Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

– Я кажется чего-то не понимаю, но мы все совсем недавно не выдумывали то, что хотели выдумать? Разве мы не поместили героев в сегодняшние дни потому что мы так захотели, разве не наделили его какими-то несметными богатствами и не мы ли решили подпустить к нему его старого друга, который за что-то ему мстит только потому, что мы так захотели?

И тут заговорил Саад.

– Не совсем. Знаешь, Агнесса, мы ведь основываемся на одном маленьком тексте, который весь читается за две минуты. Пьеса же должна играться часа два. Да, нам нужно раз в шестьдесят этот текст увеличить, но сделать это нужно так, чтобы это выглядело достоверно и было бы интересно на это смотреть. Случайно подслушать разговор, конечно же, можно, и шантажировать партнера, основываясь на любовной связи – тоже. Но такое может случиться в какой-нибудь мыльной опере, а наш герой – не персонаж мыльной оперы. Он – из другой оперы, как у вас говорится.

– Да… Как-то так… – поддержал его Аарон.

– Я вот что тебе посоветую, – вступилась за коллегу Я'эль: – еще раз прокрути увиденную тобой сцену, обмысли ее с точки зрения каждого из участников – как Сына, так и его Друга, а потом просто прикинь, насколько ты любишь Сына и насколько ты ему желаешь добра, видишь ли ты себя рядом с ним, осознаешь ли ты риск, на который можешь его подтолкнуть, да?

– Ну, в общем-то, так, да…

– А потом переверни все с головы на ноги!

Агнесса поначалу широко раскрыла глаза, словно увидела что-то в метре от себя, и в них появился особый блеск. Лицо ее, юное и безмятежное, приобрело какую-то неуловимую лукавость.

– Сын попросил у Друга неделю времени, верно? – уточнила Агнесса.

– Да.

– Ну и вы мне дайте день-другой. Что-нибудь придумаю. Кстати, когда у нас следующая репетиция?

– Мы все зависим от Симона, но если мы сможем договориться с ним… – а мы сможем договориться с ним? – обратился Филипп к Симону, на что тот одобрительно кивнул, догадываясь, о чем с ним нужно было договариваться. – Мы сможем договориться с ним. Тогда, в принципе, мы можем собираться здесь хоть каждый день, и необязательно, чтобы постоянно присутствовала вся труппа. Если у кого-то намечается какое-то дело, а остальные хотят работать, они могут делать это независимо от тех, кого в тот или иной день здесь не будет. Тем более, что целый месяц мы будем пребывать в полуремонтном состоянии. У нас нет какой-то конкретной даты премьеры, мы будем играть по готовности, но я не хочу думать о необозримом будущем. Как-никак еще и месяца не прошло, как мы отыграли «Ромео и Джульетту». Да, мы работаем в свое удовольствие, но мы нужны этому городу. Помните об этом!

Чей-то телефон вдруг заиграл скрипичным переливами, и Аби, сконфузившись, поспешил их выключить. Филипп посмотрел на часы.

– Ох ты, а ведь уже три часа! – удивился он и хлопнул в ладоши. – Я прошу прощения за то, что отошел от темы, хотя рабочие перерывы никто еще не отменял. На сегодня, я думаю, мы закончили. Могли бы, конечно, продолжить, но время было заранее обговорено, и я не хочу злоупотреблять вашим расположением к нашим репетициям. Мне кажется, у нас уже есть материал, над которым вы могли бы начать размышлять – как уже пройденный, так и новый. Жду от вас идей, вопросов, решений. И еще раз – всем большое спасибо!

Филипп поинтересовался у Агнессы и Артура, смогли бы они предоставить минут десять на пару слов, и, получив утвердительный ответ, попросил их подождать еще пару минут, пока он проводит Марка Эго и Аби с Линой.

– Ну вот мы и начали, – облегченно сказал он, провожая их к выходу.

– Да, лиха беда начало.

Лина не могла не высказаться, и Филипп был ей за это очень благодарен. Аби пожелал продолжать в том же духе и напомнил о том, что они готовы приступить к делу когда только он сочтет это нужным.

– Спасибо большое, Аби! Я предупрежу заранее.

– И не стесняйся! Кто, имея такое прошлое, как у нас, будучи в нашем возрасте и в трезвом уме, откажется от подобной возможности! Лично я сегодня словно помолодел, и, может быть, даже стал интереснее для Лины, а?

– Точно помолодел. Аж поглупел малость, – отшутилась Лина. – Ну все, Филипп, до скорого!

