Право жить

Прохладная вода не только вернула мне бодрость и оптимизм, но и разбудила буквально волчий аппетит. Потому неудивительно, что, увидев в комнате журнальный столик с солидной горой бутербродов, я не мог не выразить вслух свой неподдельный восторг.

Не обратив на последнее ни малейшего внимания, Санёк вежливо пригласил меня приступить к трапезе и откушать, как он выразился, сугубо холостяцкой пищи.

Молчком уничтожив большую часть белого хлеба с щедро нарезанными кусками ветчины, ароматной копчёной колбасы и необыкновенно нежной розовой сёмги, я, не удержавшись, поинтересовался на счёт только что предложенной ему работы.

– Да ничего запредельного. Хотя на пару часов придётся отлучиться, – недовольно проворчал парень. – Боец, понимаешь, один травмировался, так вот срочно ему замену ищут. Если честно, то не хотелось бы его подменять, но уж больно люди уважаемые просят, отказать нельзя. Да и деньги лишними не бывают, правда? Ты, кстати, можешь со мной поехать, – осенило вдруг Сашку. – Чего тебе здесь одному скучать. Я, между прочим, успел и нашей новой знакомой позвонить, обещала быть тоже. Так что решайся: это хоть и не голливудский красивый цирк, но бывает цепляет реально.

Ничуть не сомневаясь в его последних словах, я с готовностью принял данное предложение. Увидеть своими глазами настоящий профессиональный поединок, да ещё с участием нового знакомого, успевшего за неполный день трижды поразить меня своей удалью, было действительно очень заманчиво.

Сашка, между тем, отправился на кухню и вернулся назад уже с двумя чашками ароматного кофе.

Пригубив божественный напиток, я поинтересовался у хозяина квартиры, почему звонивший по телефону назвал его Коновалом. На что парень тихо засмеялся и, сделав осторожный глоток горячего напитка, пояснил:

– Да погремухой этой меня один ценный кадр окрестил как-то. Вот она с тех пор, за мной и закрепилась.

– А всё же, за какие именно подвиги? – не в силах сдержать своё любопытство, настойчиво повторил свой вопрос я.

– Раз тебе это интересно, пожалуй, расскажу, потому как секретов здесь нет, хотя кое-что вспоминать, точно не хотелось бы, – немного задумчиво пояснил парень, и после очередного глотка медленно остывающего кофе, откинулся в кресле и повёл свой неторопливый рассказ.

Глава 9

– В одно тёплое июньское утро, в день, когда мне стукнуло ровно восемнадцать, я как обычно вышел на традиционную пробежку по залитому летним солнцем городскому парку. Именно там, почти сразу нагоняю, уже знакомую тебе, неразлучную пару друзей – реактивного и далеко не высокого Генку и сухопарого длинного Витька. Выслушав их шутливый наезд по поводу затёртого мною дня рождения, я просто был вынужден круто поменять свои планы на день, что, однако не помешало мне, вновь продолжил свою обязательную утреннюю процедуру.

Примерно через пару часов, ровно к открытию пив-бара, наша троица, отыскав в длинном и далеко не уютном помещении свободный столик, с удовольствием принялась вкушать пенный, слегка горьковатый напиток.

Заводной по жизни Генка был сегодня точно в ударе. Он без конца что-то громко рассказывал, одновременно выразительно размахивая руками и густо сдабривая всё это беззлобной матерщиной.

Расположившаяся по соседству компания мужиков среднего возраста какое-то время терпеливо сносила шум и суету низкорослого паренька, но в какой-то момент их железному терпению всё же настал предел.

Именно после очередного выплеска Генкиных эмоций, здоровенный мужик, заметно возвышающийся над остальными, с деланой ленцой повернулся к нам и сквозь зубы процедил:

– Слышь, блоха, может, ты когда-нибудь заткнёшься, башка от тебя гудит, что с бодуна хорошего.

Буквально в следующий момент над помещением бара повисла по настоящему, гробовая тишина. А по-другому просто и быть не могло. Хамоватого здоровяка знали все, включая и нас. Это была по-своему легендарная личность всего нашего района, а звали его уважительно Володя, хотя за глаза чаще крестили Конём. И не только за идентичную фамилию и крупные размеры. Парень смолоду был горяч, как необузданный породистый жеребец, и если кто-то опрометчиво вставал у него на пути, то обязательно имел возможность опробовать на себе всю мощь Володькиных конечностей. Большой любитель пьяных компаний и драк, Конь в свои восемнадцать лет вполне логично оказался за колючей проволокой и, конечно, под усиленной охраной. Те два года, что были отмерены ему судом, как ни странно пошли ему на пользу. Оказавшись вновь на свободе, он совершенно завязал с алкоголем, а свою некогда открытую агрессию Конев круто поменял на хладнокровный хитрый расчёт дикого хищника. Единственное, с чем парень не мог расстаться, были всё те же компании пьянчуг. Стоило лишь краснощёкому здоровяку показаться на улице, как он тут же обрастал разношёрстной местной ботвой, которая тянулась к нему, далеко не ради личных симпатий. А Вовка вовсе был не против: он, не скупясь, угощал выпивкой всех любителей бухнуть за чужой счёт. Откуда у неработающего Коня водились деньги, тех интересовало мало, городскую пьянь вполне устраивал именно такой расклад вещей. Вот потому, когда Володька неожиданно исчез, те не на шутку переполошились. По округе тут же поползли различные слухи, начиная с убийства и кончая наркотой. Последнее, как, оказалось, было очень даже близко к истине.

В родной город Конь вернулся лишь через шесть лет. И это был уже не тот краснощёкий, бесшабашный весельчак. Его потемневшее осунувшееся лицо отчётливо несло на себе суровую печать северных зон, с их скудным пайком и студёными ветрами на лесоповалах.

Буквально в первый же день на воле он плотно сел, как говорят в народе, на стакан. Всю привезённую с собой наличность Конев спустил быстро, так как желающих выпить за чужой счёт в нашем районе было с хорошим избытком. Ну, а когда пришло время похмелья, последние будто испарились. Однако, оставшийся без денег Володя быстро сориентировался в почти тупиковой ситуации. Свой очередной день он начинал теперь с обхода питейных заведений и, если видел там хоть одну знакомую ему физиономию, без церемоний устраивался рядом, и не дай Бог, было обделить его своим вниманием.

Между тем, все, кто его знал, дружно отмечали его некую умеренность в алкоголе. За всё проведённое на свободе время Конев точно не спился и был всё так же силен и крайне опасен.

Именно в один из таких обычных будничных дней и пересеклись наши с ним пути-дорожки. Проглоти тогда Генка ту справедливую предъяву, всё обошлось бы миром и, скорее всего, дальнейшая жизнь моя потекла в совсем совершенно ином русле. Однако в выданном Вованом тексте присутствовал слишком обидный намёк на малый рост моего друга, от чего парня просто понесло. Умышленно обозвав авторитета Конём, Геша предложил ему продолжить пить пиво и не мешать людям, культурно отдыхать.

Побагровев от злости, Володька сжал огромные кулаки и дал ровно две секунды на то, чтобы Генка оторвал свой, как он выразился, дырявый зад и унёс его прочь от бара. Дальше произошло событие, которое никто из присутствующих не мог даже предполагать, включая и самих участников перепалки. Мой приятель вдруг высоко выпрыгнул из-за стола и с размаху саданул кулаком по лицу здоровяка. Ответом ему был львиный рык и удар тяжёлой рукой по спине убегающего наглеца. От чего последний, снося всё на своём пути, шумно рухнул в проход, в аккурат между столами. Но это Коневу показалось мало, и он с удивительным для своих размеров проворством перемахнул сразу через две скамейки и оказался рядом с Генкой. Его намерения были всем понятны и очевидны: он без сомнений хотел одного, просто добить, посмевшего ударить его пацана.

Последний, мгновенно сообразив, что спасти его могут только быстрые ноги, рванул было с низкого старта к выходу, но в спешке зацепился ботинком за ножку стула, на котором сидел я, и вновь растянулся на полу. В тот же миг огромная нога Коня, заряжаясь для сокрушительного и убойного удара, далеко оттянулась назад. И не надо быть предсказателем, чтобы понять, что ожидало Генку, не вмешайся в последний момент я. Спасая здоровье друга, а возможно, и саму жизнь, что есть силы толкаю Вована в могучее плечо. На что тот, не удержавшись на одной ноге, смешно взмахнул руками и неуклюже рухнул рёбрами на соседний столик.

Вполне закономерно, что ярость Коня, помноженная теперь на два, разом перекинулась уже на меня. И не уклонись я тогда от громадного, налитого злобой кулака, летящего точно в мой лоб, всё выглядело бы очень даже печально.

Понимая, что взбесившегося громилу по-другому уже не успокоить, жёстко бью в ответ, точно в его тяжёлую квадратную челюсть.

К удивлению всех присутствующих, огромное тело авторитета после секундного ступора разом обмякло и грузно рухнуло на грязный, зашарканный ногами пол.

Не обращая внимания на резкую боль в кулаке, крепко хватаю сопротивляющегося друга за руку и волоку к выходу, где нас уже ждал долговязый, насмерть перепуганный всем происходящим Витёк.

Уже у самых дверей Генка неожиданно вывернулся из моего захвата и, быстро подбежав к лежащему в отключке Коню, с ходу пнул его ботинком в лицо, что конечно было, с его стороны, чистейшим свинством. И как бы он потом ни оправдывался, его доводы были, совсем неубедительны.

Не надо быть мудрецом, что бы понять, что нажитый нами сегодня геморрой, сам по себе, уже точно не рассосётся. И весь дальнейший ход событий был явным тому подтверждением.

