаются тел. посредством доктринального знания, которое рассматривается в Ули, в котором должно быть вознесено.Во-первых, из арифметики, которая показывает достоинства чисел. Затем к геометрии, которая принадлежит к другим мерам вещей. Потом к музыке, что к модуляции звуков. Отсюда к астрономии, то есть к познанию звезд и их (здесь пропущенное слово). Отсюда восхождение к науке, потому что природу нужно искать в известных вещах. Ибо она поглощена природой вещей. Отсюда мы приходим к теологии, которая есть познание божественных вещей, постигаемых только интеллектом. Это ступени восхождения в философии. В красноречии или в красноречии, так как оно проходит через обеты, сначала надо выучить грамматику, потому что самое главное в красноречии – это уметь правильно писать и правильно произносить написанное. Затем диалектика как этапы и истинная соль красноречия i. наука о рациональном или софистическом споре. Тогда риторика как бы есть совершенство красноречия, заключающееся в украшении слов и предложений. Эти два вида, мудрость и красноречие, распределенные, как мы сказали, составляют совершенное знание. Поэтому мы откладываем разговор о механике, которая является частью философии, потому что для ее понимания необходимо ввести еще больше вещей. Сама механика, таким образом, распространена во всей деятельности человека. Вот почему я говорю «дело человека», потому что есть и другие дела. Ибо есть три дела: дело Божие, дело природы и дело художника, подражающего природе. Работа Бога – создать то, чего не было, например: «В начале сотворил Бог небо и землю». Работа природы, которая была скрыта, чтобы произвести действие, такое как: Да произрастит земля зеленую траву. Ибо ни земля не могла создать небеса, ни человек произвел траву, которая не могла бы прибавить к своему росту и длину ладони. Задача художника, подражающего природе, состоит в том, чтобы либо разъединить то, что соединено, либо соединить то, что разъединено, как в этом: Они сшили фиговые листья и сделали себе набедренные повязки. Теперь эту работу человека называют механической т.е. подлог, потому что по соображениям характера работы она была сделана и делается. Ибо тот, кто построил дом, он рассмотрел гору. Тот, кто первым открыл одежду, считал, что у каждого из новорожденных есть свои оплоты, с помощью которых можно защитить свою природу от недостатков. Ибо он размышлял, почему кора должна окружать дерево, а дерево – сердцевину. Он увидел, что перо покрывает птицу, рыба имеет чешую, и по той же причине, приняв во внимание ее форму прежде, сделал себе одежду, подобную этим. Мы сказали это о философии, чтобы прийти к тому высшему виду, который есть разум. Тот, кто первым открыл одежду, считал, что у каждого из новорожденных есть свои оплоты, с помощью которых можно защитить свою природу от недостатков. Ибо он размышлял, почему кора должна окружать дерево, а дерево – сердцевину. Он увидел, что перо покрывает птицу, рыба имеет чешую, и по той же причине, приняв во внимание ее форму прежде, сделал себе одежду, подобную этим. Мы сказали это о философии, чтобы прийти к тому высшему виду, который есть разум. Ибо именно через нее в самой душе восстанавливается образ своего создателя. Ибо мудрость приходит к пониманию. Однако посредством разума душа возвращается к истинному источнику своего происхождения, который, соединив с ней верою некоторые вещи о Боге, хотя и неизвестные и непонятные для нее, но дар веры, соглашаясь, как будто переживаемый, позволяет место в душе, и своими превратностями душа зарабатывает состояние совершенного знания. Ибо существует такое чередование между верой и разумом, что разум иногда превосходит веру, а иногда подпадает под веру. Он выходит за пределы, в то время как необходимым разумом своей души он показывает, что что-то божественное есть или нет, например, существование бога и тому подобное. Ибо разум – это та сила души, посредством которой мы постигаем только некоторые вещи Бога и духовные вещи только нашим умом и разумением. Равным образом и вера превосходит разум, тогда как она убеждает свою душу в чем-то непостижимом для всякого разума и разумения о Боге, как бы известном и испытанном. Но когда душа проявляется через разум, она скрывает некую истину в Боге, чтобы, ища истину о Боге и сохраняя веру в самое сокровенное Его, она могла в будущем заслужить истинное познание о Нем и царствовать с Ним.. Но сокровенная душа Божья познается тремя способами: либо только посредством разума, либо только через божественное откровение, либо обоими способами. Разум также двояко: в себе, потому что душа никоим образом не рассматривает внешние вещи или вне себя, как то: невидимое Божие видно через сотворенные вещи. Подобным же образом, посредством откровения, сокрытая душа познает Бога сама по себе двумя способами: i. по внутреннему вдохновению, откуда псалмопевец: Да услышу, что говорит Господь внутри меня или вне Себя, т. е. в экстерьерах. Это делается тремя способами: делами, такими как принесение Авраамом в жертву своего сына страданиям Христа; сказав, как через учение, в-третьих, через сны, как Навуходоносор открыл истину Даниилу через сон. Теперь апостол намекает, что есть нечто сокрытое в душе Божией и что сокровенная душа Божия познается теми же четырьмя способами, которые можно заключить из этих же слов. Ибо он говорит: «то, что известно Богу». Этим они отмечают, что в душе что-то скрыто о Боге. Тем, что он добавляет: «оно в них», он отмечает, что душа может разрушить что-либо только внутри и вне разума. Отсюда и поясняется авторство. Что известно Богу i. в них есть нечто, что можно знать о Боге. человек может познать себя внутри, то есть разумом. Но мы можем знать иное благодаря скрытому разуму Бога. вне себя, намекает Апостол в том же контексте молитвы. Невидимое, говорит он, скрыто видимым. Теперь нет сомнения, что через откровение тайны Божии открылись душе двояко. Ибо то же самое и в том же месте отмечает Апостол, говоря: «Ибо Бог открыл им», как бы говоря: не одной природы, не одного разума достаточно, чтобы иметь совершенное познание, если только Бог не прибавит к нему. Это разоблачение происходит двумя способами, о которых власти говорили выше. Теперь, когда мы выше сказали, что верою связано нечто такое, чего не достигает разум, то надо заметить, что вера не держит ничего противоречащего разуму, а скорее помогает ему и как бы собирает первые следы от разума, а не от всего, что считается о разуме. Ибо существует четверное рассмотрение вещей, касающихся разума. Ибо другие даны разумом, например те, которые понимают, что разум необходимо существует, и у них вера ничего не делает. Отсюда Августин: «Вера не имеет достоинств, которым подвергает испытание человеческий разум». Его слышно через все. Опять же, есть и другие, противоречащие разуму, но в них не действует ни вера, ни разум. Есть и другие вещи, которые следует учитывать, и шансы даны. Это то, к чему разум успокаивается благодаря некоторым подобиям, например: Разум, видя троицу в простой вещи, как в душе, от наложения этого подобия, признает ее Богу и тому подобным; и это тот след восторга, благодаря которому чрезмерная вера превосходит разумность. Есть и другие вне разума, и это такие, в которых разум не различает ни истины, ни лжи, потому что он никоим образом не постигает их, и в них, поскольку действует одна только вера, он получает большую заслугу, как от неизреченного рождения Бога, Который это от вечности и навечно. Вот здесь и находится точка опоры веры. Оставив разум снаружи, он входит в покои вечного царя.]

