Илимская Атлантида. Собрание сочинений

Бабочка

Николай Алексеевич Кокорин, начальник механосборочного цеха, застыл как перед великолепной картиной перед витриной с девчоночьими нарядами. Он, не стесняясь выражать прилюдно свое восхищение от разнообразия и изысканности современных одежд и игрушек для детей, выбирал для своей долгожданной внучки что-нибудь удивительное, самое красивое, забыв, что она только что родилась. Это событие стало, наверное, счастливейшим в его жизни и в жизни его любимой жены.

Дедом и бабкой Кокорины стали давно, два старших внука уже сыграли свадьбы. Но глава семьи всю свою жизнь мечтал о девочке, сначала о дочке, потом о внучке. Но девочка заставила себя ждать долго. У сыновей родились по двое мальчишек, и надежд на девочку становилось год от года меньше. Все дети были любимые, о каждом дед с бабушкой заботились, воспитывали, вкладывая всю душу. И все-таки эти будущие мужчины не обещали им в дальнейшем ни нежности, ни привязанности: вырастут, и поминай, как звали… Кокорины хотели девочку, чтобы отдать ей всю свою нерастраченную любовь и нежность. И наконец, их мечта осуществилась – младший сын с невесткой подарили наследницу.

После того, как внучку привезли из роддома, все семейство не могло на нее налюбоваться, возгласы восхищения утомили и счастливую мать, и младенца. Так что родители малышки посоветовали гостям побыстрее разойтись по домам. Дома возбужденный Николай Алексеевич, выключив телевизор, сказал жене:

– Маша, надо покупать дачный домик. Не в городе же ребенку жить.

– Что это вдруг? У нас сроду дачи не было, дети в городе выросли.

– Маша, это же девочка! Понимаешь? Ей свежий воздух нужен, чтоб щечки у нее розовые были, чтобы глазки голубые как небо становились. Да и мы уже не молоденькие. Вместе с внучкой жить будем на даче.

– Как же ты быстро все решил.

– А ты что, против?

– Я не против, но как-то страшновато. Столько хлопот с этой дачей. Посмотри на наших соседей – как проклятые на ней вкалывают. А что толку? Даже себя обеспечить овощами не могут…

– Маша, что ты надумала, что мы посадками будем заниматься? Никаких овощей, только зеленый газон и качели для девочки.

– Траву тоже надо уметь сеять.

– Как-нибудь разберемся. Главное, внучка на свежем воздухе вырастет.

– Боюсь я. Надо бы с Юрой посоветоваться.

– С Юркой, конечно, посоветуемся, правда, он не дачестроитель.

– Но все-таки – строитель.

– А при чем тут стройка? Надо готовый дом купить.

– Значит, ты в советах лучшего друга уже не нуждаешься?

– Не придирайся к словам. Посоветуюсь. Может, и домик вместе выберем.

С Юрием они были знакомы с детства. На свет появились в одном роддоме, с интервалом в сутки. Жили в одном подъезде пятиэтажного дома, на одной площадке. Коляски, в которых их вывозили на прогулки, было не отличить, время гуляния примерно совпадало, так что большую часть суток дети проводили вместе. Бывало, Юркина мать поручала Колиной матери свое сокровище, чтобы отлучится по неотложным делам. Да и Колина мама тоже доверяла ребенка подруге-соседке.

В ясли их носили вместе, в детсад уже ходили своими ножками, но тоже вместе.

В детсаду они стали не разлей вода, по-мужски защищали друг друга. У родных братьев не всегда такая дружба бывает.

В школе сидели за одной партой. Дружба их год от года крепла; все знали, если здесь Юра, ищи рядом Колю. А вот когда школу окончили, их пути разошлись. Юра пошел учиться на строителя, Коля – на механика. Никто не ожидал такого, думали, что и дальше друзья будут учиться вместе.

Юра стал отличным строителем, Коля – классным механиком. Квартиры они получили в разных концах города. Общались не часто, в основном по телефону. И все же друг о друге не забывали. Все праздники, все дни рождения проводили вместе. Так уж случилось в жизни, что сестер и братьев ни у Николая, ни у Юрия не было. Потому и выросли они, словно близнецы, ощущая если не кровное, то полное духовное родство.

