Конец эпохи Эдо

– На прошлой неделе ходил на рынок, за тканью, и задумался, о том. как все изменилось, люди на себя не похожи, совсем другие, везде витает страх перемешанный с возбуждением. Все оглядываются, говорят меньше, больше шепчут. Я уже не помню, как выглядит ненатянутая улыбка. Никто не понимает, что будет дальше, многие поддерживает императора, и от этого только сильнее боятся, начнись открытое столкновение, и поражение в нем станет хуже смерти, не могу даже представить какой бы была реакция Есинобу на регионы которые открыто, восстали против его власти. А княжество Сацума, пару лет назад они уже попробовали огрызнуться, напав на дворец*, думаю они предпримут новую попытку переворота, в пользу императора.

До меня конечно доходила информация о крестьянских восстаниях и внутреннем расколе, но мне всегда казалось, что это так, временный кризис, и скоро все вернется в прежнее русло. Теперь даже не знаю, как ему сказать, что его отправляют, так и скажу, прямо.

– Прости, что перебиваю, но лучше тебе сразу сказать. Чиновник просил двух человек, так вот Ясуо решил нас с тобой отправить.

У Аки широко раскрылись глаза, и немного приоткрылся рот, ясно, что такого решения он точно не ожидал

– Почему нас то, чем мы такую честь заслужили, ну и награда, вот тебе и урок, сидишь не высовываешься, а тут, пожалуйста, иди непонятно куда, не понятно зачем. Совсем мне не хочется сейчас тут и там слоняться.

Совершенно не ожидал, что он вот так отреагирует, однако зная его, подумает, успокоится и потом все сделает, на все согласится и бровью не поведет.

– Честно говоря, сам не понимаю, почему именно нас, но ему я думаю видней, он тебе передать просил, вот документ, грамота там все должно быть подробно написано, и вот еще, оберег, Ясуо очень просил взять с собой.

Аки явно постепенно выходивший из несвойственного ему состояния, вспыльчивого негодования, уже привычным мягким с голосом с язвительным налётом ответил.

– Да, так лучше конечно, эти вещи настоящий противовес, если задуматься, бумага с ненавистным гербом и оберег. Лучше и вовсе эту грамоту не доставать.

Немного поразглядывая новые приобретения, поводив пальцем по иероглифам, покрутив оберег, уже окончательно придя в себя, спокойным, усталым и тихим голосом он спросил.

– Когда выходить? Тут не написано

– Сказал что нет смысла оттягивать, идите говорит завтра

Аки потянулся, протер глаза, и безмолвно смотрел на меня.

– Спасибо что зашел, передал мне все, завтра непременно зайду за тобой. А сейчас спать, плохие мысли в голову приходят, сном их вытравлю. А, чуть не забыл, тебя Иори искал, просил передать, если встречу, но ты как видишь сам заскочил.

Иори, ну конечно, вспомнил про него, и стало как то грустно.

– Сказал что-нибудь, он дома или гуляет где то?

– Сказал, что хочет прогуляться, да и вообще, вы все время вместе шатаетесь, кому, как ни тебе знать, куда он под вечер пошел.

Скорее всего пошел к реке. Там и сидит, он часто там проводит время, это его любимое место с самого детства. Аки продолжал стоять напротив, вежливо ожидая когда я наконец с ним попрощаюсь.

– До завтра Аки, добрых сновидений

– До завтра …– По-привычному сдержанно вымолвил он

Я медленно развернулся и в мыслях уже шагал к реке, представляя реакцию своего друга и методично придумывая слова, способные его успокоить.

– Стой Хидэки, ты куда босой, совсем рехнулся, по сырому, так болеть любишь, на вот возьми.

Да, это уже проклятие какое то, каждый меня сегодня со спины окликивает. Повернувшись, увидел, Аки держащего две пары новых сандалий.

– Вот возьми, дарю, я по глупости всем чрезмерно запасаюсь, ты бери – бери, не переживай, у меня еще есть

– Огромное спасибо, поклонившись, немного смущенно протянул я

– Советую поторопиться, сейчас начнет темнеть, а фонари никто толком не зажигал, все по норкам прятались, темнота скоро опустится

Еще раз попрощавшись с любезным Аки, я продолжил шагать в сторону реки в уже новеньких варазори.

Опять ты, отдалившись от дома Аки, увидел своего вечернего обидчика, камень все так же остро торчит из мощеной дорожки. Так, а ну ка иди сюда, сейчас тебя переселим, чтобы ноги больше никто не отбивал. Вот же ж, как же ты врос, намертво врос, большая его часть проводила свой досуг глубоко в земле, а зримая его половина стало быть ехидно выглядывала, и усмехалась когда я, беспечно задумавшись споткнулся и озадаченно лежал как какой-нибудь дурак. Потратив какое то время, на поиски широкой палки, положил начало занимательному ковырянию. Наконец то мне удалось поддеть его и он начал, как то нехотя, медленно вихлять из стороны в сторону, постепенно ощущая свое поражение. Потратив несколько десятков своих безусловно драгоценных минут, я смог вызволить его, или не вызволить, а лишить дома, и отнести его на густо усыпанную листьями лужайку, теперь будешь жить тут. А мне пора идти дальше.

