Дырявая ловушка

Потом он строго посмотрел на Веру и тем же тоном добавил:

– Надо убирать за собой, девочка. Разве мама тебя не учила этому?

– Я хотела, но… – художница осеклась на полуслове, потому что увидела, с какой яростью посмотрел на неё Зафар.

Оганес встал и, не обращаясь ни к кому, произнёс:

– Я не знаю, как вы это сделаете, но пол должен быть чистым, без единого пятнышка.

Он вышел в коридор, оставив в комнате злого Зафара и приунывшую Веру.

– Что расселась? Забыла, где ведро с тряпкой стоит? – прошипел тот, еле сдерживаясь от гнева.

– Я хочу есть, – неожиданно сказала девушка и упрямо посмотрела на своего мучителя.

Зафар даже поперхнулся от такой наглости с её стороны.

– Ты будешь диктовать условия у себя дома, а здесь я хозяин. Пошла быстро за водой. У меня нет времени торчать с тобой в этом свинарнике.

– Так отпустите меня и дело с концом, – Вера решительно встала с кровати, но тут же упала обратно, получив сильный удар в лицо.

Она не потеряла сознание, но не могла встать от боли и беспомощности, поэтому лежала, закрыв глаза.

Зафар понял её состояние по-своему. Он решил, что девчонка отключилась, и побежал за Оганесом.

Оганес, увидев распластанную на кровати Веру с разбитым носом и бровью, откуда сочилась кровь, растерялся.

– Что с ней? Она жива?

– Дядя, я просто хотел показать ей, кто в доме хозяин.

– Ну и что? Показал? А если она умерла? Что будем с трупом делать?

– Ну, то же самое, что и с музыкантшей, – неуверенно ответил Зафар.

– Ты что, хочешь весь товар загубить или всё-таки, чтобы в кошельке лавэ шуршало? Я потратил все свои деньги на восстановление этого дома. Теперь мне надо получить их обратно. А ты мне мешаешь это сделать. Завтра должны привезти ещё двоих и будем готовить их к отправке, заказчик уже начал нервничать. Он дал мне задаток, а ответа от нас до сих пор нет, – Оганес вышел в коридор и оттуда добавил. – Накорми девку, пусть сегодня отлежится. Да, и пусть примет душ, а то от неё воняет как от свиньи. А мы торгуем чистым товаром.

– А что с полом делать, дядя? – как провинившийся школьник, спросил Зафар.

– Делай, что хочешь, но мне эти художества на паркете не нужны. Я и так уже сильно потратился на ремонт, теперь твоя очередь платить. Ты не досмотрел, значит, твой косяк. Мне совершенно не интересны расспросы, почему у меня на полу краска размазана, и, главное, кто это сделал.

Вера лежала ни жива, ни мертва. Она даже дышать перестала от страха. «Выходит, мою соседку убили? Но за что? А почему он называет меня товаром? Я что, вещь?»

В голове молоточком стучали одни вопросы без ответов. Вдруг Вера поняла, что ей отсюда никогда не выбраться. И скоро её должны переправить в другое место. И не просто переправить, а продать. Правда, не одну, а с новыми пленницами.

Она пошевелилась и разбухшим языком облизала запекшиеся губы. Потом, повернувшись на бок, попыталась встать. «Господи, помоги мне выбраться отсюда!» – мысленно взмолилась художница и, сделав усилие, села.

В коридоре послышались шаги, и на пороге появился Зафар с подносом.

Он не смог скрыть радости, когда увидел, что девушка пришла в себя. Если бы с ней что-то случилось, Оганес вычел бы опять из его жалованья деньги.

Молодой человек поставил на кровать поднос и отошёл к окну. Вера обомлела, когда увидела рядом с булочкой пластиковый закрытый стакан с кофе. Она схватила его и, отогнув торчащее ушко, припала разбитыми губами к божественному напитку, не веря своему счастью.

Пока она жадно ела, Зафар пробовал оттереть большое пятно на полу. Потом он вышел, но быстро вернулся с прозрачной бутылкой, в которой была какая-то жидкость. Он плеснул её на пол, и по комнате разнёсся запах ацетона. Вера закашляла. А Зафар, не обращая внимания на девушку, взял, лежащее на столе, грязное полотенце и начал тереть по тёмному пятну. Неожиданно он бросил полотенце и заговорил на своём непонятном языке. Вере без перевода было понятно, что он ругается. Она испугалась, что он снова её ударит, и сжалась в комок.

Зафар достал телефон и поговорил с кем-то по телефону. Через некоторое время в комнату зашёл мужчина, в котором Вера узнала нового охранника.