– Спасибо тебе за приглашение, и за проведенное время. – Настала очередь Марка Эго давать напутствие Филиппу. – Приглядывай за новенькими. Роли у них серьезные, не дай им смазать впечатление. А я буду прикидывать им костюмы.

– Ладно, спасибо. И да, твой третий – не один из них? – Филипп дерзнул-таки задать уже не первый день томящий его вопрос.

– Нет, – отмахнулся тот, – ищи лучше. На связи. Пока!

Глава 3. Собеседование

Проводив старых друзей, Филипп вернулся к новым, и в первую очередь он обратился к Агнессе и Артуру, честно дожидавшихся встречи, с несколько неожиданной просьбой.

– Десяти минут, я полагаю, хватит. Не могли бы вы рассказать нам немного о себе, а именно о том, что вы делали в течение прошедшего месяца, чем занимались, а может быть с вами происходили какие-нибудь примечательные события, которыми бы вы захотели поделиться с нами.

Сказав это, он посмотрел на сидевших в первом ряду Саада, Я'эль и Аарона, и тут вдруг что-то словно кольнуло его в грудь. Филипп почувствовал близость конфузной ситуации и поторопился как можно скорее ее исправить.

– Симон, у тебя также явно будет припасена для нас какая-нибудь увлекательная летняя история, – добавил он, нарисовав безмятежную улыбку.

Почему он вдруг позволил себе сделать такое разделение? Ну и что же из того, что только трое из них не отошли в свое время от него. Те трое, которые вернулись к нему – не важнее ли они в данный момент времени, не ценнее ли? Он вдруг подумал о сюжете притчи, над которой они вместе начали работать, и обнаружил параллель с происходящим.

«Так ли я их всех люблю и ценю, как должен? А вдруг я с самого первого дня окажусь лицеприятным и несправедливым руководителем? Не упустил ли я момент?»

Последняя мысль пришла в голову вместе с холодком, который быстренько пробежал по его спине. Филипп, боясь встретить обличающие взгляды своих подопечных, медленно и очень осторожно посмотрел сначала на Аарона, затем на Я'эль, Саада, после на Артура и Агнессу, и лишь в конце – на Симона. К его великому удовлетворению, великан смотрел куда-то в потолок, приятно улыбаясь, словно вспоминая и выстраивая в правильной последовательности важные детали эпизода, которым он хотел сейчас поделиться. Артур тоже находился в некоторой прострации, а вот Агнесса была готова. Об этом говорили ее горящие глаза, и Филипп пригласил ее к рассказу.

– Короткий рассказ получится у меня, но событие то было важным. Вы будете смеяться, но я опять не смогла вылететь из нашего аэропорта, хотя на этот раз все было официально и законно, с билетом на самолет, забронированной комнатой и оплаченным туром по балканским островам. Задержали весь рейс, и мы вынуждены были просидеть там почти сутки, прежде, чем нам смогли дать окончательную информацию о происходившем. В самолете обнаружили какую-то серьезную техническую неполадку, и наш рейс пришлось объединить со следующим, вылетавшим через два дня.

Для меня же эти два дня переворачивали все с ног на голову: прогорала комната, за которую я должна была заплатить лично, отбывали люди, которые должны были встретить меня, и я никак бы уже не смогла догнать чартерную яхту, не превратив половину своего путешествия в мучение, о котором мне уже и не хотелось бы вспоминать. Я не пытаюсь получить назад деньги за авиабилет, за несостоявшуюся поездку, даже наоборот – я еще должна была оплатить неустойку по договору за комнату. Ну и ладно.

Самым же интересным во всей этой истории было то, что я очень верила в то, что я снова встречу того работника службы безопасности аэропорта, который меня отчитывал много лет назад за мою авантюру. Помню, как он тогда сказал, что в следующий раз его может не быть и помочь будет некому. Мне казалось, что если я встречу его, то он сможет решить мою проблему. Может быть поэтому я его и не встретила, ведь проблему решить иным способом было невозможно. Глупая история.

– Прекрасная история! – улыбаясь, отвечал ей Филипп.

– Нет, действительно, очень трогательно рассказала ты ее, – поддержал Филиппа Симон. – А, извини, она как-то связана с тем, что ты оказалась здесь?