У Юры с женой обзавестись потомством что-то не получалось. Кто в этом виноват, Николай не знал, да никогда и не спрашивал. Значит, такая судьба. Зато сыновей Николая Юра любил, как родных, играл с ними в футбол, брал на рыбалку. Порой строго спрашивал с них за шалости. Для всех в семье Николая он был родным человеком. Кокоринские наследники звали его дядей, а внуки – дедушкой. Старший сын Николая Алексеевича и Марии Александровны, окончив строительный институт, работал в фирме «дяди Юры».

Вечером Юрий приехал к Кокориным. Сразу, в свойственной ему манере, приступил к делу.

– Маша, ты напрасно сомневаешься. Идея прекрасная.

– Идея, может, и прекрасная, да страшновато ее воплощение.

– А что бояться?

– Не знаю. Лишних забот, земля ведь тоже требует внимания, и домик захочет ласки нашей и любви. Хватит ли на все сил, ведь не молоды мы уже с Коленькой.

– В советские времена полстраны жило на дачах. Огромные пространства на болотах люди освоили, можно сказать, своими телами осушали. По сей день не пойму, почему под дачное строительство надо было давать бросовые земли, государственникам людей не жалко было. Но силен наш русский народ и вынослив, для многих, выросших на таких дачах ребятишек, эти дачные поселки стали малой родиной. Я уж не говорю об отдыхе…

– А ты вспомни, как мы каждый год в отпуск на море ездили, какое это чудесное время было. Теперь вот Коля на старости лет свой домик на природе захотел. Ведь это обуза в нашем-то возрасте…

– Маша, – вмешался Николай Алексеевич, – ну какая это обуза!? Брать будем готовый дом, Юра поможет подобрать.

Возразить было нечего, и спор прекратился. Но Маша не унималась:

– Вы меня уговариваете, а я, злобная бабка, сопротивляюсь. Так получается? А мне тоже хочется пожить на природе, тем более сейчас, когда появилась внучка.

– Так ты согласна? – быстро подхватил ее слова Юрий.

– Согласна – не согласна, все равно, забота ляжет на Колю. Выдержит ли?

– Ничего, машина есть, здоровьем не обделен, силой и умением – тоже. Справлюсь, – по-хозяйски размыслил Николай.

– Значит, договорились, – подытожил Юрий.

– Осталось дело за малым: найти подходящий домик, – вздохнула Мария Александровна.

– Ну, это такие пустяки… – хором проговорили мужчины.

Пустяки оказались делом очень непростым. За месяц Николай и Юрий объехали все ближайшие пригороды, но так ни на чем не остановили свой выбор. Потом догадались нанять риэлторов, и дела пошли получше, хоть было из чего выбирать.

Николай и не предполагал, какое вокруг города огромное количество дачных поселков. Правда, теперешние дачные пригороды не очень похожи на те, что описывали Пушкин, Тургенев, Чехов, Горький, и где раньше проживала особая, элитная каста – «дачники», синоним – бездельники и резонеры. Нынче сословий нет, и на дачных землях все смешалось: роскошные кирпичные особняки и времянки, убогие сараюшки вдоль железных дорог и примитивные пленочные теплицы… Никакой продуманной поселковой планировки не наблюдается, работы местного архитектора тоже. Но что-то влекло людей на эти участки земли? Только ли общение с природой? А может, память предков: и тех, кто богато жил в барских домах, и тех, кто сам в поте лица возделывал землю. Родовая память?

Наконец, нашли нечто, напоминающее традиционную советскую дачу. Небольшой домик, небольшой участок без грядок, две раскидистые яблони, молодые клены, вдоль дорожки к дому кусты сирени и черноплодки. В тени забора облюбовала себе место семейка ландышей. Несколько вековых сосен густо устилали участок своими опавшими иглами. Дом казался ветхим, был неухо-жен, в нем давно никто не жил. Краска на деревянной вагонке потрескалась и выцвела, нижние доски у самой отмостки почернели, местами покрылись мхом. Это от воды, стекающей с крыши, пояснил Юрий. Все вроде было на месте: и пол, и двери, и окна, и печь. Однако дом требовал ремонта, и немалого.

– Тебе нравится? – спросил Юра.

– Нравится? Не знаю, но душа к этому месту лежит, – задумчиво ответил Николай.

– Хорошо. А остальное – дело житейское. Поправим, подобьем, а если понадобится – переделаем и заменим.

– Я не миллионер, Юра, ты же знаешь. Наскрести бы на покупку.

Друзья еще раз обошли участок, посидели на скрипучей лавочке.

– Все хорошо здесь, Юра, только воды рядом нет. Хоть бы озерцо небольшое.