Темные силы

– Нет! – коротко и даже резко ответил Сулима. – Вам не нужно видеть ее, а необходимо как можно скорее ехать, что вы и сделаете!..

Кювье удалился, а Андрей Львович велел подать себе карету и отправился в дом титулярного советника Беспалова.

Глава XXXV

Беспалов, в халате и с трубкой, ходил, шаркая туфлями, по столовой и пояснял сидевшему в углу и не слушавшему его Виталию, как делается настоящий омлет о-финь-зерб (яичница с зеленью).

Орест лежал на диване, находясь в полном финансовом оскудении и ожидая вечера, когда можно будет взять хоть полтинник с Саши Николаича.

Маня была у себя в комнате, а Саша Николаич – в своей. Он опять предавался вдохновению, то есть писал и зачеркивал поэтические, по его мнению, строки.

По улице прогремела карета и остановилась.

– Какой-то важный господин к нам! – проговорил титулярный советник Беспалов, выглянув в окно, и присел, расставив руки. – А я, как нарочно, в халате!.. Поди, Орест, встреть!

– Граф Савищев, должно быть, – сказал Орест и поднялся, предвкушая возможную поживу.

– А я лучше укроюсь! – заявил Беспалов и робкими, но быстрыми шажками проследовал на кухню.

– И великолепно! – одобрил Орест и пошел в переднюю, где уже стукнула входная дверь.

Однако в передней вместо Савищева Орест увидел почтенного седого господина. Но внушительный вид гостя ничуть не смутил его, и он галантно расшаркался, поклонившись боком, тем привычным движением, которым он сгибался над бильярдным столом, делая без промаха удар почти не целясь.

– С кем имею честь? – промычал он.

– Господин Николаев здесь? – спросил приехавший господин.

– Здесь! – ответил Орест.

– Я – Андрей Львович Сулима и хотел бы его видеть!

– Ага! – сказал Орест и воззрился на Сулиму, желая разглядеть того иезуита, к которому, как он знал, ездила Маня.

– Я желаю видеть господина Николаева! – повторил Андрей Львович.

– Направо в угол! – заявил Орест и сделал движение рукой, словно посылал бильярдный шар, в сторону дверей жильца. – Благоволите проследовать! – добавил он, а затем, пропустив Сулиму в дверь, затворил ее и приник к ней ухом.

Он заинтересовался: зачем приехал этот важный господин.

Он слушал, как иезуит, за которого считал Андрея Львовича, познакомился с Сашей Николаичем и объявил ему, что он может получить наследство.

«Опять это наследство!» – подумал Орест, махнув рукой, отошел от двери и вернулся на диван, находя, что лежание более соответствует его природным склонностям.

Через некоторое время Саша Николаич заглянул в столовую и снова побеспокоил Ореста.

– Скажи, пожалуйста, Марии Власьевне, что ее желает видеть господин Сулима! – проговорил он.

– Да что я вам дался? – обиделся даже Орест. – В кои-то веки предашься часам отдохновения и вдруг беспокойства… Я в вашу политику вмешиваться не желаю, так как в данном случае никакого профита от нее получить не могу.

Он повернулся лицом к спинке дивана и стал водить по ней пальцем, чертя не то какие-то невиданные узоры, не то цифры.

– Да подите же! – наставительно, требовательным тоном произнес Саша Николаич.

Но Орест даже не удосужил его ответом. Он только подрыгал подошвой сапога, ясно выразив мимикой: «Поди прочь!»

Титулярный советник Беспалов по некоторой робости, от которой он и на службе не имел успеха, не решившись показаться приезжему, тем не менее следил в щелку двери и слышал препирательства Саши Николаича и Ореста. Узнав, что этот приезжий желает поговорить с Маней, он, приседая на ходу, отправился к ней в комнату и позвал ее.

Маня вышла и совершенно просто приняла Андрея Львовича, как будто тут была не убогая столовая с лежащим на диване Орестом, а, по крайней мере, штофная гостиная.

– Я с вами хотел бы переговорить наедине! – сказал Сулима.

– Тогда пройдемте в мою комнату! – по-прежнему спокойно и просто предложила Маня и провела гостя в комнату к себе.

«Одно слово, „принчипесса!“» – подумал ей вслед, любуясь ею, Саша Николаич, вспоминая название, данное Мане Орестом.

– А что, этот барин важный? – спросил слепой из своего угла.

– М-да! – ответил Орест.

– Он бритый?

– Бритый!

– Я его камердинером возьму! – воскликнул Виталий. – За пять миллионов в год пойдет!

– Ежели он не играет на бильярде, тогда не бери! – посоветовал Орест.

Андрей Львович долго беседовал с Маней наедине и, когда он возвращался назад через столовую, Орест как раз в это время прикладывался к графинчику в буфете. Усмотрев, что Беспалов забыл его запереть, он воспользовался тем, что титулярный советник укрылся на кухне. Выпив, Орест щелкнул языком и остановил Андрея Львовича.

– Почтеннейший меценат, а со мной вам не угодно будет поговорить? – спросил он.

– Нет! – удивился Сулима. – Мне с вами вовсе не нужно говорить.

– В таком случае, виноват-с… я думал, что вы со всеми нами, по очереди. Без различия пола и возраста… А вы пожелали иметь беседу только с аристократами этих палестин! Уважаю ваше желание по законам гостеприимства!

И Орест простер свою любезность до того, что не только проводил гостя до передней, но и подал ему там, правда, вместо его шинели истерзанный и уже обтрепанный плащ, когда-то бывший у Саши Николаича.

Когда Сулима разглядел в полутьме, в чем тут дело, Орест уже удалился, предоставив ему самому освободиться от плаща и найти свою шинель.

Маня была настолько озабочена, что даже не сделала ему замечания за эту выходку.

Глава XXXVI

В течение всего дня Саша Николаич искал случая переговорить с Маней и даже прямо сказал ей об этом, но она сделала вид, что не слышит. И только вечером, когда титулярный советник ушел спать, у Саши Николаича появилась возможность остаться с Маней, которая стала раскладывать пасьянс на большом столе в столовой.

В последнее время она совсем не занималась шитьем.

Орест по обыкновению подошел, протянул руку и произнес: