Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

Все трое молча кивнули, в бесчисленный раз соглашаясь друг с другом, и по очереди чиркнули что-то на странице в общем блокноте, после чего перевернули в нем лист и встали со своих мест. Они поправили костюмы, собрали вещи и друг за другом вышли из помещения, гася за собой свет.

Глава 12. Исполнение просьбы

– Лейфи, Батал, Амина, Стенли… Они уж точно не знали, что такое хэппи-энд. Они страдали, и через свои страдания они познали настоящее счастье. А я… Марвек Сотерс, обезумевший коллекционер, благополучно пережил свой хэппи-энд и упустил тот момент, когда я был по-настоящему «хэппи». А вы мне даже не подсказали, потому что и вам эта история – именно она! – вам очень и очень нравится!

Некоторые из зрителей смотрели «Четыре времени года» во второй раз и помнили последние слова спектакля. И поэтому сразу после того, когда Аарон произнес их, они закричали «Браво!» и начали истерично аплодировать. Некоторые бедолаги, случайным образом оказавшиеся их соседями, вскочили от неожиданности и продолжали возмущаться, когда весь зал уже дарил артистам овации.

– Как легко развеять ауру вдохновения, – возмущенно сказала Я'эль Аарону, когда они ушли за кулисы и направились в гримерку.

– И таких придурков много, – соглашался он. – Гавкнет «Браво!» и начнет сбивать ладони в кровь, а о том, что все внимание зрителей они привлекают на себя и начисто сводят к нулю весь эффект от спектакля они не думают? Уроды!

– Поистине Орки и Рабы, или Уроды… Как там было у Филиппа? – попросил уточнить Артур.

– Злые орки, закостенелые дикари, выкрашенные куклы и запуганные узники, – подсказал ему Саад. – Мы должны уметь это скороговоркой говорить, чтобы дикцию разрабатывать. Попробуй-ка!

– Злые орки…

– Злые орки, закостенелые дикари, – терпеливо повторял Саад, слегка дирижируя пальцем, – выкрашенные куклы и запуганные узники. Повтори!

– Злые орки, закостенелые дикари, слыви… Тьфу ты! – снова запнулся Артур

– Злыеоркизакостенелыедикаривыкрашенныекуклыизапуганныеузники, – еще раз блеснул своим полезным умением Саад, вытянув вперед подбородок.

– Пусть он по частям учит, – посоветовала Агнесса. – Сначала – «злые орки». Говори: злыеорки, злыеорки, злыеорки, злыеорки, злыеорки, злыеорки…

– У тебя уже кизлыор получается! – гаркнул Симон и загоготал, заразив смехом всех остальных.

Тут Аарон обратил внимание на то, как шум зала, от которого они минутой назад сбежали, уплотнился, принял угрожающие очертания и начал заполнять собой коридор, ведущий от сцены к гримерке. Даже бас Симона начал в нем тонуть.

– Тьфу ты! – недовольно сказал он. – Сюда идут уже… Готовьтесь рисовать улыбки на ваших уставших лицах и принимать поздравления и цветы. Короче, вы как хотите, а я иду в гримерку.

Он захлопнул за собой дверь и повернул ключ.

– Правильно Филипп говорит: актеру нужно хотя бы десять минут на то, чтобы совершить обратный переход от сцены к повседневной жизни, – поддержала Аарона Я'эль, устало вздохнув.

– Ну да, прийти в себя же надо… Здрааавствуйте! – Агнесса только и успела перекинуться с подругой фразой, как заметила бегущих к ней навстречу поклонников, тяжело дышащих и шуршащих целлофаном, из которого торчали букеты цветов. – Спасибо, спасибо большое! – отвечала она и все те, кто не успел улизнуть от назойливых энергетических вампиров.

– Я договорюсь о дополнительной охране, – успокоил вышедшего наконец Аарона Симон. – Их мы попросим следить за этим входом и не пускать никого внутрь, пока сами того не захотим, или пока сами не выйдем отсюда в зал. Но тебе повезло, вовремя улизнул, вон даже одеться успел, надушился…

– Симон, это кто? – вдруг прервал речь друга Аарон, указывая на стоящую поодаль эффектную женщину лет сорока с восточными чертами лица. Темно-серый брючный костюм делал ее необычайно элегантной, а платок на голове – загадочной.

– Без понятий, – пробубнил тот.

– Чего она ищет? Все рыщет глазами… Может родственница чья?