Наконец то, этот колючий дождик закончился, оставив о себе только напоминание в виде влажного и свежего воздуха. До реки путь был недалек. Думаю, что вскоре я потеряю возможность добираться до какого то места за короткий срок, путь ко всем важным в моей жизни пространствам, никогда не занимал много времени, это считанные мгновения, говорит ли это о том, что вся моя жизнь это каждодневные метания по муравейнику, а я муравей в теле человека, по крайней мере похоже на то. Фонари, все таки зажег кто то, вероятно Ичиро, уж кто-кто, а он свою работу всегда выполняет безукоризненно. В какой то момент мне стало жалко идти в новых сандалиях, совсем не хотелось бы порвать их спускаясь в темноте, по каменистому оврагу, который раньше был руслом той самой реки. Но и босым не пойду, изрежу ноги об острые камни.

Во времена детства Ясуо, по его словам , это была широкая , могучая река с быстрым течением. Он рассказывал как купался в ней, они с друзьями уходили далеко – далеко, практически доходя до ближайшей деревни, которая примерно в полутора часах ходьбы. Там прыгнув с небольшого деревянного мосточка, река быстро несла их к местам, откуда они и начинали свой путь. Река изрядно сокращала время, позволяя повторить похожий маршрут, примерно за полчаса. Однако не смотря на свою популярность и на то, что вода в ней была довольно теплая и чистая, эта река имела дурную славу. Из за быстрого течения, в ней, так или иначе утонуло немало людей. Тонули в ней, сильно выпившие, усталые мужчины, проходящие или проползавшие по единственному в округе мосту, перил мост не имел, поэтому шатающемуся от выпитого, беззаботному растворившемуся в хмельном состоянии человеку, было легче упасть, нежели благополучно перейти. Тонули и дети, которые авантюрно ходили к ней без старших товарищей, когда течение хватало их, даже умеющие плавать в какой-то момент поддавались панике и захлебывались в напрыгивающих на них водяных потоках. Все осложняло еще и то обстоятельство, что на многих участках вылезти на берег не было никакой возможности, скалистый склон лежал таким образом, что попросту напоминал вид невысокой стены , можно было уцепится за торчащие по бокам выступающие камни, но долго удержаться, под непрерывным натиском течения было практически невозможно.

В какой-то момент у подходов и спусков к ней, по приказу местных чиновников установили несколько деревянных знаков, предостерегающих путников от купания в ней и напоминающие об осторожности во время перехода. Это было тщетно, знаки ни на что не повлияли, череда несчастных случаев и неожиданных смертей продолжилась. Один человек упавший в воду будучи мертвецки пьян, но все таки выживший распустил легенду, якобы люди и не виноваты в том, что сваливаются с моста. И заявил, что во всех этих смертях виновата сама река. Он продолжал утверждать, что в этой реке живет демон, во всех подробностях он рассказывал, как видел в этой реке пару святящихся бирюзовых глаз и голос, зовущий его погрузится в глубокую водную глядь. По его словам, он только встал на колени у края моста и опустил голову вниз, чтобы отчетливо разглядеть глаза и попытаться разобрать демонический шепот, как кромка водной глади поднялась родив две водяные женские руки, которые утащили его. Он подробно описывал, что под водой голос этого существа был куда слышнее и отчетливее как будто говорил ему прямо в ухо, то шепча, то срываясь на порывистый хриплый крик, голос просил его остаться здесь, остаться с ней, ведь ей так скучно и одиноко в этой реке, а она всегда мечтала иметь много друзей, смех детей доносящихся высоко с берега, вульгарные песни завсегдатаев постоялых дворов вызывали в ней искреннюю, болезненную зависть, она хотела чтобы они остались с ней, пели и шутили только для нее.

