Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря

Части Красной армии в районе Вильно временно (до окончательного решения этого вопроса главным командованием) занимают: военный городок Ново-Вилейка, аэродром Порубанок, городок бывш[их] 1[-го] и 5[-го] п[ехотных] п[олков] поляков.

Штаб располагается в гор. Вильно.

5. Отвод охраняющих частей Красной армии с участка Латвийской границы в пределах передаваемой территории производится только после смены их частями Литовской армии.

Смену частей начать 27 октября 1939 г. с 8.00»[406 - РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1226. Л. 104–105; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 163. Л. 112–113; Д. 178. Л. 305–308; Д. 217. Л. 107–108; Ф. 35086. Оп. 1. Д. 193. Л. 5–8.].

28 октября советско-литовские переговоры военных представителей в Каунасе завершились. Командарм 2-го ранга М.П. Ковалев и генерал С. Раштикис подписали Соглашение о размещении советских войск на территории Литвы в районах Новая Вилейка, Алитус, Приенай и Гайжунай. ВВС должны были разместиться в Алитусе и Гайжунай и получить 8 оперативных аэродромов на линии Скуодас – Юрбаркас – Алитус и Шяуляй – Ионава – Вильнюс. «Ввод советских войск на территорию Литвы начинается с 3 ноября 1939 г., а в г. Нов[ая] Вилейка и Порубанек – немедленно. Временно расположенные советские войска в г. Вильнюс выводятся не позже 15 декабря 1939 г.». Соглашение вступало в силу с 30 октября[407 - Полпреды сообщают… С. 154–156; РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 377. Л. 356–360.].

Расположенные на литовской и латвийской границах 83-й, 84-й и 85-й пограничные отряды общей численностью 5 тыс. человек с 17 октября начали организацию охраны и на новой советско-литовской границе. К 8 часам утра 27 октября большая часть личного состава советских пограничников уже отошла на новую линию границы, а в 11.20 «согласно плана литовские войска перешли бывшую литовско-польскую границу»[408 - РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 294. Л. 259–259об., 282; Ф. 39026. Оп. 1. Д. 466. Л. 2; Д. 2240. Л. 1об. Формально принятие под охрану новой линии советско-литовской границы произошло 31 октября на основании приказа наркома внутренних дел № 001295 от 27 октября 1939 г. (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 2. С. 272).]. В соответствии с изданным в тот же день приказом командующего 3-й армии № 082 от 3-го кавкорпуса выделялся один представитель для сопровождения колонны литовских войск[409 - РГВА. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 163. Л. 114.]. В тот же день временно исполняющий должность начальника штаба Белорусского фронта направил Военному совету 3-й армии распоряжение № 107/оп: «Командующий фронтом приказал:

1. Штаб 3[-й] армии [с] армейскими частями перевести 28.10 в Полоцк;

2. При уходе из Вильно телеграфную связь не снимать, а передать ее к[оманди]ру 16 ск; последний остается в подчинении командующего войсками фронта и снабжается всеми видами довольствия через соответствующие довольствующие отделы фронта;

3. Ваши соображения о порядке: а) передачи Вильно литовцам; б) довольствия особого 16 ск всеми видами снабжения представить немедленно в штаб фронта;

4. Об отданных приказаниях соединениям и частям армии по передислокации из Вильно и передаваемой Виленской области донести с указанием: сроков выступления, маршрутов, районов ночевок, сроков прибытия в новые районы, какие части следуют по ж[елезной] д[ороге], станции погрузки и сроки погрузки»[410 - Там же. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 21. Л. 335.].

В 4.50 28 октября штаб Белорусского фронта доложил в Генштаб «План передачи города Вильно:

1) Литовские войска вступают в г. Вильно между 13–14 часами 28.10.39;

2) по прибытии командира литовской дивизии в г. Вильно – начальник гарнизона г. Вильно комбриг Давидовский и командир литовской дивизии отдают совместный приказ о сдаче и приеме гарнизона;

3) после приказа войска литовской армии сменяют посты частей РККА у всех государственных объектов: электростанции, почты, телеграфа, водопровода;

4) передачу дел города будет производить председатель врем[енного] городского управления, а управления жел[езной] дороги и узла – зам[еститель] начальника дороги – чиновникам Литовской республики;

5) все объекты к сдаче подготовлены»[411 - Там же. Д. 169. Л. 287–288об.].

