Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья

– А теперь переходим к самому интересному, – улыбнулся в ответ Антон, – в холле Первого класса и в «Парижском Кафе» на «Титанике»! И не просто отдыхает, а общается с очень известными личностями!

Последние слова Антон произнёс даже торжественно.

Батт взял фотографии и посмотрел на них.

– Да это же сам Джон Джейкоб Астор! Мадлен Форс и Молли Браун! И ещё какая-то юная особа, с лицом скрытым под тёмной вуалью, – проговорил Батт глядя на первый снимок и глянул на второй, – а это без сомнения «Парижское Кафе» и с ним та же Молли Браун и сам капитан Смит! А что это за мальчик с ними за столом?

– Вот этот мальчик, – достал из папки семейную фотографию Гудвинов Антон, – его зовут… точнее – звали, Гарольд. И я едва его увидел, то сразу узнал, мистер Батт. И ещё, обратите внимание на предмет висящий через плечо у мальчика.

Батт присмотрелся к снимку.

– Ну, учитывая что на «Титанике» мог быть только один Ф.Э.Д, это и есть найденный вами фотоаппарат? – удивлённо глянул он на Антона, – предмет из будущего, просто висящий на плече у ребёнка из 1912 года?

– Именно, мистер Батт! – указал пальцем вверх Антон.

Батт отложил фотографию.

– Сдаётся мне, доктор Карамышев, – тихо произнёс он, – что человек оставивший саквояж в каюте, очень хотел чтобы мы его нашли. И знал, что мы обязательно его найдём. То есть, он знал о вашем с мистером Таллером изобретении и знал даже то, что вы сунетесь в каюты, чего делать нельзя. И более того, что вы решите заглянуть именно в эту каюту. Иначе, зачем это бесценное для него сокровище, просто так оставлять во время кораблекрушения именно посреди этой каюты, а не где-нибудь в шкафу, или в багажном отделении? Да хотя бы на палубе, чёрт возьми! Саквояж, во время крушения, что очевидно, стоял именно посреди каюты, на самом видном месте. И даже более того, хозяин позаботился о сохранности плёнки, потому что знал, что она окажется под водой на очень долгое время. Он специально оставил для вас саквояж.

Батт глянул на Антона.

– А Вы как думаете, мистер Карамышев? Фотоаппарат замечен на плече у мальчика, но не мог же мальчик снять всё это, в том числе и себя самого?

– Не мог, – согласился Антон, – даже если это ребёнок путешествует по времени, для девятилетнего мальчика это в любом случае невыполнимая задача.

– Не знаю насчёт мальчика, – ответил Батт, – дети часто умудряются делать то, что подчас не под силу нам, взрослым. Но вот то что мы имеем дело, по крайней мере с двумя путешественниками во времени, и один из них наблюдает за другим, это очевидно.

Батт снова посмотрел на фотографии.

– Зачем только? Почему? Вот это остаётся загадкой.

Он отложил фото и подумав, посмотрел на Антона.

– Поздравляю Вас и Вашего коллегу с этой замечательной находкой и успешным изобретением. И сразу огорчу, что Вам придётся распутывать этот клубок. Кто ехал в той каюте Вы уже установили?

– Да, – подумал Антон, – это было несложно. Каюта была зарегистрирована на некоего Виктора фон Готта, полковника Русской Императорской Армии. Родился в Могилёве, окончил Александровское юнкерское училище, служил в Сибирском драгунском полку. Судя по послужному списку, который открыто выложен в базе данных «Великая Война», Виктор фон Готт был участником Русско-Японской и Первой Мировой войн. Кавалер Ордена Святого Станислава. Фактически, он был обладателем высшей военной награды Российской Империи. Барон. Личность известная, уважаемая, но всегда предпочитал находиться в тени. В Гражданскую Войну воевал в Вооружённых Силах Юга России, командовал разведкой в 1-м армейском корпусе генерала Кутепова. Но потом его следы теряются. Окончательно он исчезает после 1945 года. Считается, что он умер в связи со своим уж очень преклонным возрастом. Ведь в 1945-м ему бы уже должно было быть 80 лет, – посмотрел он на Батта, – и при этом – ни одной фотографии! Но вот правда, в Британской Армии был и другой фон Готт, вполне молодой и перспективный офицер Королевского военно-морского флота. Его тоже звали Виктор. Он был военным дипломатом, инженером и героем-разведчиком в годы Второй Мировой Войны, после которой, он тоже странным образом исчезает.