Ясуо лично знал этого человека и помнил, как эта байка в короткое время приобрела статус народной притчи. Конечно, поначалу все смеялись над ним, жена и вовсе устроила скандал, хотя скорее в глубине души была рада тому, что он не утонул. Соседи подкалывали его, кривлялись, изображая невообразимого демона. Однако горе купальщик продолжал настаивать на своем, в какой то момент он научился рассказывать свою историю виртуозно, выдерживая паузы, нагнетая мрачную атмосферу, в истории вдруг появился густой туман, гнетущий шорок деревьев, обросла подробностями его внутренняя и внешняя борьба с рекой и ее сущностью, коварным демоном. Чем больше времени проходило, тем подробнее и артистичнее становилась история, в один день он решил, что она должна сохраниться на бумаге. В деревне было всего два или три человека, умевших худо бедно писать, за скромную плату, он попросил одного из них, увековечить свою историю. Полученный результат, небрежно написанную историю, он хранил у себя дома, до самой смерти. Однако вес эта «притча» получила тогда, когда местные жители или просто переходящие мост пьянчуги вдруг стали ей потакать, так просто, для привлечения внимания. История стала по–настоящему многогранной и речной демон стал воистину многолик, он был и обольстителен как молодая особа и грозен как шторм, кто-то утверждал, что он напротив помогает и предостерегает, кто-то, что он предвестник неурожая или затяжных дождей.

В конечном итоге эта притча смогла пережить и саму виновницу всех произошедших событий. Река после долгой засухи стала сильно мельчать, говорят, что она имела во многом подземное происхождение, наполнялась и подпитывалась из глубоких горячих источников, которые по каким-то причинам прекратили свой жизненный цикл. Теперь же река это просто название, скорее уж ручей, внутри огромного каменистого оврага. Но старики в деревнях говорят так; Хозяйка реки ушла, наелась душами, наигралась, вот и река вместе с ней ушла-.

Излюбленное место Иори было в том месте, где река, ну то есть нынешний ручей шел волнистой линией напоминавшей тело змеи. Идти осталось совсем немного, нужно только пробраться через небольшой лес, густо заросший грабами. Как по мне странно, человек яро стремящийся к компании и имеющий горячую необходимость в людях, берет и в какой то момент, в свободное время, уходит в глушь и сидит там один, бросает маленькие камушки со дна на берег, за многие годы их там скопилась целая куча, может у него план какой то, со дна их все перебросать наверх.

Вот уже и спуск, так осторожно, осторожно, тут он не такой крутой конечно, но улететь в овраг в компании летящих за мной камней в мои планы сегодня явно не входит. Хмм, странно, как будто и нет никого, пройдусь немного. Ага! Вон он, сидит в дали, кажется он не слышал моего спуска. Сидит так спокойно, как будто уснул. Подойти к нему неторопливо или окликнуть.

– Эй, слышал, сёгун умер! Громко крикнул ему я

Он открыл глаза, как будто я правда его разбудил или отвлек от глубоких размышлений. Мне кажется, он даже не услышал или не придал значения этому моему выкрику. Подойдя поближе, стало ясно, что он, скорее всего не ожидал меня тут увидеть, его глаза больше напоминали два прозрачных кусочка хрусталя.

– Если бы … – С легкой, натянутой ухмылкой, произнес он

– Чего ты так поздно, я уж думал паломник какой-нибудь, опять на пути к Исэ – Дзингу заплутал.

Да, действительно, если видишь новые лица в округе, скорее всего туда путь держат.

– О чем думал, надумал что-нибудь, хорошее что то? Почему то захотелось зацепить его, его же утренней колкостью. Наверно не зря, заулыбался.

– Моими фразочками кидаешься, эх ты, так много читаешь, а свои придумать не можешь. Хотя может я гений, вот меня и цитируешь, пожалуйста, я не против. Я тебе самые избранные напишу, чтобы тебе вообще было что сказать.

Даже на это ответил с явной колкостью, рад, что он в хорошем настроении, глядишь проще воспримет новость, как же мне не хочется ему рассказывать, но придется, нельзя же просто так утром уйти, как то это совсем подло.

– Забрать меня пришел? Я бы еще тут немного посидел. Сделав легкий вздох, умиротворенно произнес Иори.

– Что ж я, нянька твоя, сразу забирать, давай посидим немного, все равно мы сегодня без надобности

– Конечно нянька, постоянно меня одергиваешь, и советы эти твои, как будто знаешь как лучше. С небольшим, нескрываемым недовольством произнес мой друг.

– Ладно тебе, не злись, больше не буду, ты уже большой мальчик.

– Ты уже говорил, что не будешь, храни лучше мудрость для себя самого, не все в ней нуждаются. Ладно, ерунда, не обращай внимания, нужно же мне поворчать. Тсс, слышишь? … – Довольно резко, шепотом вскрикнул Иори.

Тщательно прислушавшись я услышал доносившиеся откуда сверху голоса. Немного погодя удалось разобрать, два голоса, мужской и женский и немного заливистого смеха. Пригляделся, ближе к краю оврага, около широкого дерева, часть корней которого, как пучок сросшихся вместе длинных пиявок, торчавших из оврага, сидела молодая пара. Мне показалось, что всецело увлеченный объятьями паренек, смотрит прямо на нас, сидящих внизу. Думаю лучше уйти, не хочется мешать их идиллии.

– Ладно, пойдем … – Намекающий на неловкость ситуации, прошептал я