– В общем-то да, – ответила Агнесса, призадумавшись, и после нескольких секунд раздумья уверенно подтвердила свою точку зрения. – Да, лишь поэтому я осталась в городе и по прошествии этих потерянных трех недель я решила позвонить Аарону, чтобы узнать о том, как обстояли дела с их… с ваш… с нашим театром. Главное, я помню с каким ужасом я воспринимала новости о новых датах наших «Ромео и Джульетты». Я-то готовилась сдать дипломную и меньше чем через две недели улететь отдыхать, а тут вы назначаете новую дату. Когда, думаю, будет нам нужно ее играть? Первого! Ну и ладно, главное, что не седьмого. А потом еще одна дата! И когда? Шестого?! Ну, думаю, если вдруг будет продолжение, то я…

Агнесса на пару секунд задержала суммарную эмоцию. В жестах рук и на лице читались и предел ее терпения, испытываемый пока еще безопасными сюрпризами, и гнев, граничащий со строгим соблюдением политкорректности, и даже тронутую оттенками печали покорность чужой воле.

– Смотрите, смотрите на нее, на ее лицо! – с нескрываемым наслаждением сказал Филипп, вспугнув тем самым Агнессу и заставив вернуться из воспоминаний назад в «Кинопус».

Она немного смутилась, но не стала скрывать красивой улыбки.

– О, да! – протянула Я'эль. – Мы заметили!

– Какой же там был внутренний текст! – добавил Аарон.

– Порой один монолог, простой солилоквий, или даже реплика, сказанная с пониманием ситуации и исходя из прочувствованности характера, может оказать больший эффект, чем целая сцена или даже сама пьеса, сыгранная абы как. Вот вам и живой пример. Миниатюра минуты на три, но зато как сыграна! Брава, Агнесса![10 - Выбор окончания итальянских слов восклицания, которыми принято одаривать артистов, зависит от того, кому именно их адресуют. Мужчину приветствуют словом "Bravo!”, а женщину – "Brava!". Если же артистов больше одного, то грамотным приветствием будет множественная форма этого слова: "Bravi!".]

Эта речь обязала Филиппа продолжить процедуру принятия в коллектив. Или же правильнее было бы это назвать собеседованием. Ну а как же иначе можно это было назвать? Его молодые друзья в качестве безмолвного жюри отсматривали материал, с помощью которого новые силы должны были утвердить свою позицию, и Филипп был согласен с этим, ведь им потом вместе нужно было работать на равных.

– А меня позвали на съемки в какой-то новый сериал, – пробасил Симон на фоне аплодисментов от шести пар ладоней. – Это было примерно в середине июля. Агнесса, значит, депрессировала в это время дома…

– Ну не так, чтобы я в депрессии была…

– Не, ну ладно, это я так, к слову, – смягчил Симон, подмигнув Агнессе. – Мой рассказ еще короче будет значит, и совсем без того внутреннего текста который мы только что наблюдали. – Он снова подмигнул ей. – Однако непосредственным следствием этого эпизода стал мой звонок Аарону. Ребята, я не мог представить, что встречусь с режиссером – прости, господи, за то, что я опять сассоциировал это священное понятие с этим имбецилом! – со сценаристом и актерами – особенно на главных ролях – которые могут так не любить свою работу и так ее дискредитировать. Да, все знают, что в сериалах актеры массовки – люди далекие от темы, особо ни на что не претендующие. Но, черт возьми! – та массовка была еще той массовкой! Тавтология получилась, но я иначе не могу о них высказаться. Там были такие типажи, о которых можно было снимать документальные фильмы криминальной направленности. Один из них так вообще давал указания самому режиссеру, и никоим образом не признавал свои многочисленные ошибки. Ситуации становились все смешнее и абсурднее, но к концу съемочного дня я настолько устал, что уже было не до смеху. Съемки должны были закончиться к пяти вечера, но домой я пришел в два. В два ночи! Бардак, неразбериха, полная безответственность и отсутствие интереса людей ко всему. Интересно, что от всего этого останется в конечном счете? Можно будет это скоро созерцать по ящику, кстати.

Короче, эти воспоминания во мне засели надолго. Да, конечно, я скорее буду вспоминать смешные моменты того дня и пересказывать их, каждый раз добавляя чего-нибудь по вкусу, но даже оставив все это позади я начинаю впадать в бешенство от того, что я увидел. На следующий же день я позвонил Аарону и поинтересовался в силе ли еще вариант с театром. Мне просто стало до мозга костей обидно за убитое время, хотя то и был всего лишь один день. Понимание того, что я становился причастным к этой безвкусице и добровольно отказывался от того, чему я научился за последние несколько лет, и особенно за последние месяцы, пугало и коробило где-то глубоко внутри. Аарон же меня успокоил, даже несмотря на то, что я не мог сразу примкнуть к вам. На душе стало как-то спокойно.

– А какую роль-то дали тебе? – спросил Артур.