§3 Краткие философские разборы в мюнхенских и парижских рукописях

1. В Мюнхенской придворной и государственной библиотеке хранится несколько рукописных философских дивизий, которые в основном иллюстрированы диаграммами, а также фигурными изображениями.

На листе 102-lll Clm 2599 (p. XIII) находится «Figure variarum diseiplinarum picte, quarum singulis primarii eultores ex adverso adpicti sunt, ut Grammatice Priscianus».[87 - На рисунке изображены различные разделительные линии, в каждой из которых заглавные буквы заключены на противоположной стороне, как грамматически присцианские] Каждая отдельная дисциплина характеризуется здесь символической женской фигурой, предложением, выражающим цель данной науки, и, как правило, изображением ее главного представителя. В верхней части этого иллюстрированного учения о науках находится предложение: «Vite gutta pie preit omni philosophie», которое говорит о благочестивом образе мышления его анонимного автора. В первую очередь философия изображена в виде вознесенной на престол, коронованной женской фигуры, как королева.

Над изображением – арка, на которой начертаны слова: «Per me calcavit per nie qui euneta creavit colla superba summus deus ipse deorum.» Вокруг головы королевы надпись: «Hec Regina pia prudens est Philosophia». В левой руке королева держит скипетр, а в правой – раскрытую книгу. По бокам от нее две женщины несут развернутые исписанные свитки. Женщина справа от королевы характеризуется надписью «Qui contemplantur celestia, me venerantur», другая женщина слева от королевы – надписью «H?, qui seetantur mundum, mihi famulantur». Первая, таким образом, будет представлять теологию, вторая – философию в собственном смысле слова. Сама королева будет представлять сверхъестественную и естественную мудрость, теологию и философию одновременно. Два царя лежат, склонившись, у ног царицы: Антиох и Навуходоносор.

