Веня был спокоен, как мамонт. Подключил РЯД, выставил частоту и объем.
– То есть я вам больше не нужен?
Нам не ответили.
– Они, Вень, тебя потом уволят, когда отработаешь.
– Не поверишь, девятый год это слышу, редкое дежурство не увольняют…
И тут же вклинились.
– Ничего, недолго осталось. Алло! Мне нужен главврач… Это депутат Законодательного собрания Зверинцев…
Собрание вышло, старательно притворив дверь.
– Что, не могут поверить, что звезда курса и гордость родителей героинит?
– Ну. Их чуть кондратий не обнял. Я аж испугался, думал, порвут. А еще у них бабушка – до сих пор какой-то кардиологией рулит. Так что протяни-ка ты пару пленок[25 - Протянуть пленку (жарг.) – снять кардиограмму.], для разборки. О, возвращаются!
– Вас к телефону.
Веня взял трубку:
– Да. Северов… Да… Острое парентеральное отравление неизвестным препаратом наркотического действия… Нет, вежливо и корректно… Убедить не могу… Уже консультировался… Заинтубирован… Стабилен… Прошу токсикологов в помощь… Вот пусть от них и услышат… Понял… Возьмите трубку.
Я склонилась к его уху:
– Ну, чего там?
– Порядок. Сейчас кишкомои[26 - Кишкомои (жарг.) – токсикологи.] приедут, разводить будут… О, смотри, оживает.
Клиент потянулся рукой к трубке.
– Стой-стой-стой, не дергай. Не дергай, говорю, связки вырвешь. Ты меня слышишь?
Тот кивнул.
– Понимаешь?
Опять кивнул.
– Трубку я сам выну. Ты лучше скажи: сколько?
Четверть?[27 - Четверть (нарк.) – 0,25 грамма.]
Молодой юрист пожал плечами.
– Друг, у тебя свежая дырка в левой локтевой. Ну – четверть?
Тот показал пальцем на Веню: ваша, дескать, вы сделали. Вот суконец!
– Ай-ай-ай, как не стыдно! Мы тебя, паренек, ничем не кололи.
Северов пересек ножницами тонкий прозрачный шланг; манжетка ниже голосовой щели сдулась, позволив трубе беспрепятственно покинуть трахею.
– Лежи, не вставай. Герыч?
– Что?
– Не валяй дурака. Думаешь, ты у нас первый такой?
– Ничего я не знаю.
– А дырка откуда?
– Отстаньте от него, он же вам сказал…
Веня хмыкнул.
– В левой локтевой области след от инъекции. Мы, как вы изволили возмутиться, никаких уколов не делали. Напрашивается вывод.
В дверь позвонили. Вошли токсы.
– Ну?
– Се человек. Двадцать два года. На момент осмотра сознание отсутствовало, реакция на внешние раздражители тоже, зрачки узкие, на свет не реагировали. Выраженный цианоз, периоды апноэ[28 - Цианоз – синюшность кожных покровов; апноэ – отсутствие дыхания.]. След инъекции в левой локтевой. Интубация трахеи, ИВЛ кислородом.
– Чё говорит?
– Ничего. Глухой отказ.
– Ну-ну. А чё вызвали-то?
– Старший приказал. ВИП-персоны.
Спец посмотрел на главу семьи. Тот вышел вперед:
– Я – депутат Законодательного собрания Зверинцев, моя жена входит в совет директоров телекомпании ВГТРК «Пятый канал», а ее мать заведует кафедрой…
– Ну и что?
Депутат как на стену с разбегу наткнулся.
– Как что? Мы порядочные люди, – он сделал акцент на порядочные, – наш сын учится на юридическом, он лучший на своем курсе, – Северов пихнул меня в бок, – а этот… утверждает, что наш сын наркоман.
– Что ж, бывает.
– Я вижу, вы тут все заодно. Я этого так не оставлю, я – депутат Законодательного…