Достигая крещендо

«Вспомнила! – подумал Клёнов с отвращением. – Только забыл о нём… Дальнобойщики чёртовы!»

– В таком случае, вы знаете всё даже лучше меня, – вслух сказал он.

– Вообще дело крайне опасное оказалось, не зря мы выпустили только одно заявление – «Задержана группа дальнобойщиков» с туманным пояснением. Вы всё—таки проводили арест, а потому лучше Красенко знаете груз фур… К тому же он так любит преувеличивать всё своей любимой фразой «героическое действие», – передразнила Орлова.

Подобное отношение к директору Службы безопасности никогда бы не могло возникнуть в служебной беседе, но эта лёгкость, с которой Орлова произносила имя директора, высмеивая его поведение, расслабила Клёнова и даже чуть-чуть располагала его к Орловой.

– Да, – усмехнулся по—доброму Артемий. – Он тот ещё кадр. Что же он наплёл?

– Сущие пустяки, просто предоставил опись, маршруты, заказчиков и прочую официальную информацию… Лучше скажите, на какой стадии следствие?

– Только без конкретики – мы пытаемся распутать систему подрядчиков и фондов, через которые проходил заказ. Такого объёма груза хватило бы на ужасные вещи…

– Подозреваемые? – спросила прямо Орлова.

Клёнов ничего не ответил, но отрицательно закачал головой.

– Интересно, что вы до сих пор не знаете подозреваемых в деле национальной безопасности, – протянула Елизавета Николаевна, допивая бокал Lambrusco и понимая, что Клёнов совершенно ничего нового ей не сообщил. – Были бы вы не женаты, я бы предложила вам потанцевать.

– Не будь вы женой премьера, я бы согласился.

– Ох, а я и не думала, что вы смотрите светскую хронику, – сладко потянулась Орлова. – Но вообще-то, я бывшая, да и премьер не ревнивый.

– А моя жена очень ревнива.

Орлова засмеялась, причинив большое удовольствие Клёнову.

– Ревность жестокая вещь, Артемий, страшная, беспощадная и отвратительная, – произнесла она задумчиво, – для женщин… Мужчинам надо ревновать, а вот женщины не должны показывать виду, тогда их будут любить ещё сильнее.

Клёнов смутился от этих слов, он не ожидал услышать подобное от властной женщины, минуту назад интересовавшейся расследованием важного дела. Но Орлова быстро взяла себя в руки – Артемий всё-таки не производил впечатления человека, готового поддержать такие разговоры. Ещё полчаса они беззаботно болтали о всякой ерунде, найдя друг друга интересными собеседниками. Артемий с удовольствием рассказывал смешные истории служебной жизни, Орлова высмеивала наиболее популярных и видных чиновников Правительства. Как только гости стали разъезжаться, к ним подошёл епископ, сообщив, что вызвал другой автомобиль для обратной дороги в Ниццу.

– Надеюс в будующем мы втрэтемся, – на ломаном русском с неожиданным кавказским акцентом проводил Селини Елизавету Николаевну.

– Мой дорогой доктор, – отвечала ему Орлова, находящаяся в прекрасном настроении от игристого. – Будущее есть у тех, кто имеет что-то в настоящем…

Селини не мог понять иронию произнесённого.

– Сiao! – крикнул он вслед.

– Вижу, ревность вы и правда не знали, – пробубнил Клёнов.

– Пустяки, – произнесла Орлова устало.

– Не говорите такое итальянцам… Ирония ваша слишком тонкая, они как раз чувствуют настоящее, не думая о будущем, – заметил благодушно епископ.

«Потому будущее у них и есть, – заговорил внутри засыпающей Орловой государственный деятель. – А епископ не так прост…»

Глава III

За месяц до описанных событий на Ривьере, в Москве прошло странное заседание Правительства. Вечно мрачные и вечно уставшие непонятно от чего министры в одинаковых костюмах неторопливо шептались между собою в зале заседаний Совета безопасности Сенатского дворца.

– Я совсем замучился…

– Да, дикая неделька.

– Вам бы отдохнуть, – заметила заботливо министр культуры.

– Эта чехарда закончится, тогда улечу на выходные, – ответили ей, мечтательно причмокнув.

