– Он хорошо замаскировался, но я уверен, за тенью скрывался кто-то из богов. И те же псы…
– И он был настроен серьезно, – кивнул Сет. – Может, решил закончить начатое с Амоном? Эй, кому ты так не угодил?
– Понятия не имею! Но он опять пришел ночью, когда моя сила бесполезна.
– Не знаю, на что рассчитывал, – пожал плечами Сет. – Не знал, что мы тоже будем? Нападать на нескольких богов сразу – глупо.
Софи всё еще стояла на месте и не вмешивалась, а Нефтида подошла к Гадесу, вгляделась в его лицо:
– Зато знали, что Гадес точно здесь. Поэтому его усыпили.
– Это не опасно? – спросила Софи.
– А? – Нефтида посмотрела на нее. – Что, сон? Нет. Удивительно только, что он смог хоть на какое-то время прийти в себя. Но это обычный сон, через часик проснется бодрым и отдохнувшим.
– И злым, – вздохнул Амон. А потом посмотрел на Нефтиду так, будто хотел пожаловаться. – Ты представляешь, Сет рассказал всё Персефоне.
Нефтида тут же повернулась к Софи:
– Вспомнила?
– Санитаров?
Софи надеялась, что сейчас Нефтида рассмеется и скажет, что это действительно дурацкий розыгрыш. Но та оставалась серьезной.
– Лучше бы так, дорогая. Но увы, это правда. Он – Аид, ты – его Персефона. И если ничего не помнишь, тем хуже для всех. Но я надеялась, Гадес сам тебе расскажет… Сет, зачем?
Тот отмахнулся:
– Нечего тянуть кота за яйца. Не вспомнила, значит, надо решать эту проблему.
– У тебя всегда всё просто, да?
– А зачем усложнять? Вам не надоело, а? За сотни-то лет! Только придумываете дурацкие правила, от которых никому не легче!
– О да, давай еще тоже убей какого-нибудь бога!
– Зато я не спал с твоим братом.
Софи казалось, что она присутствует при сцене, которая не предназначалась для чужих глаз. Что-то личное… и старое. Как рана, покрывшаяся коркой, которую так неудачно содрали сейчас, когда все на взводе после нападения.
Амон опустил голову, явно не желая вмешиваться. А Нефтида вскинулась и, резко развернувшись, ушла прочь, громко хлопнув дверью. Сет дернулся, как будто хотел пойти за ней, но поднимался невообразимо долго. И неожиданно сказал:
– Я осмотрю то место. Софи?
Она глянула на спящего Гадеса и добермана рядом, на Амона… и кивнула. Если кто-то и сможет ей что рассказать, то сейчас это Сет.
В зале Софи попыталась найти взглядом Нефтиду, но ее видно не было. А вместе с Сетом они сразу вышли из клуба и направились на то место. Софи стояла в сторонке, пока Сет методично осматривал всё вокруг. Несколько раз он делал почти неуловимые движения руками, и пыль под его ногами взметалась, появлялся неведомо откуда взявшийся песок. Один раз он будто обрисовал контур собаки.
– Хорошо маскировались, твари, – пробормотал Сет. – И богов среди нападавших было несколько.
Он устало привалился спиной к стене и поморщился от боли. И вместо того чтобы начать выспрашивать о происходящем, Софи испуганно спросила:
– Что случилось?
Вместо ответа, Сет приподнял футболку, рассматривая косую рану на левом боку. Как будто его чем-то полоснули – сквозь одежду, на которой не осталось следов, прямо по телу. Крови не было, но темные края выглядели не очень-то хорошо, и чернота как будто ручейками распространялась вокруг.
Софи не показалось тогда во тьме. Его действительно задели.
– Ох! – воскликнула она. – Тебе надо в больницу!
Сет покачал головой, рассматривая рану, потом опустил футболку и достал сигареты.
– Ты еще не поняла? Не веришь? Это рана, нанесенная другим богом. Ни один врач тут не поможет. – Он закурил и внимательно посмотрел на Софи. – Только Нефтиде не говори.
И в этот момент Софи поняла, что верит. В древних богов, тьму и Гадеса.
8.
Она вплетает в волосы черные ленты. Кончики ее пальцев пахнут сладковатыми цветами, начинают благоухать и волосы. Когда Персефона слышит шаги, то не выдает нетерпения, только поворачивается, продолжая вплетать ленты.
Гипнос прикладывает руку к груди и кланяется – хорошо хоть, не преклоняет колено, от этого Персефона отучила.
– Моя королева…
– Где он?
– Остался улаживать дела на востоке.
Она опускает руки и сцепляет их на коленях. Не хочет, чтобы было видно ее волнение.
– Он… – Персефона медлит. – Он в порядке?
Гипнос позволяет себе улыбку. Уголками губ.
– В полном. Злится из-за задержки.
Персефона знает, когда Аид «злится» – это тьма и смерть для всех вокруг. Колкие звезды мрака и рычащего пламени, что отражается в глубине всех трех пар глаз верного Цербера.
Персефона знает, Аид вернется, как только сможет. А если возникнут препятствия – он их уничтожит.
– Еще кое-что, – Гипнос медлит. – Твоя мать здесь. Хочет «выпить чая с любимой дочерью».
– И как только узнает, когда Аида нет? – вздыхает Персефона. И берет еще одну ленту. – Пусть подождет.
Гадесу никогда не снились сны.
До того момента, пока он не встретил Персефону.