Достигая крещендо

– Вот именно, если не моя внешняя сдержанность и покорность, у нас было бы двоевластие.

– Что—нибудь скажем Орловой? – спросила Мари.

– Да, дай—ка телефон… А пока едем к либералам в Carmen-holl.

– Всё-таки?

– Ну, лишь через пару месяцев будут в лагерях пахать, а пока, пусть веселятся!

Мари грустно посмотрела на Божесова, который напротив прибывал в самом весёлом расположении духа, набирая Орлову:

– Лиз? Я сказал ему… – таинственно произнёс он, не скрывая улыбки. – Начинаем и делаем всё до поправок. Каждый день внимательно отслеживай всю существующую информационную повестку и начинай продвигать нас, кажется, до него дошла моя опасность…

***

– О, Михаил Александрович! Вы всё—таки посетили нашу оппозиционную клоаку? – встречала Любовь Аркадьевна премьера, заглушая своим голосом сильно бьющую по ушам музыку.

– Как же я могу вас оставить без внимания, – отмахнулся галантно Божесов. – Вы же оракулы оппозиционной молодёжи, как пройти мимо?

Михаил Александрович больше был самым ненавидимым оппозицией лидером. Вообще жизнь страны изменилась через три года после его появления в Правительстве, в 2022 году. Божесов смог справиться с главной проблемой российской власти – её византийщиной и напускной сакральностью. Долгие годы своего существования власть не могла позволить себе главную роскошь – политическое шоу, наполненное не фриками с безумными идеями (на это у власти мозгов хватало – что тоже крайность), а настоящей (на самом деле видимой) конкуренцией и яркими скандалами и интригами. На почве скучной политической жизни, в которой о любом провластном субъекте нельзя было отзываться плохо, а только восхвалять его идеи, российская оппозиция со своим дичайшим популизмом и внутренними интригами наращивала популярность очень быстро, охватывая огромные аудитории с каждым новым скандалом. Однако именно Божесов подрезал все правила – его молодость (министром юстиции он стал в 32 года), чувство юмора и наглость служили на пользу всей власти, делая её живой. Михаил Александрович с яростной и ироничной игривостью бросался на «демшизу», ловко разбивая любые заведомо обвинительные аргументы и фактами, и лёгкостью эмоциональной подачи.

После одного крупного коррупционного скандала в Правительстве, он смог организовать дебаты на федеральных каналах между оппозицией и провластными «рупорами» пропаганды. Разумеется, либералы долго ругали «тяжёлое наследие путинского режима» (эту формулу придумал Божесов – мол раньше всё скидывали на «тяжёлые девяностые», теперь на «наследие режима») и тотально прогнившую систему власти в стране, с ними спорили вполне убедительно, но способность создать шоу привлекательнее делала именно оппозиционеров. Божесов выступил в конце, в короткий временной промежуток успев очернить светлый облик каждого оппозиционера, а в завершение выступления он со смехом произнёс: «Вы, конечно, эффективно боритесь с коррупцией, два ролика на Ютубе в месяц стабильно! Но мы лучше – потому что иногда коррупционеров сажаем!».

Словом, оппозиция терпеть не могла Божесова, справедливо понимая его самостоятельность и видя в нём третьего конкурента, который (пока что) стоит на стороне власти. Вот и сегодня он намеренно приехал на благотворительный вечер главной силы протеста – движения «True liberals» – желая поздравить их с несколькими победами на муниципальных выборах и пропиарить свой плюрализм.

– Неплохо показали себя, Любовь Аркадьевна, 13 депутатов  в гордумах – достойный итог.

– Издёвка чувствуется, Михаил Александрович, – прищурилась Любовь Аркадьевна. – Я знаю, как вы не любите выборы.

– Терпеть не могу избираемые должности… Лучший аргумент против демократии – пятиминутный разговор с избирателем. Половина и не понимает ничего, голосуя по инерции.

– Ох, какой же вы странный тип! Народ не уважаете, а общаться с ним любите, – направила Любовь Аркадьевна премьера в другой коридор, а не в общий шумный зал. – Даже соцсети у вас открыты.

– Мне пишут, кстати, постоянно. Много интересного, кто—то здоровья желает, кто—то проклинает, а кто—то и по делу что—нибудь сообщает… Читаю в дороге обычно, мемчики шлют, а это, понимаете ли, очень важно.

– Жалеют, что вы не стали президентом? – спросила Любовь Аркадьевна, выводя Божесова на балкон зала к самым важным гостям.

– Ой, зря смеётесь, если бы я выиграл в 2024, мы бы работали вместе, – игриво ответил Божесов, ловко подхватывая бокал, проносимый официантом.

– Да? – повела бровями Любовь Аркадьевна, разыгрывая удивление. – И почему же?

– Вы же знаете, я беспартийный, – хитро прищурился Божесов. – Никакой поддержке в старых элитах тогда не было, только на ваш электорат и была б моя надежда…

– Врёте вы опять, – обычной интонацией разоблачителя коррупционеров произнесла Любовь Аркадьевна. – Из каждого угла твердите, что у нас нет поддержки среди населения, а сейчас…

– Это на выборах, – прервал спокойно Божесов. – На выборах вас и правда поддерживают только на 13%. Но отрицать то, что оппозиционно настроенная молодёжь на вашей стороне, глупо… В этом, конечно есть минус – люди последнее время (и это мировая тенденция) голосуют не «за» чьи-то идеи, а «против» действующей власти, для вас это хорошо, но в перспективе ведёт всё общество к импотенции политической воли.