– Гм, – усмехнулся Батт, – два Виктора фон Готта на один Королевский флот и ни одной фотографии. Ну так уж и ни одной? Вот они, перед нами! И за всё это время он не даже не меняется. Ну, по крайней мере мы прояснили кто на снимках. Но причём тут маленький Гарольд Гудвин? Причём тут его семья? Причём к ним барон Виктор фон Готт из России, и кто всё-таки оставил саквояж? Явно не фон Готт, если он не хотел оставлять после себя следов даже в виде фотографий! И имел на это основания, поскольку человек служил в разведке! И первый, и второй, если думать, что это два разных человека. И самое главное, доктор Карамышев, я понимаю так, что барон Виктор фон Готт сейчас живее нас с Вами?

– Думаете он… – вопросительно посмотрел на Батта Антон.

– Именно, – кивнул ему Батт, – где-то у нас под носом ходит тот, кто был свидетелем гибели «Титаника». И это не древняя выжившая из ума старушка, пережившая ту ночь младенцем на руках у мамы. Это ещё довольно молодой человек в здравом рассудке, который знает ответы на очень многие вопросы. Но тут непонятно только одно. Непонятно, что же связывает его с Гудвинами. Хотя, – подумал Батт глядя на фотографии, – ответ лежит где-то у нас перед глазами. Если неизвестный нам доброжелатель оставил для нас сундук с сокровищами, то он оставил и ключик. Нам остаётся только понять, что именно является этим ключиком.

Он взял снимок из «Парижского Кафе» и начал его рассматривать.

– Привести ребёнка из Третьего класса в Первый класс, на тот момент в самое роскошное кафе в мире, мог только очень близкий семье человек, к тому же имевший влияние на самого капитана Смита.

– Ну может он просто решил побаловать паренька? – подумал Антон.

– В последний вечер жизни мальчика, зная что мальчик не доживёт до утра? И даже более, что этот ребёнок погибнет ужасной и жуткой смертью? – усмехнулся Батт посмотрев на Антона и отложил фотографию.

– Подружиться с ребёнком и бросить его погибать на тонущем «Титанике»? Думаете фон Готт не знал, что Второй и Третий класс не выпустят на шлюпочную палубу? Если он имел право привести одного пассажира из Третьего класса в Первый класс даже в кафе, то он мог привести его и к шлюпкам. И не его одного. Я много лет прослужил в ФБР, мистер Карамышев. И смею Вас заверить, что только отъявленный негодяй, понимая что только от него теперь зависит жизнь ребёнка, может бросить его погибать. На такое неспособны подчас даже серийные убийцы. А Виктор фон Готт, или как там его зовут на самом деле, очень не похож на негодяя. Его биография рассказывает нам о благородном человеке. Он сел на «Титаник» уже побывав в нашем времени, пройдя всё ХХ столетие и не мог не знать про обречённость пассажиров Третьего класса. В частности, этой семьи, – указал на фото Гудвинов Батт, – и познакомив Гарольда с Молли Браун, он наверняка преследовал какие-то цели.

– Может случайность? – подумал Антон.

– Случайность? – усмехнулся Батт, – нет, не думаю. Если бы он хотел побаловать мальчика, то купить мороженое фон Готт мог и в Третьем классе.

– К чему Вы клоните? – спросил Антон.

– Да к тому, что ключевая фигура тут не фон Готт, а мальчик, – снова посмотрел на снимок Батт, – он чем-то был важен фон Готту. И судя по всему, этот мальчик играет очень важную роль в каких-то событиях. Не в гибели «Титаника», но в событиях из-за которых фон Готт прибыл на «Титаник».