За изложением философии следуют образные описания искусств. В первую очередь мы сталкиваемся с грамматикой, которая характеризуется фразой «Grammatice cura recte loquar absque figura». Высокая женская фигура в плиссированном одеянии высоко несет в правой руке сосуд, из которого бьют четыре красных язычка (?) пламени. Справа от нее стоит Присциан, держа в левой руке закрытую застежками книгу и развернутый свиток с надписью: «Per me scribendi patet ars recteque loquendi». Следующий рисунок (л. 102) посвящен арифметике и рекомендован с напутствием: «Invigila numeris, sie aritmeta eris». Женская фигура держит в правой руке счетный предмет. Представитель этой дисциплины, Боэций, разворачивает свиток с надписью: «Per me eunetorum fertur virtus numerorum». На листе 103 музыка предстает перед нами с девизом «Dat modulos scire musica doeta lire», держа в правой руке лиру. Справа от нее стоит Пифагор с длинной бородой и фригийским колпаком. На его свитке написаны слова, прославляющие успокаивающее действие музыки. Астрономия (л. 103) сообщает о своем задании надписью «Motus astrorum tradit liber astronomorum». На этот раз женская фигура несет диск с изображением солнца, луны и звезд. Ее сопровождает Птоломеус, рекс Египтий. На свитке, который он держит в руках, написано: «Indiget ars mea studio qui scandit ad astra».

Примечательно следующее изображение диалектики (лист 104), суть которого раскрывается в словах «Scrutatrix rerum perhibet dyalectica verum». Женская фигура держит в правой руке длинный ключ, а из широко распахнутого левого рукава выглядывает голова собаки. Тип диалектика – Аристотель, который выглядит великолепно с его кудрявой головой, появляющейся из-под фригийского колпака, могучей бородой и очень находчивым выражением лица. В левой руке у него раскрытая книга с предложениями: «Omnis homo rationale est animal» – «Omnis homo animal non est animal homo». В правой руке Аристотель держит свиток с надписью: «Per me firmatur verum falsumque probatur». Этот рисунок также испещрен многочисленными желтыми точками. За «Диалектикой» следует «Риторика» (л. 104) с вступлением: «Rhetorice studio verba polire scio».

Это женская фигура с длинным мечом в правой руке.

По бокам от нее стоит Цицерон, безбородый, юный и в короткой одежде.

Его роль говорит нам: «Artem disce meam, qui vis bene dicere causam». Геометрия появляется как последнее из семи искусств на листе 106 с девизом: «Metitur spatia terrarum geometria». Женская фигура имеет в качестве эмблемы диск, на котором изображен гео

метрический чертеж. Представителем этой дисциплины является Кассиодор в монашеском одеянии.

На листе 106 снова изображена Философия. Справа изображена женщина в пестром одеянии. На продольной полосе ее платья мы читаем: «Theorica i. contemplativa vita. Практика жизни». Слева мы видим замок с башнями, изображающий тюрьму Боэция в Павии. Сам Боэций виден за решеткой.

В правой руке он держит перо, в левой – книгу. Вокруг его правого предплечья обернут свиток с надписью: «Consolatus ego vobis solatia presto». Сама Философия несет в правой руке свиток, на котором написано: «Spes tibi sit, bone vir, fies in carcere martir».

На остальных листах вплоть до листа 111 представлены различные другие античные писатели, такие как Вергилий, Энний, Овидий, Гораций, Плиний, Макробий, Марциан Капелла, а также семь мудрецов Греции с их характерными фразами.

2. Clm 331 (p. XII – XV), лл. 38—40 предлагает нам набросок divisio philosophiae, дополненный диаграммами. Основное деление философии – на теоретическую, практическую и логическую.

Механика, которую мы воспринимаем как часть философии у Гуго фон Санкт-Виктора и в анонимном Bamberger Wissenschaftslehre, здесь не упоминается. Теорика (vel contemplativa) снова делится на теологию, математику и физику. Математика далее подразделяется на предметы квадривиума, геометрию, которая имеет дело с временем и пространством, арифметику или теорию чисел, музыку или теорию тональностей, астрономию или астрономию. В разделении Практики появляется новая точка зрения, а именно разделение практики на Practica actualis, которая делится на этику, экономику и политику, и Practica inspectiva, которая имеет дело с Historia и spiritualis intelligentia. В то время как historia рассматривает только внешнюю сторону сообщаемых вещей и смысл слов, spiritualis intelligentia стремится проникнуть за пределы внешнего и видимого к божественному и небесному и распознать интуицией духа то, что выходит за пределы чувственного. Духовная интеллигенция также имеет три формы: тропологию, аллегорию и анагогию. Логика (logica rationalis) также делится на три части, а именно: диалектику (disputatoria), аподиктику (demonstrativa) и софистику (fraudulenta et ficta).