Любовь Аркадьевна недовольно сморщилась и промолчала. Она не любила рассуждать о чём-то теоретическом, практика интересовала её гораздо живее.

– То есть вы хотите сказать, что победа наших кандидатов вызвана не их программами, а нежеланием поддерживать единичники?[12 - Ироничное обозначение членов правящей партии «Единство».]

– Ну, вы упрощаете… – отхлебнул шампанское Божесов. – Хотя я за них не голосую с 2018 (по секрету вам сообщаю)…

– Да-а? – удивилась оппозиционерка. – Неужели пенсионная реформа отвернула вас от «жуликов и воров».

– Да вы опять упрощаете, – улыбнулся Михаил Александрович. – Хотя с вами приятно разговаривать, как на интервью… Я открою вам маленькую тайну – вы, лидеры оппозиции, мерзавцы, желающие просто захватить власть ради себя, а идеалами только прикрываетесь, другие точки зрения вы игнорируете и даже травите… Но вот ваши сторонники в городах и регионах чаще всего искренне верят в плюрализм, демократию, свободные суды, конкуренцию и урбанистику. Поэтому, выбирая между зажравшимся депутатом из «Единства» (который в редком случае оказывается хорошим человеком, а даже если так, на его деятельность качественно это не влияет – он единичка в большой партийной системе, простите каламбур) и депутатом от вашего либерального движения, для блага города я выберу последнего…

– Ба! Михаил Александрович, не думала, что вы отклонитесь от официального курса в этом вопросе – «все, кто против нас, враги».

– Я рационалист, поэтому главное для меня благополучие страны, – самодовольно ответил он. – Провинциальные единичники лишены лоска, часто малокультурны, тупы, зато очень алчны, а ваши сторонники хоть интеллектом тоже не блещут (умные в политику вообще не идут – только управлять большими системами), но имеют честные убеждения. Даже я за них голосую.

Любовь Аркадьевна уставилась на Божесова, который с удовольствием допил шампанское и посмотрел на неё торжествующе.

– Вы чудо… – пробормотала она. – Удивляюсь, что вы забыли во власти…

– Да что всё обо мне, да обо мне! Скажите хоть, ради чего вечер у вас благотворительный устроили?

– Да так, – нашлась Любовь Аркадьевна, – волонтёрство поддержать разного уровня…

– Надеюсь, не политическое волонтёрство?! – вспыхнул Божесов.

– Вообще-то и его тоже.

– Ужас. Терпеть не могу добровольничество! – Михаил Александрович схватил ещё один бокал.

– Я думала наоборот… Ваши Школьные парламенты только чего стоят…

– Это системная реформа образования, – перебил её недовольно Божесов. – Часть моих предвыборных обещаний… Тем более не стоит сравнивать Школьные парламенты со всякими «русланд-югент», занимающимися волонтёрской деятельностью. Парламенты – фундамент нового образования, там мы воспитываем настоящую ответственность в детях, да и демократии не забываем, выборы проводим каждый год и конкуренция в некоторых школах (особенно пансионах) достойна экранизации.

– Почему вам так добровольцы-то не нравятся? – ускользнула Любовь Аркадьевна от щекотливой темы для оппозиционера, любящего протестовать, но никогда не занимающегося реальными делами.

– Понимаете, власть должна ухаживать за стариками, животными, беречь природу, а с этими волонтёрскими движениями получается – «выполняйте, дурни, нашу работу даром, а за неё медальки получайте», глупо… Любой труд должен оплачиваться… Я уж не говорю про политическое добровольничество, тут пачкаться за идеи не стоит.

– Но… – начала было Любовь Аркадьевна.

– Может быть, уже хватит? Я демагогией привык заниматься на работе, а тут вы на откровенности зовёте.

– Конечно, конечно… Уже уходить собираетесь?

– Да уж пора, – пожал плечами Божесов. – Отметился на оппозиционном вечере, поболтал с лидером либерального движения… Думаю, теперь можно ехать спать. Пиар вполне приятный!

– Удивляюсь вам, Михаил Александрович. Бывший прокурор, случайный губернатор и министр юстиции, фиктивный кандидат в президенты…

– Вы танцуете Shuffle? – не дослушал Божесов и тут же вывел Любовь Аркадьевну на открытую площадку, приковав внимание всех собравшихся. – Повеселим публику?

Под электронную музыку он совершал чёткие, многократно заранее отрепетированные движения, перебирая ногами с огромной скоростью и изяществом, хотя весь этот эпатажный андеграунд походил чем—то на еврейские национальные танцы. Плавности движений не хватало Любови Аркадьевне – в какой—то момент она, совершенно не ожидавшая этого приглашения, чуть пошатнулась и не упала только благодаря Михаилу Александровичу, который ловко подхватил её, завершив этим танец.

– Вы ведь не зря сидели одиннадцать лет в кресле премьера? – спросила сильно запыхавшаяся Любовь Аркадьевна, пока ещё не закончились аплодисменты. – Столько наблюдаете за политикой, при этом столько несистемных убеждений…