Америка Навсегда

– Да. В колледже и стажируюсь в бухгалтерской компании тут, в Округе Колумбия.

– Тяжело наверное совмещать работу и учебу. Наверное ты сильно устаешь, –перешел я на более личную тему.

– Нет. Обычно я хорошо справляюсь…Но сегодня на меня ни за что наорал начальник. Я все сделала правильно… – начала она свой рассказ.

– Да. Начальники часто несправедливы, – поддержал её я.

Я пил пиво и не слушал её, поддерживая разговор лишь общими фразами и наводящими вопросами. Она что-то эмоционально рассказывала, активно жестикулируя. Было видно, что ей нравится, что её слушают.

Я взял еще одну бутылку пива, она – еще один коктейль. Она рассказывала что-то и смеялась. Я участно улыбался в ответ и давал какие-то нелепые комментарии, которые по-видимому очень её забавляли.

Посчитав, что мы познакомились уже достаточно близко, я прервал разговор:

– Куда пойдем дальше, к тебе или ко мне?

– Можно ко мне. Я живу тут недалеко.

Напоследок мы выпили по шоту текилы. Я захмелел.

– Могу я заплатить за выпивку? – спросил я галантно.

– Окей. Если хочешь.

Я достал деньги расплатиться.

– Ты что платишь наличными?

– А что не так? – немного смутился я.

– У молодых людей редко бывает наличность. Ты точно не американец, – сказала она и снова засмеялась.

– Видимо шпион из меня некудышный, – отшутился я.

Я заплатил оставив скудные чаевые. Мы вышли из бара и неспешно пошли по улице. Она что-то говорила. Я не слушал, но как-то поддерживал разговор.

Её квартира располагалась в подвале старого обшарпаного дома с отдельным входом из темной грязной подворотни, в которую мы свернули чуть ранее. К двери в подвал, находившейся ниже уровня улицы, вели четыре ступеньки. Неподалеку справа от двери покоился полуразложивашийся труп крысы.

В квартире было грязно настолько, что я, даже несмотря на то, что был пьян, почувствовал отвращение. Её комната была чуть больше моей и содержала чуть больше мебели, чем было у меня. Перекошеный шкаф в углу был приоткрыт. Внутри была навалена одежда. На небольшом прямоугольном столике сгудилось огромное количество косметики. Одежда и обувь были раскиданы по комнате. На полу лежали редкие хлопья из пыли, волос и прочего мусора.

Мы разделись. Я надел презерватив. Мы занялись сексом на кровати с затхлым постельным бельем. Джен, как мне показалось, понравилось, но мои ощущения были блеклыми. Видимо, ослабевшее тело и приунывшый разум забыли, как нужно радоваться простому физическому удовольствию. После небольшого перерыва, мы занялись сексом еще раз.

После секса я попытался приобнять партнершу. Она удивленно отстранилась. Я не настаивал.

– Хочется спать, – сказала она, потянувшись.

– Окей. Мне как раз пора идти, – подыграл я ей.

Я пошел в уборную. Грязный унитаз и плесень в душе убедили меня помыться дома.

– Позвонишь мне как-нибудь на следующей недели? – неожиданно спросила меня она сонным голосом.

– Конечно, – ответил я, сомневаясь в правдивости собственных слов.

Я быстро собрался и ушел, оставив на полу использованные презервативы, которые гармонично вписались в обстановку квартиры.

Я медленно шел домой. Внизу живота приятно ныло, ноги были ватными. Прохладный вечерний воздух отрезвил меня.

– Как молодая девушка может жить в такой грязи? – подумал я внезапно.

Придя домой, я собрал высохшую рабочую одежду, принял душ и лег спать.

Вторник.

Отдых и секс подействовали на меня исцеляюще. Я проснулся до будильника. Одевшись в чистую рабочую одежду, я поднялся на кухню. Там валялось много пустых пивных бутылок, и стоял алкогольный угар. На завтрак я заел отвратный кофе пончиками.

Вспомнив про свою ресторанную зарплату, которую вчера сунул под подушку и окинув взглядом убранство дома, я решил носить все свои деньги с собой.

– Все равно никто и не подумает, что у меня в кармане может быть шестьсот пятьдесят семь долларов наличными.

Положив деньги в кошелек, я отправился на работу.

Придя как обычно вовремя, я отдал Старухе свой телефон. Расфасовав куриные полуфабрикаты и котлеты для бургеров, я был послан на заднюю патио дожидаться доставки продуктов и заодно помочь Фунми поменять стол, у которого вчера окончательно отломалась ножка. Я унес в подвал разломаный стол, заменив его из бесконечных запасов хлама на практически такой же, но чуть более устойчивый.

Фунми была сегодня без косметики. Её широкое плоское лицо было покрыто вулдырями и испещрено язвами. На мой молчаливый вопрос она ответила:

– Какое-то раздражение от косметики. Я ходила к врачу. Мне сказали, что проблем нет. Просто нельзя пользоваться косметикой как минимум две недели.

– Окей.

– Энджела-молодец. Предложила мне работать на задней терассе. Тут свежий воздух и тепло.

– Да. И клиентов тут сейчас заметно больше, – поддержал я её самообман.

На заднюю патио пришел Руби.

– Привет. Как дела? – завел он непринужденную беседу с Фунми.

– Нормально. Как твои дела? – так же непринужденно ответила Фунми.

– Я заметил, что зарплата за прошлую неделю была меньше обычного. Ты не знаешь почему так? – перешел к сути дела Руби.

– Да. Это потому, что Энджела сказала, что ей пришлось вычесть потери от сбежавших клиентов из-за крысы… Ну ты помнишь на прошлой неделе… Вычесть потери из чаевых пришлось. Клиенты с этой терассы убежали не заплатив. Наверное поэтому зарплата такая.

– Как из чаевых? Почему? Эти деньги оставляют нам клиенты. Это наши деньги. Причем тут крыса. Это не наша проблема, – возмутился Руби выпучив глаза и агрессивно ссутулившись.

Фунми нарочито выразительно развела руками, то ли от дерзких слов Руби, то ли от его черезмерно бурной несдержаной реакции на новость.

– Нет. Так не честно. На баре клиенты вообще оставляют деньги мне. Мне лично. Это мои деньги. Деньги бармена. Энджела не должна их забирать. Да без меня этот ресторан вообще опустеет. Посетители приходят сюда ради меня, чтобы поговорить. Время провести… – продолжал возмущаться Руби, не следя за громкостью своего голоса.