В 16.20 28 октября штаб Белорусского фронта направил в Генштаб РККА донесение № 110/оп: «[В] 13.20 28.10 литовские войска вступили на западную окраину Вильно и в 14.00, расквартировавшись, приступили к смене караулов. Военный Совет и опергруппа штаба 3[-й] армии в 13.00 28.10 из Вильно выехала в Полоцк»[412 - Там же. Л. 292.]. Из состава литовской армии в город вступили 1-й и 7-й пехотный полки, кавалерийский полк с артиллерией, артиллерийский полк и мотодивизион, на 90 % состоявший из велосипедистов[413 - Там же. Д. 248. Л. 162–162об.]. Соответственно, главы литовского и советского правительств обменялись благодарственными телеграммами в связи с вступлением литовский войск в Вильно[414 - Правда. 1939. 29 октября.]. В 0.45 29 октября нарком обороны направил Военному совету Белорусского фронта приказ № 207/ш: «В связи с передачей г. Вильно и Виленской области Литовскому Правительству приказываю:

1. Оставить в г. Вильно и на территории Виленской области, переданной Литве, только части, подлежащие вводу на территорию Литвы, а именно: 5[-ю] стр[елковую] дивизию, 2[-ю] танковую бригаду и ист[ребительный] полк.

2. Все остальные части, ныне находящиеся в г. Вильно, отвести в указанные ранее постоянные пункты расквартирования»[415 - РГВА. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 168. Л. 104, 116.].

29 октября командир 4-го стрелкового корпуса Красной армии комбриг И.Е. Давидовский передал г. Вильно в полном порядке бригадному генералу В. Виткаускасу. На Замковой горе (горе Гедимина) прошла церемония поднятия литовского флага, сопровождаемая 21 орудийным выстрелом. Как сообщал в штаб 3-й армии комбриг Давидовский, «полиция запрудила улицы, ходит не меньше, чем по 3 человека. Очень крикливая и даже можно сказать красивая для обывателя форма. […] Последняя ночь прошла спокойно, исключая группу около 30 гимназистов. Бросали лозунги – “Бей жидов”, “Долой литовскую армию”, “Долой коммунистов”. Все это было разогнано немедленно, но все-таки гимназисты порезали одного гимназиста еврея»[416 - Там же. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 248. Л. 163об.]. В тот же день «в беседе с корреспондентом ТАСС генерал Виткаускас благодарил Красную армию, которая освободила древнюю литовскую столицу Вильно от польских оккупантов, а также поддерживала в городе образцовый порядок и охраняла городское хозяйство»[417 - Там же. Д. 193. Л. 66; Правда. 1939. 30, 31 октября; Известия. 1939. 30 октября. Поскольку Англия, Франция и США не признали присоединение Виленского края к Литве литовское правительство продолжало оставаться в Каунасе, хотя официальной столицей считался Вильнюс (Навицкас К. Роль Советского Союза в деле защиты жизненных национальных интересов литовского народа в 1917–1940 гг. Автореферат диссертации … д.и.н. Вильнюс, 1965. С. 44).]. В 16.00 штаб Белорусского фронта направил в Генштаб донесение № 111/оп: «В 14.00 29.10.39 части 15 тк ([за] исключением 2 тбр) из Вильно и района Яшуны выступили [в] Борисов. В Вильно и Виленской области, передаваемой Литве, остаются лишь части, которые по договору дислоцируются на литовской территории»[418 - РГВА. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 169. Л. 289–290.]. В 21.30 29 октября заместитель начальника Генштаба направил начальнику штаба Белорусского фронта телеграмму № 0160 с текстом дополнительного протокола с описанием линии советско-литовской границы[419 - Там же. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 168. Л. 96–100.].