– Или вернулся? – уточнил Антон.

– Вот именно! Или вернулся! – ответил Батт, – или вернулся на «Титаник» из-за девятилетнего мальчика из Третьего класса, который должен погибнуть в ту ночь вместе со всей своей семьёй.

Батт посмотрел на Антона.

– Кто он такой, Гарольд Гудвин?

– Легче сказать кем были его отец и мать, – вздохнул Антон, – отец, Фредерик, был сыном небогатого шотландского землевладельца, содержателя пансиона для детей шотландских католиков, электрик. Толком непонятно где он родился. Впервые он появляется в записях регистрации жителей в Бермондси, практически в Лондоне. Работал на чугунолитейном заводе в Мелкшаме, но больше времени проводил в собственной мастерской. У человека было своё дело, не слишком прибыльное, но выгодное по тем временам. В общем, он занимался ремонтом машин, велосипедов, и разного рода заказами связанными его профессией. Мать, Августа, была учительницей в школе для девочек, но в последнее время не преподавала. То есть была безработной, как бы сейчас сказали.

– Домохозяйкой, – поправил его Батт, – у неё было шестеро детей и не трудно понять, почему она бросила учительствовать. За два года до событий у них в семье появилось пополнение, Сидней Лесли. Что касательно Фредерика Джозефа, то электрики в 1912-м году были образованнее и грамотнее современных инженеров-программистов. Достойная и интеллигентная семья. А что их родственники?

– Трудно сказать, – ответил Антон, – в Великобритании никого не осталось. Кто-то был в России, но после революции 1917-го года искать бесполезно. Скорее всего что даже их потомков нет. А вот в США…

– Что в США? – посмотрел на него внимательно Батт.

– В Ниагара-Фоллз живёт правнук, – подумал Антон, – кажется именно правнук, родного брата Фредерика Гудвина, Томаса. Но я скажу, его образ жизни…

– Это не Ваша забота, мистер Карамышев, – снова прервал его Батт, – фотографии я заберу с собой. И негатив тоже. Поэтому, если Вы не сделали копии, поспешите их сделать. Я вылетаю через час. На следующей неделе жду Вас у себя в Нью-Йорке, с подробным отчётом об этой экспедиции. И прошу Вас, – посмотрел он на Антона, – наибольшее внимание уделите этим снимкам. Проанализируйте каждую мелочь в фотографиях. Найдите хоть что-то, за что можно уцепиться. Если Виктор фон Готт познакомил мальчика с Молли Браун, то рыть надо в направлении Молли Браун. Ещё раз повторюсь, что если бы он хотел устроить пареньку праздник, то ему легче было купить сладости для всех детей из этой семьи и принести им эти подарки в каюту. Но он привёл в «Парижское Кафе» только Гарольда. Он переживал именно за него. И именно его хотел познакомить с Непотопляемой Молли. И он знал точно, что там обязательно будет в это время отдыхать Непотопляемая Молли! Она занималась помощью выжившим пассажирам из Третьего класса, доктор Карамышев. И если этот мальчик выжил, то он непременно должен был пройти через неё…

Глава 5

НИАГАРА-ФОЛЛЗ; НАШИ ДНИ

Алекс уже допивал вторую бутылку пива сидя на диване посреди гаража, который служил ему домом. Время перевалило за полночь. Телевизор орал и надрывался. Алекса почти свалил с ног пьяный сон, когда в дверь заколотили.

– Идите к чертям! – не вставая с дивана посмотрел на двери Алекс.

В ответ заколотили ещё сильнее.

– Что за чёрт! – выругался Алекс и поднялся с дивана, – я у себя дома и делаю что хочу! – он встал напротив дверей и показал им средний палец.

Двери, словно в ответ с грохотом вылетели. В гараж зашли полицейские с оружием наготове.

– Мистер Гудвин? – зашёл последним седой офицер.

Он как-то по дежурному улыбался, поправляя очки и рассматривал бардак вокруг.