Прошло чуть более суток, когда поздним вечером мне в квартиру кто-то осторожно позвонил. Не надеясь на свой распухший правый кулак, пряча за спиной заранее приготовленный обрезок водопроводной трубы, я осторожно отправился к двери, и только узнав посредством глазка хорошо знакомую худую фигуру Витька, я чуток расслабился, но как оказалось совсем ненадолго.

– Генку сегодня в подъезде отметелили. Почти насмерть забили, – зашептал испуганно парень, тараща на меня свои выпученные, как у рыбы, глаза. – Отпинали Гешу по полной программе. Мать его только по одежде и опознала. Короче, ты как знаешь, а я отсюда сваливаю. У родственников до осени перекантуюсь, а там в армию.

Оставаться один на один с такой проблемой было, конечно, занятием малоприятным, но следовать Витькиному примеру я не собирался. Пусть далось мне это решение непросто, но, решив остаться в городе, я зауважал себя чуть больше.

Примерно с месяц, пока моя правая рука принимала свои нормальные формы, я в постоянном ожидании мести Вована и его кодлы, ходил по улицам с неизменным куском водопроводной трубы, плотно закрученным в газету.

Сам же Генка едва только пришёл в себя, сразу сделал ноги из больницы, так как, в соседей палате со сломанной челюстью находился его лютый враг Конь, которому в довесок, диагностировали ещё и сотрясение мозга.

Лично мне, как это ни странно, за всё это время никто так ничего и не предъявил, хотя слух о той драке прошёл по району шквальной волной и поднял мой авторитет среди дворовой шпаны на предельно высокий гребень.

Так в напряжённом ожидании развязки прошёл весь последний летний месяц. И вот тут буквально в один из финальных его дней, расслабленной походкой бредя домой с прогулки, и уже практически уверовав, что худшее осталось позади, неожиданно сталкиваюсь с тем, к чему мысленно готовился всё это тревожное время.

До подъезда своего дома мне оставалось пройти совсем немного, максимум двадцать шагов, когда рядом со мной неожиданно и резко остановилась почти нулевая чёрная волжана – машина по тем временам крутая и самая желанная для большинства автомобилистов.

Почти сразу из-за руля, подчёркнуто вальяжно, вывалился высокий жилистый парень лет двадцати пяти, с темно-синими татуировками по обеим рукам. С открытой наглецой пройдя по мне внимательным взглядом, он, сверкая золотой фиксой, с хорошо читаемым нажимом поинтересовался:

– Не ты ли, братела, на Валова откликаешься?

Понимая, что время гнетущей неопределённости прошло, разом собравшись в монолитную боевую машину, в ответ утвердительно киваю головой.

– Да, типа того, – отвечаю я, попутно пытаясь определить степень угрозы, скрывающейся за тонированными стёклами автомобиля. Самоуверенного приблатнённого водилу я в разработку не брал, бросить его тощее тело на асфальт, было для меня делом одной секунды.

– Да не напрягайся так, пацанчик, – хитровато щурясь, кинул мне тот. – Присядь в тачку на пару минут, с тобой серьёзные люди перетереть хотят. И прими к сведению, заднюю лучше не включай, не советую.

Последние слова, словно огнём, обожгли меня. Уверенно подойдя к передней двери машины, решительно дёргаю её на себя и, только ознакомившись с начинкой просторного салона, чуть сбрасываю максимально нервное напряжение.

– Присаживайся, Саша, – уверенным и спокойным тоном кинул мне мужчина, по-хозяйски раскинувшийся на заднем диване залётной, скорее всего питерской Волги.

Красноречиво указав глазами на сидение машины, он подчёркнуто вкрадчиво добавил – Разговор будет у нас короткий, но ровно по делу.

Человек в машине выглядел лет на тридцать, тридцать пять – не больше. Более чем уверенный голос, холодный волевой взгляд и мощные покатые плечи невольно свидетельствовали о его сильной во всех отношениях личности.

Примерно с минуту незнакомец молча, с нескрываемым интересом, изучал мою, чем-то заинтересовавшую его личность, на что, будучи не очень большим любителем подобных смотрин, я, не удержался и с ехидцей в голосе спросил:

– Что-то не так, уважаемый?

– Да, нет, всё как раз в цвет, – улыбнулся краем губ незнакомец. – Возможно, ты не знаешь, но наслышаны мы, парень, про твои подвиги на ринге как впрочем, и косяки вне его, и, честно скажу, пришлось мне за тебя стойку держать конкретную. Кое-кто из братвы зуб на тебя заимел, разборок немедленных требовал, но я замял это дело на корню, потому как в тебе есть что-то от конкретного пацана. И это не пустой звон. Я ведь с Конём вашим почти пять лет одну зону топтал и про его каменную башку и такой же кулак знаю не понаслышке. Про твой бой с Разиным мы тоже в курсе и про склеившего ласты Крысёныша в теме. Вот почему решил я лично с тобой познакомиться, а там, возможно, и к хорошему делу приставить.