Вскоре находившиеся в Вильно советские войска столкнулись с неожиданными проблемами. В городе возникли затруднения с покупкой хлеба, раздражение жителей вызвало известие об изменении обменного курса валют, согласно которому 1 злотый был приравнен к 20 центам, а сумма возможного обмена ограничивалась. В результате польскими активистами «ночью 31 октября был учинен еврейский погром. На Конской улице со второго этажа дома сбросили целую еврейскую семью. Литовская полиция к еврейским погромам относится примиренчески. В 8 часов утра 1-го ноября у могилы (плита) Пилсудского собралось много поляков, принесших цветы, и уходили с патриотическими песнями. Демонстранты срывали литовские флаги с криками: “Долой литовское правительство”, “Долой незваных гостей в Литву и СССР”. В толпах избивали евреев. Демонстранты обвиняли торговцев-евреев в поднятии цен на продукты и товары. Демонстрация была рассеяна вмешательством [советских] войсковых частей (10 танков, 2 бронемашины и сильного конного наряда). В стычке с демонстрантами имелись раненые. 7-го ноября польские националисты произвели налет на казармы по ул. Костюшки и сожгли 10 танков литовской армии. В этой схватке убит один поляк»[420 - Там же. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 168. Л. 188–189; Д. 349. Л. 107–108; Д. 352. Л. 28–29; Лауринавичюс Ч. Вильнюс во власти Литвы 1939–1940 гг.: внутренние и внешние аспекты // Международный кризис 1939–1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 года до нападения Германии на СССР. С. 233–234.].

12 ноября командир 16-го ОСК обратился к командующему войсками Виленской войсковой группы генералу В. Виткаускасу с сообщением о том, что «11-го ноября 1939 года в 1 час ночи по местному времени дозорные артиллерийского полка советских войск, расположенных в казармах быв[шего] уланского полка польской армии, попали под перестрелку, завязавшейся между неизвестными группами лиц. По показанию бойцов советских войск, бывших в дозоре, перестрелка произошла при следующих обстоятельствах: в 1 час ночи 11 ноября со стороны тюрьмы и военного городка, расположенных на юго-западном берегу р. Вилия, произошел одиночный выстрел. В ответ на этот выстрел последовали ряд выстрелов с городка литовских войск, расположенного на северном берегу р. Вилия. Причем, стрельба с ю[го]-з[ападного] берега р. Вилия была залповая. Перестрелка длилась в течение 10 минут, значительная часть пуль с обеих сторон залетали в военный городок артиллерийского полка советских войск, что подтверждается пулей, найденной в стене артиллерийской мастерской артиллерийского полка. Дозорные полка советских войск ни одного выстрела не произвели. Прошу, господин дивизионный генерал, принять соответствующие меры к ограждению казарм советских войск от обстрела»[421 - РГВА. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 178. Л. 284–285; Ф. 35086. Оп. 1. Д. 21. Л. 435–436. В документе В. Виткаускас назван «дивизионным генералом», хотя до 13 июня 1940 г. имел звание «бригадного генерала».].

Поскольку вводившиеся в военные базы в Литве советские войска уже находились в Вильно, т. е. на литовской территории, официальная церемония ввода войск была приурочена к моменту их передвижения в пункты постоянной дислокации и состоялась лишь в 10 часов 15 ноября. Согласно донесению командования 16-го ОСК, направленному в тот же день командующему Белорусского фронта, накануне литовцы неожиданно заявили, что по маршруту № 1, указанному в Соглашении, войска можно двигать не 15, а 17 ноября. Начальник штаба корпуса комбриг И.И. Семенов пытался выяснить причину подобного изменения через военного министра, но не смог до него дозвониться. Однако его настойчивость и действия военного атташе майора И.М. Коротких и полпреда Н.Г. Позднякова привели к тому, что в 23.35 литовские военные дали свое согласие на выполнение Соглашения. «В 9.30 15.11 все войска заняли свои места. Ровно в 10 часов начался церемониал ввода войск, а в 10.30 был дан сигнал для движения. От литовского командования прибыл дивизионный генерал Адамкявичус и один полковник, от гражданских властей и командования литовской армией не было никого. Вся советская колония в Литве во главе с товарищем Поздняковым присутствовала на параде и церемониале. Ввод войск превратился в своеобразный парад и смотр могущества и силы Красной Армии. Выход частей был детально продуман, составили план и график движения с исходного положения, которые были выдержаны целиком и полностью. В течение четырех часов перед трибуной мощным потоком шли броневики, автомашины с людьми, танки всех систем, артиллерия конная и механизированная всех калибров, вызывая восторг у присутствующих и законную гордость за силу и мощь нашей Красной Армии. Генерал Адамкявичус заявил: “Да, с такой техникой можно воевать”. А один из офицеров связи заявил: “Теперь, с приходом Красной Армии к нам, нашу армию можно распустить, она не нужна”. Сосредоточение в исходное положение и прохождение войск перед трибуной прошло без всяких чрезвычайных происшествий и аварий. Войска и техника имели прекрасный вид. Население города Вильно с улиц было изъято на 100 процентов и загнано в дома, даже запретили глядеть в окна. Тоже было и в деревнях по пути движения наших войск. При нашем возвращении после пропуска войск в 15 часов город был так же мертв, на улицах патрулировали офицеры, жандармы, полиция и солдаты литовской армии»[422 - Там же. Ф. 35086. Оп. 1. Д. 193. Л. 29–32об.; Д. 245. Л. 76–78.].

