Темные силы

– Ах, миленький! Ведь мы ничего никому дурного не сделали! – воскликнула графиня. – Нет, скажи! Разве мы сделали кому-нибудь дурное?

– Нет, – ответил Костя.

– Ну, так и с нами ничего дурного не случится! – уверенно произнесла графиня, воображая, что высказывает неопровержимый убедительный довод, и повторила еще раз: – Я поеду на днях к князю Алексею, и он там скажет, чтобы нас оставили в покое!

Князь Алексей занимал довольно видное место в Петербурге, а графиня воображала, что он всемогущ, и хотя и не знала наверное, но дело ей представлялось настолько мало серьезным, что, по ее мнению, достаточно было слова князя Алексея, сказанного вообще…

– А теперь вот что! – предложила она. – Пойдемте в дом и будем чай пить!..

Глава XXXIV

Андрей Львович Сулима ходил по своему кабинету рассерженный до того, что ему нужно было сделать усилие, чтобы окончательно не потерять над собой контроля, последовательности и ясности мысли.

В таком состоянии он бывает редко и, чтобы он пришел в него, нужно было, чтобы случилось что-то очень серьезное.

И это особенное, действительно, случилось: дело, на которое было потрачено много денег в надежде на крупный барыш, сорвалось – сорвалось в тот момент, когда оно казалось уже совсем законченным и столь долго лелеянные ожидания – осуществленными! Вдруг эти ожидания рушились и на месте созданного воздушного, как выяснилось, замка, получилась всего лишь почти бесплодная пустошь!..

Доверенный по делу Саши Николаича, посланный во Францию, которого Андрей Львович ждал со дня на день, вернулся и привез самое неожиданное известие.

Завещание отца Саши Николаича было утверждено и все формальности исполнены, но по этому завещанию Николаев получал не миллионное состояние, как ожидали Сулима и остальные члены общества «Восстановления прав обездоленных», а небольшую землю пространством не более обыкновенной мызы[9 - Мыза – мелкое поместье.] в Голландии и больше ничего!

Половина стоимости этой маленькой земли не могла окупить и части сделанных обществом расходов по наследству Саши Николаича. Все расчеты оказались ошибочными.

Андрей Львович ходил по кабинету, разводил руками и произносил вслух:

– Но я не виноват тут ни в чем!

Он не столько жалел, что не оправдались ожидания получения крупной суммы, сколько досадовал, что он, испытанный в таких делах человек, мог так попасть впросак! Дело вел он, но открыто и раздуто это наследство было помимо него, и он получил лишь несомненное указание, которому не смел противоречить, а именно, что у отца Саши Николаича было действительно миллионное состояние.

«Ну пусть там, в Крыму, и пеняют на себя, а я не виноват!» – утешался он.

Но от этого Андрею Львовичу не стало легче!

Мало-помалу он совладал с собой, подошел к камину, глянул на себя в висевшее над камином зеркало и дернул сонетку.

Когда на звонок вошел лакей, Андрей Львович был внешне уже совершенно спокоен.

– Господин Кювье не приехал еще? – спросил он.

– Нет.

– За ним послали?

– Как только вы приказали! – ответил лакей.

– Как он приедет, проводите его ко мне без доклада!

Отдав это распоряжение, Сулима сел к письменному столу и принялся писать письмо на золотообрезном листе бумаги большого формата.

Он дописывал свое письмо, когда в комнату вошел тот, которого он называл господином Кювье.

Это был один из семи, носивший название «Фиолетовый».

– Мой дорогой месье Кювье! – начал Андрей Львович по-французски. – Более нет надобности, чтобы вы следили за ним.

– Разве произошли какие-нибудь перемены? – спросил Кювье.

– Да, все закончено, завещание утверждено и нам больше нечего бояться, что этот француз увидится с Николаевым, – сообщил Андрей Львович.

– Но, видите ли, – возразил Кювье, – я для того, чтобы отвлечь, навел его на ложный след и познакомил с одним из своих, которого выдал ему за Николаева.

– Бросьте все это, бросьте!.. Дело оказывается не стоит свеч! – с видимым огорчением воскликнул Сулима.

– Да неужели?!

– Да, все наследство этого Николаева состоит в маленьком участке земли, цена которого всего несколько тысяч франков!

– А между тем нам были даны такие определенные инструкции! – вздохнув, произнес Кювье.

– Это уж не наша вина! – возразил Андрей Львович, – Пусть там, в Крыму, пеняют на себя!

– Однако это все же неприятно!

– Ну, разумеется!

– Но все-таки у нас есть некоторое удовлетворение!.. – продолжал Кювье. – Как хотите, дело Савищевой гениально задумано и выполнено!.. Я признаюсь, не ожидал, что вам удастся все сделать так быстро.

Андрей Львович махнул рукой и произнес:

– Савищевское дело – пустяки по сравнению с тем, что мы ждали от дела Николаева!.. Но вот что! Вы знаете, что Желтый отправлен мною в Крым с донесениями и для личных переговоров. Надо догнать его по дороге и предупредить о том, как неожиданно изменилось дело. Поезжайте как можно скорее…

– В Крым? – спросил Кювье.

– Да! Вдогонку Желтому…

– Но я хотел бы… – начал Кювье, но вдруг остановился.

Андрей Львович пристально посмотрел на него, выдержал паузу, затем продолжал:

– Вы поедете как можно скорее, даже сегодня, если достанете лошадей…

Кювье больше не возражал, он только спросил:

– А если я не догоню Желтого по дороге?

– Тогда вы в Крыму передадите это письмо и объясните ему на словах то, что знаете!.. – ответил Андрей Львович. – А я уже сегодня покончу с Николаевым, чтобы поскорее отделаться и забыть о нем.

– Могу я, – нерешительно произнес Кювье, – попросить у вас разрешения повидаться перед отъездом с этой девушкой, которую, как вы говорите, вы хотите выдать за дочь графа Савищева-старшего?