С закрытыми глазами, или Неповиновение

Вот рав Кахане – другое дело. Там продумали всё: убийца исчез, украдена киноплёнка, запечатлевшая убийцу, появился подставной араб, пропала смертоносная пуля, подброшена другая смятая пуля, стёрты следы пальцев на рукоятке пистолета и другие детали.

Куда мне равняться с еврейским пророком, которого заслуженно уважили больше!

Американский кэгэбэ – доморощенный, но и на его счету Мартин Лютер Кинг и кое-что ещё. Мартин мешал американским властям.

Рав Кахане, хоть и убит там же, но американским властям не мешал.

Для русского кэгэбэ рав Кахане был нужен только живым – пугалом.

Рав Кахане мешал только израильским властям, он жертва израильского кэгэбэ.

На неудавшееся алиби реагируют: "Разве не бывает совпадений?"

Да, бывает совпадение, только если о совпадении не говорит сам чекист.

Немедленно, после кэгэбэшной публикации, звонят:

– Алё, это газета?

– Это не газета, – отвечаю.

Для всех это конец разговора, но не для чекиста.

– Ну как же, тут дан телефон для откликов, – продолжает он.

– Я пишу, но к газетам не имею отношения. Всего хорошего. – Кончаю разговор.

Снова звонит. Значит, задание ещё не выполнил. Но какое задание?

– Я водитель амбуланса… – В телефоне слышен шум улицы и машин, наверное, нажимает нужную кнопочку. – У меня вопрос.

– Это не ко мне.

– Тут подпись "Бабель". Это вы?

– Да. А что напечатано?

– Про неевреев.

– Странно, ничего не посылал. Всего хорошего.

Что нужно чекисту? Больше не звонит. Значит, задание выполнил – забросил слово про неевреев, и знает, что теперь я зашевелюсь. Интересно, где напечатано?

Через полчаса звоню по засвеченному номеру его телефона:

– Уважаемый! А где напечатано?

– В газете "День за днём", – отвечает.

В телефоне слышен шум улицы и машин – про кнопочку не забывает.

– Не знаю такой газеты. Всего хорошего.

Ещё через час снова звоню.

– Уважаемый, а за какое число газета?

– Уважаемый, – отвечает, – мы идём спать. Газета за субботу. – И кричит: – Всё-ё!

Задание он уже давно выполнил и кричал, чтобы у меня и мысли не было о кэгэбэ. Простой человек. Из народа. Водитель амбуланса.

Утром спешу за газетой. Их осталось много, из религиозных газет эту не читают.

А он читает? Религиозную? Которую никто не читает? Водитель амбуланса?

В субботнем приложении нашёл свой текст, но название "Прощай, Израиль… или последняя утопия" заменили на "Еврейское государство, или государство для всех его граждан?"

И для водителя амбуланса написали "Для откликов" и дали два моих телефона и почтовый адрес.

А в газете никаких других фамилий, телефонов и адресов с призывом откликнуться.

Чекисты видели, что без их помощи не узнаю о неизвестной публикации, у которой нет читателей.

И не увижу их алиби.

А они знают о не известной никому публикации?

А теперь, с помощью чекистов, знаю о случайном совпадении покушения и публикации, к которым они не имеют никакого отношения.

Знали там чекисты и здесь знают, что имеют дело с человеком сознательным.

А вразумить меня надо: за книги не убивают.

Чекист играл простого чукчу.

А чукчей был я, который не понимал, что алиби не только для того, чтобы не верили моему крику, но чтобы я сам не верил тому, о чём кричу.

Чтобы мне, чукче, было понятно, о какой моей публикации говорится, чукча-чекист употребил популярное у чукчей слово, с которым чукчи идут спать, – "диссидент".

Так я назвал себя в преамбуле к книге.

Да, так какой вопрос к газете был у водителя амбуланса? Он же звонил по поводу вопроса, а не для сообщения мне о публикации!

Так это же явная оплошность чекистов – забыть про свой вопрос к газете!

Чекисты готовили следующий ход.

И я готовил следующий ход – книгу "Покушение".