В 17.20 15 ноября Н.Г. Поздняков направил командарму 2-го ранга М.П. Ковалеву телеграмму из Ново-Вилейки, в которой сообщал: «На мой взгляд, командование советских войск в Литве справилось с сегодняшней задачей отлично. Наблюдая прохождение частей, был восхищен мощностью техники и образцовым порядком. Уверен, что представители литовской армии чувствовали тоже самое. Само собой разумеется, внешне они этого не проявляли, так как, в конечном счете, вся картина действовала на них подавляюще. Литовские власти сделали все возможное, чтобы скрыть от населения действительное лицо Красной Армии. Представителей официальной печати не было. Население Вильно было загнано по домам, улицы пустовали. То же самое можно наблюдать и по маршрутам. Бледность представителей литовской армии и отсутствие гражданских властей нам нужно, конечно, расценивать политически»[423 - Там же. Д. 193. Л. 28–28об.]. В течение 15–17 ноября большая часть советских войск была выведена из Вильно в места постоянной дислокации. В Литве разместились 16-й ОСК в составе 46-й отдельной роты связи, 19-го корпусного зенитного артдивизиона, 5-й стрелковой дивизии, 2-й легкой танковой бригады, 641-го автотранспортного батальона и 10-й отдельный истребительный авиаполк. В этих войсках на 25 ноября насчитывалось 17 355 человек, 855 пулеметов, 190 орудия и миномета, 310 танков, 38 бронемашин, 1 390 автомашин и 63 самолета[424 - Там же. Ф. 25874. Оп. 9. Д. 4. Л. 121; Ф. 35086. Оп. 1. Д. 245. Л. 9–81; Ф. 40442. Оп. 2. Д. 117. Л. 257–258.]. 12 декабря в беседе с министром иностранных дел Литвы советский полпред поднял вопрос о том, что по соглашению от 28 октября оставшиеся в Вильно советские части должны до 15 декабря быть выведены в Гайжунай, но строительство бараков там не завершено и выводить войска некуда. Поэтому советская сторона просила разрешить временно разместить эти части в Укмерге. Однако 13 декабря литовская сторона согласилась перенести срок вывода советских частей из Вильно с 15 декабря 1939 г. на 15 мая 1940 г.[425 - СССР и Литва… Т. 1. С. 400–403, 406–409.].

Создание советских военных баз в Прибалтике потребовало от командования вооруженных сил уточнения командных структур на театре военных действий. Согласно изданному 17 ноября Военным советом КБФ приказу № 1930-35 все надводные, подводные и военно-воздушные силы, а также части береговой обороны флота, находившиеся в базах Таллин, Палдиски и Лиепая, были в оперативном отношении подчинены назначенному заместителем командующего КБФ капитану 1-го ранга В.А. Алафузову, штаб которого разместился в Таллине. Правда, 31 января 1940 г. нарком ВМФ издал приказ № 0025 о создании Балтийской и Либавской военно-морских баз, а 4 февраля – приказ № 0026, упразднивший должность заместителя командующего КБФ[426 - Петров П. Указ. соч. С. 198–199.]. 27 ноября 1939 г. нарком обороны издал приказ № 0187, согласно которому общее руководство всеми войсками Красной армии в Прибалтике было возложено на его заместителя командарма 2-го ранга А.Д. Локтионова[427 - РГВА. Ф. 4. Оп. 15. Д. 22. Л. 287.].

Наряду с размещением на базах в Прибалтике сухопутных войск Красной армии и Военно-морского флота советское командование готовилось к переброске туда довольно внушительной группировки Военно-воздушных сил. Так, 4 октября начальник Управления ВВС РККА командарм 2-го ранга А.Д. Локтионов, член Военного совета ВВС дивизионный комиссар Ф.А. Агальцов и начальник штаба ВВС комдив Ф.К. Арженухин направили начальнику Генштаба доклад № 325713/сс, в котором изложили «соображения о дислокации частей Военных Воздушных Сил РККА на территории Эстонии, Латвии и Литвы:

По Эстонии – двух истребительных полков,

двух полков СБ,

По Латвии – двух истребительных полков,

двух полков СБ,

По Литве – трех истребительных полков,

одного полка СБ.

Всего намечено передислоцировать семь истребительных полков и пять полков СБ.

Для обслуживания каждый авиаполк будет иметь одну авиабазу.

Кроме того, намечено перебросить:

– Четыре аэродромно-инженерных батальона по одному в Эстонию и Латвию и два в Литву,

– Три Управления авиационных районов,

– Три гарнизонных узла связи,

– Три железнодорожных кислородных станции,

– Две автоавиамастерских.

Для руководства полками перебрасывается три Управления Авиационных бригад – по одному в Эстонию, Латвию и Литву.

Эти мероприятия не требуют увеличения штатной численности ВВС»[428 - Там же. Ф. 29. Оп. 46. Д. 298. Л. 1366–1366об.]. К документу прилагался перечень частей, предназначенных для переброски в Прибалтику (см. таблицу 9).

Таблица 9. План дислокации ВВС Красной армии в Прибалтике[429 - Там же. Л. 1367–1369.]

Правда, ход и результаты переговоров советских военных комиссий в Эстонии, Латвии и Литве, а также проработка этого вопроса с командующими ВВС ЛВО и Белорусского фронта привели к сокращению запланированной авиационной группировки. Так, из состава авиации ЛВО в «особую командировку» в Прибалтику намечалось выделить управление 55-й авиабригады, 44-й, 35-й скоростные бомбардировочные, 25-й и 38-й истребительные авиаполки, а из состава ВВС Белорусского фронта – управление 18-й авиабригады, 39-й, 31-й скоростные бомбардировочные, 15-й, 21-й и 10-й истребительные авиаполки. Таким образом, к концу октября 1939 г. намечалось развернуть в прибалтийских базах уже не 12, а 9 авиаполков[430 - Там же. Л. 1335–1336, 1373–1375, 1384–1385.]. Однако в действительности даже к середине ноября 1939 г. там только в Литве был дислоцирован 10-й истребительный авиаполк, прибывший в Вильно 20 октября[431 - Там же. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 377. Л. 333.].

В Эстонии и Латвии следовало предварительно подготовить аэродромы для размещения авиации. Одновременно с вводом в Эстонию наземных войск группа специалистов ВВС ЛВО 16–30 октября обследовала 33 участка на предмет их пригодности для строительства аэродромов. Поездки проводились совместно с представителями военного министерства Эстонии, которые зачастую предлагали совершенно непригодные для строительства места. Поэтому командованию Авиабригадного района пришлось самостоятельно изучать местность по карте, а затем вместе с представителями эстонского военного министерства выезжать на место. С выбором участков под аэродромы следовало уложиться до 1 ноября, так как к этому времени прибывал аэродромно-инженерный батальон, и можно было использовать стоявшую еще осеннюю погоду. В результате было выбрано 8 участков, на которых можно было уже осенью 1939 г. соорудить аэродромы 1-й очереди, и 5 участков для строительства аэродромов в 1940 г. Однако переданные в Военное министерство Эстонии заявки советских войск рассматривались эстонскими властями довольно медленно. Лишь через 8 дней командованию советского корпуса было сообщено об отводе 2 участков. Задержка с отводом участков привела к тому, что командующий 65-го ОСК комдив А.А. Тюрин и представители советских ВВС 31 октября посетили в Таллине генерал-майора А. Траксмаа, который пообещал, что к 2 ноября решение по этому вопросу будет принято. 1 ноября эстонская сторона сообщила об отводе участков в районе Лаокюля, Клоога, Куусику, Кехтна, Унгру, Синалепа, а участок около Курессааре передавался временно до момента точного размещения военно-морских баз на острове Сааремаа. В начале ноября 1939 г. все эти участки были переданы советской стороне.

