Антон Карамышев был археолог. Он первый раз спускался к «Титанику», как и сидевший рядом его не молодой и не старый английский коллега со звучным именем Тревор.
Они переглянулись и Антон понял, что Тревор чувствует приблизительно то же что и он. Время шло…
– Включай, – наконец-то, тихо сказал Антон и Тревор зажёг прожектор.
– Вот он, – прошептал Антон, – мы на месте, – и снова посмотрел на Тревора, но уже с непонятной для себя самого улыбкой.
На дне, прямо перед ними, величаво вырос нос «Титаника».
– Испытаем наше изобретение, дружище? – улыбнулся Антон.
– Давно ждали! Чего медлим? – усмехнулся в ответ Тревор.
– Надаёт нам по шапке старик Батт, – рассмеялся Антон и взялся за джойстик.
От «Мира» отделился маленький робот, который направился к верхним палубам, нырнул на променад Первого класса и исчез в дверном проёме ведущим в каюты.
Антон, прищурив глаза молча смотрел в зелёный монитор, словно сам пытался нырнуть в каюту «Титаника». Робот остановился возле одной каюты, просветил её ярким лучом и не найдя ничего направился ко второй, потом к третьей и наконец протиснулся маленьким корпусом в узкие двери.
– Гляди, – указал Антон, глазами на монитор Тревору.
В свете луча можно было ясно рассмотреть всю каюту: потускневшее зеркало, сгнивший от времени и воды журнальный столик прижатый к стене, под которым валялись две железные кружки и почерневшая от времени бутылка вина.
– Откуда тут могут быть солдатские кружки? – удивился Тревор.
– А кто их миллионеров разберёт? – усмехнулся Антон и заметил саквояж, одиноко лежащий в другом углу.
Антон подвёл ближе робота, посветил на саквояж и подтолкнул легонько Тревора локтем.
– Да ты посмотри чего я нашёл! Он же целёхонек, как заказывали!
– Вижу, – ответил Тревор глядя на монитор, – цепляй его, только осторожнее. Тут всё обманчиво.
– Не развалится, – успокоил его Антон, – главное не говори под руку.
Он поддел саквояж манипулятором за металлические ручки и робот попятился назад, бережно унося за собой находку…
Через пару часов саквояж уже стоял на палубе небольшого теплохода, под ярким солнцем.
– Не дышите на него! – смеялся Антон фотографам и прочим любопытным, которые толпились вокруг и то и дело норовили сфотографироваться рядом.
В воздухе послышался гул двигателей.
К теплоходу стремительно приближался небольшой вертолёт. Он на мгновение завис над палубой и медленно сел на неё.
– Быстрее! Мы вас одних ждём! – помахал Антон людям сошедшим с вертолёта.
– Доктор Карамышев? – подошёл средних лет человек в сопровождении женщины в официальном костюме, – доктор Карамышев! Я Эдвард Джон Батт, – представился он стараясь перекричать гул вертолёта, – я представляю интересы Общества потомков пассажиров и матросов «Титаника». А это, – указал он на женщину, – Анжелина Бакстром, мой секретарь и ассистент. Вы понимаете, что совершили то, чего не должны были делать?
Антон отмахнулся на вертолёт и тот как по команде затих.
– Вы понимаете, что вы не имели права ничего забирать из кают и вообще изнутри корпуса «Титаника»? – снова повторил Антону Батт.
– Понимаю, мистер Батт, – ответил ему Антон, – но рано или поздно это сделал бы кто-то другой и вряд ли бы мы об этом узнали, согласитесь.
– Согласен, – кивнул ему Батт, – все личные вещи пассажиров принадлежат их потомкам. А интересы потомков представляет наше Общество. Следовательно, саквояж поднятый вами принадлежит нам.
– Именно поэтому мы и не решились вскрывать его без Вашего присутствия, – ответил Антон, – спасибо, что прибыли так быстро. Перейдём к делу?
– Я здесь именно для этого, доктор Карамышев, – ответил Батт.
– Тогда прошу Вас, – указал на саквояж Антон.
Они подошли к саквояжу и Анжелина включила камеру.
– Сегодня 14 мая 2018 года, – начал Антон, – 14 часов 38 минут по корабельному времени. Мы находимся на месте крушения лайнера «Титаник». Я, доктор исторических наук Карамышев Антон Игоревич, а так же мой коллега, доктор истории Тревор Таллер, подняли этот саквояж с борта лайнера «Титаник» в 10 часов 45 минут по корабельному времени, из каюты Первого класса, номер которой, по уточнению, будет указан в прилагаемой документации.
Он посмотрел на присутствующих и продолжил говорить в камеру.
– Саквояж металлический, оббит тёмной кожей, – Антон помолчал, – заперт на замок, предположительно замок для мебели, ржавый. Дужка замка слилась с дужками саквояжа. Внешних повреждений на саквояже не обнаружено. Соответственно, саквояж до настоящего момента не вскрывался. Всё это время он находился под охраной капитана теплохода «Академик Серебряков» Чернушенко Андрея Сергеевича и старшего помощника капитана Филипчука Ивана Владимировича. Прошу подтвердить, – посмотрел он на капитана.
Анжелина навела камеру на капитана и старшего помощника.
– Подтверждаю, – кивнул капитан.
– Так точно, – ответил старший помощник.
– Прошу подтвердить мистера Батта, – посмотрел на Батта Антон.
– Подтверждаю, – уверенно сказал Батт, – что по нашему прибытию на корпусе саквояжа ни следов взлома, ни внешних подтверждений не обнаружено.
– Очень хорошо, – кивнул ему Антон, – в этом случае, мой коллега, Тревор Таллер, произведёт вскрытие поднятого с «Титаника» предмета.
Он отошёл.
Анжелина навела камеру на саквояж.
Тревор приблизился к саквояжу держа ножницы по металлу. Присел. Немного подумал и начал ломать дужку замка.
– О боги! Нет! – вдруг вскричал Тревор, вытаскивая из саквояжа небольшой, герметично запечатанный полиэтиленовый свёрток, в котором без труда узнавался фотоаппарат и рулон проявленной фотоплёнки.
– Что? Что это? – удивлённо посмотрел на Антона Батт.
– Я… я не знаю… – проговорил Антон, – мы подняли его с «Титаника»…
Он оторопел и только растерянно смотрел на Тревора, который не менее удивлённо глядел на всех вокруг, держа в руках пакет.
– Гм, – подошёл к Тревору Батт и взял из его рук свёрток, – ну по состоянию фотоаппарата это вполне видно. Но вряд ли в 1912 году, в России выпускали «Ф.Э.Д.», – указал он на панель с названием фотоаппарата.