– Ну пойди и узнай. Может стесняется, может еще что – не знаю.

– Ну эта явно не из стеснительных будет, – фыркнул Аарон и пошел по направлению к незнакомке.

Подойдя к ней, он учтиво поздоровался и поинтересовался, не мог ли он быть ей чем полезен.

– Во-первых, я хотела бы поздравить вас всех со спектаклем.

– Мне и всем нам очень приятно знать, что вам понравилось, – улыбнувшись и немного наклонившись, ответил Аарон, пытаясь угадать, сколько у нее намечено пунктов и каким будет завершающий. Может быть она захочет…

– Скажите, как я могу найти Филиппа? – вдруг спросила она.

Аарон прервал ход своих пустых предположений и догадок. Он смотрел ей в глаза, силясь понять, что происходит. Внезапно он почувствовал себя беззащитным, словно атакующий соперник ударил по его незащищенным флангам. Он инстинктивно обернулся назад, пытаясь привлечь кого-нибудь, чтобы не быть с ней один на один, но она коснулась его плеча и повторила свой вопрос.

– Как можно найти Филиппа?

– А зачем он вам нужен? – вдруг выпалил он, словно с лету отбивая сложнейшую подачу теннисного мяча с целью выиграть время и перегруппироваться.

– Неучтиво отвечать вопросом на вопрос. Чувствуется его режиссура.

– Чего? Филипп, между прочим, сейчас находится в больнице, его здесь нет, поэтому может быть вы зря теряете время, ожидая встречи с ним.

– Не беспокойтесь, молодой человек, время я никогда не теряю. Только что я посмотрела неплохой спектакль и именно поэтому начала с поздравления… Если вы не против, давайте выйдем в зал.

– Да, конечно, – нехотя согласился Аарон, еще раз оглянувшись в поисках напарника. – Пройдемте в зал.

Она встала посередине центрального прохода между двумя угловыми креслами в первом ряду и начала с любопытством разглядывать практически опустевшее помещение.

– Неплохо тут у вас, – говорила она многозначительно. – Свежий ремонт, угу…

Наверху копались братья МиниМакс, время от времени кто-то выходил из коридора, но, не решаясь присоединиться к ним, сразу же забегал обратно. Один лишь Ласло упаковывал свои вещи и время от времени бросал на них контролирующий взгляд. В один из таких моментов их взгляды встретились, после чего она снова обратилась к Аарону.

– Так вот, время я не теряю никогда, и вам не советую. В больнице, говорите, он. А что случилось-то?

– Мне, если честно, не хотелось бы распространяться по вопросам личного характера с незнакомыми людьми, тем более, что вы не представились, а о нас, скорее всего, знаете все, что вам нужно.

– Не думаете ли вы, молодой человек, что я не назову своего имени, если вы попросите? Просто и я считаю, что это не столь важно, а также я считаю, что это не ваше дело, о чем я именно хотела с ним поговорить. Но я не буду уподобляться вам, и назовусь. Меня зовут Сабира. Вам это о чем-нибудь говорит, Аарон?

– Н-нет…

– Вот и прекрасно.

Женщина пристально посмотрела на Аарона и глубоко вздохнула. Он как мог выдерживал ее взгляд, но в конце концов опустил взгляд, вдруг поймав себя на том, что его глаз заметил что-то важное. Он снова посмотрел на нее и отчетливо увидел только что поменявший свое положение золотой крестик, образованный двумя неровными, словно сплющенные синусоиды, линиями. Покачивающееся под красивой мочкой уха золотое украшение ставило все точки над i, а легкие очертания скрытого под макияжем глубокого шрама, которые Аарон лишь сейчас разглядел в направленном свете электрической лампы, прочеркивали все t так же, как он пересекал левую сторону ее подбородка[22 - В английском языке известное высказывание «проставить все точки над i» звучит «dot the i's and cross the t's», что означает «проставить все точки над i и прочеркнуть все t».].

Она заметила открытие Аарона и тоже сделала кое-какие предположения.

– То есть он все же трепался обо мне. И что он говорил там за моей спиной, как он обычно делал?

– Он… он ничего мне о вас не говорил. Не знаю, как другим, но я не знаю о вас ничего.

– Кроме этого шрама и крестиков, да? Ой не надо мне вешать лапшу на уши. Хватит сколько уже он сам мне ее успел навесить. Когда он собирается вернуться?

– Я не знаю, честное слово! В зависимости от состояния… Я не знаю как там при инфарктах бывает…