Тем временем к 31 октября в Эстонию прибыли управление 55-й скоростной бомбардировочной авиабригады, 25-я, 35-я, 38-я и 44-я авиабазы, а также передовые наземные команды 35-го, 44-го скоростных бомбардировочных, 25-го и 38-го истребительных авиаполков (1 962 человека, 1 254 винтовки, 38 пулеметов, 283 автомашины и 52 трактора). Наряду с медленным отводом земельных участков сооружение аэродромов задерживала нехватка строительных материалов, горючего и то, что прибывший 2-й отдельный инженерно-аэродромный батальон вместо положенных по штату 662 человек насчитывал всего 167 военнослужащих и не был полностью укомплектован необходимой техникой. Поэтому к начавшемуся 6–7 ноября строительству пришлось привлекать военнослужащих частей 65-го ОСК и прибывших авиабаз. 38-я авиабаза приступила к сооружению аэродрома Клоога (10 км западнее Кейлы), но начавшиеся с 15 декабря сильные морозы заставили сосредоточить все силы на строительстве одной взлетно-посадочной полосы длинной в 850 м и шириной в 150 м. Одновременно 44-я авиабаза начала сооружение аэродрома Синалепа (14 км южнее Хаапсалу), где к 17 декабря была построена взлетно-посадочная полоса длинной в 850 м и шириной в 300 м. 35-я авиабаза к 15 декабря построила аэродромное поле в Куусику (8 км юго-западнее Раплы) общей площадью 84 га, а 25-я авиабаза к 29 декабря завершила строительство взлетно-посадочной полосы на аэродроме Курессааре (500 м южнее Курессааре на острове Сааремаа). Таким образом, во второй половине декабря 1939 г. советские ВВС получили возможность перебазироваться на территорию Эстонии[432 - Там же. Ф. 29. Оп. 41. Д. 195. Л. 12–17; Д. 204. Л. 6; Оп. 63. Д. 33. Л. 5–10, 15–20; Ф. 34980. Оп. 1. Д. 1408. Л. 1–27, 55; Д. 1425. Л. 1, 10–10об., 36; Д. 1429. Л. 1–9, 15–16, 19, 27–28.].

Тем временем начавшаяся 30 ноября 1939 г. советско-финляндская война вопреки первоначальным планам Красной армии все более явно становилась затяжной. Это потребовало ускорить размещение советских ВВС в Эстонии, откуда они могли действовать по тыловым районам и портам противника. Однако разработанный командованием ВВС Красной армии план размещения частей был нарушен следующими событиями. В 3.42 15 декабря заместитель наркома ВМФ флагман флота 2-го ранга И.С. Исаков и командующий КБФ флагман флота 2-го ранга В.Ф. Трибуц направили в Ставку Главкома и наркому ВМФ шифротелеграмму № 3858:

«Перед бомбардировочной авиацией КБФ поставлены задачи[: ] уничтожение морских баз, морских аэродромов, борьба на коммуникациях с разрушением портов.

Самолетов СБ на сегодня [в] составе КБФ 40. Шесть перебазируется в Палдиски.

Сравнительно лучшие летные условия и наличие аэродромов КБФ позволяет сейчас разместить большое количество самолетов СБ. Считал бы необходимым подчинить оперативным перебазированием на аэродром КБФ полк СБ за счет фронта или другого округа». На документе имеется резолюция наркома обороны К.Е. Ворошилова: «Сообщить, что туда направляется 1 п[олк] СБ и 3 эскадр[ильи] истреб[ителей]»[433 - Там же. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 282. Л. 77.].