– Журналистов нет и хорошо, а то усну сейчас…

Такие важные темы звучали в разговорах министров социального блока, обсуждающих головную боль друг друга, и лишь от скуки доходящих до разговоров о здравоохранении. В другом конце стола, чуть ближе к «трону», шептались вице—премьеры:

– Вы не с пустыми руками, надеюсь?

– Нет… Божесов приказал планы школ принести новых. Семь проектов набрал!

– И выгодно? – загорелись глаза собеседника.

– Да что хоть! Ни копейки за эти проекты. Сказал, оплатит по факту.

Собеседник покачал сочувственно головой – с премьером работать всегда трудно, требует много и количественно, и качественно.

– Я тоже с ним не могу, каждую тысячу рублей требует контролировать! Но так убедительно говорит всегда… Николаич—то ладно, он о своём будет болтать «комфортном предпринимательстве», а Божесов так сладко о светлом будущем заливает! Так ведь и верить хочется.

– Ага, «светлом будущем», я с женой на благотворительный вечер «True liberals» еду… Божесов тоже приглашён, вот там мне устроят будущее…

– Ой дурак! – протянул собеседник. – За такие мероприятия и двести девяностую повесить могут.

Прошло всего две минуты, а свободные темы разговоров начинали заканчиваться. Оставалась только надоевшая всем работа… К счастью, появился президент – Сергей Николаевич Лапин. Все быстро двинулись к местам, выражая своё почтение первому лицу кивками. Тот быстро сел, расстегнул пиджак и планшет. Все нахмурились и тупо уставились в перпендикулярную глазам точку стола. Лапин обвёл их взглядом, готовясь заговорить, но остановился на пустых креслах.

– Так, – сказал он, прикрывая твёрдый голос смешливой интонацией. – Где товарищ премьер?

Никто не двинулся.

– Где министр иностранных дел и министр обороны? – продолжил Лапин.

– Игорь Сергеевич в ООН, Максим Петрович на учениях, Михаил Александрович сказал, что задержится… – не поднимая головы, отвечал вице—премьер.

– Ох, – тяжело вздохнул Лапин. – Подождём…

Им было взаимно неуютно. Сергей Николаевич не обладал харизмой и самоиронией, которая была у Божесова, хотя шутил иногда очень удачно и метко. В 2024 году именно его Божесов обошёл на выборах… Но карты в руках ВВП сложились так, что Божесову не удалось занять вожделенное кресло президента. Лапин смотрелся там гармоничнее – тихий, спокойный, местами здравомыслящий и вечно твердящий что—то про экономику и постоянный рост в накоплении резервов. Жена его занималась бизнесом, а потому на протяжении одиннадцати лет Лапин активно взаимодействовал с предпринимателями – они выполняли госзаказы, строили дороги, получали субсидии и выигрывали тендеры. Он сидел у себя в Кремле, выслушивал доклады, ставил подписи, принимал порой смелые решения, миролюбиво относился к странам—соседями и партнёрам, хотя был способен постучать «туфлёй» по столу. Да, Сергей Николаевич был начитан, образован, мог хорошо вести переговоры, отстаивать внешние интересы России, а также обладал хорошим вкусом в изящных искусствах, из него мог бы получится хороший министр… Но для долголетнего руководителя большой страны ему не хватало идейности. Ужасная, тянущаяся с двухтысячных годов стабильность при нём достигла своего апогея.

Когда же приходило время резких и активных решений в дело вступал Божесов – он хорошо справился с эпидемией 2025 года, успешно преодолел последовавший за ней экономический кризис, боролся с безработицей и старался воспитать хоть какое—то подобие гражданской дисциплины и ответственности. Михаил Александрович выступал на любых площадках, давал много интервью и постоянно взаимодействовал с людьми в интернете. Он любил свою публичность, а самое главное – абсолютно не стеснялся ничего, даже то, что махинаторы считали компроматом, он обращал в свою пользу, делая из себя живого и понятного всем человека с ошибками и грешками.

– Друзья мои, я очень рад, что вы пришли на маскарад… – мурлыкал щегольски одетый Божесов себе под нос, вальяжно входя в зал. – Сидите, сидите… Сергей Николаевич, извините ради Бога, был на маникюре, секретарша—дура, забыла перенести, – Божесов поиграл в воздухе кончиками пальцев.

– Садитесь, Михаил Александрович, – невозмутимо произнёс Лапин. – Теперь можем начинать…