С тех пор, как она увидела его в первый раз, прошла, наверно, неделя. Охранник с удивлением посмотрел на художницу и что-то сказал Зафару. Тот быстро ответил и безразлично махнул рукой, давая понять, что позвал его не за этим. Они вдвоём склонились над полом, негромко обсуждая, что можно сделать. Когда охранник ушёл, Вера несмело встала и, обогнув кровать, посмотрела на пол.

Если до этого паркетный пол был просто заляпан краской, то теперь он ещё был изъеден ацетоном.

Откуда эта мысль пришла Вере на ум, она понятия не имела, но всё-таки решила воспользоваться любой возможностью связаться с людьми из посёлка. Она кашлянула и медленно начала говорить:

– Однажды моя подруга пролила на пол лак, когда красила ногти. На столе стоял пузырек с ацетоном, и она попробовала смыть лак с его помощью. Но получилось не очень. Примерно так же, как здесь. Тогда она позвонила какому-то мастеру. Он пришел и быстро исправил её оплошность. Подруга сказала, что и денег много не взял, потому что пожалел её. Я не знаю, кому она звонила, но в посёлке у рынка есть доска объявлений, там можно попробовать найти кого-нибудь.

Вера прекрасно знала телефон дяди Гриши, но не могла же она об этом сказать открыто. А на доске объявлений висело его рекламное объявление, где был телефон и перечень услуг.

– Я подумаю, – нехотя ответил Зафар и снова проделал свой знаменитый жест губами.

Он запер её, и девушка осталась одна. Она почему-то не сомневалась, что этот тупой мерзавец воспользуется её советом.

«У меня совсем мало времени, чтобы придумать, как оставить знак дяде Грише. А если придёт не он? – вдруг испугалась она. – Буду надеяться, что кто-то свыше даст мне шанс выбраться отсюда. Надо только придумать, как им воспользоваться».

Вера посмотрела на потолок, потом на стены и, наконец, на испорченный паркет. Никаких намёков на идею не было. Она вздохнула и подошла к окну. Впервые за время пребывания в этом доме, она увидела, как охранник обходил территорию возле забора. Он подошёл к сараю и заглянул внутрь.

«А сарай-то не запирают как мою комнату, – вдруг подумала девушка. – А что если мне нарисовать мой дом и как-то намекнуть, что меня там нет, а прячут – здесь».

Художница подошла к мольберту и сняла с подставки портрет Оганеса. Потом взяла чистый холст, отметив, что для второго портрета остался ещё один неиспользованный. Она не знала, сколько у неё есть времени для работы, поэтому принялась с ходу наносить штрихи и линии будущей картины. Сюжет нового «шедевра» придумывался без учёта достоверности событий. Вере надо было лишь обратить внимание пришедшего на картину и намекнуть, что она находится в этом доме.

Судя по солнцу, художница просидела за мольбертом около двух часов, когда снова послышались шаги Зафара. Девушка удивилась, что за это время научилась узнавать его по шагам.

Молодой человек рывком открыл дверь и, быстро оглядев комнату, приказал Вере идти в ванную. Она беспрекословно слезла со стула, но, подходя к двери, решила уточнить, где она будет мыть пол.

Зафар фыркнул и каким-то неестественно добрым голосом сказал, что она может помыться и постирать вещи. Вера ушам своим не поверила, когда услышала это из уст своего мучителя. Она кинулась к шкафу и стала набирать в охапку грязную одежду. В руки ей попалась широкополая красная шляпа, в которой она обычно ходила на мастер-классы и приехала сюда. Не зная, куда её деть, девушка бросила шляпу на кровать.

Выйдя в коридор, художница услышала, как Зафар сказал по телефону, чтобы человека провели на второй этаж.

Она зашла в предбанник ванной, где были установлены три раковины. Замка на двери не было. Вера взяла из шкафа пластмассовый тазик и замочила бельё. Потом уставилась на себя в зеркало и замерла. Всё это время она не причёсывалась и не меняла одежду, поэтому ещё больше стала похожа на бомжиху. Во всю щёку у неё красовался фингал, а нос немного распух.

Внезапно дверь распахнулась, и Вера вскрикнула от неожиданности.

– Когда помоешься не выходи, пока я не приду за тобой. Поняла?

Художница не смогла от страха ответить, а только согласно кивнула головой.

Несмотря на то, что дверь в душевую кабину закрывалась на защёлку, девушка не чувствовала себя в безопасности. Поэтому помылась очень быстро, благо, вода была как горячая, так и холодная. Надев снова грязную одежду, Вера не удержалась и расплакалась.

Всхлипывая, она вышла в предбанник и, поставив тазик на раковину, принялась стирать свои вещи. По звукам похожим на пиление и приглушённым голосам в коридоре девушка поняла, что в её комнате идёт ремонт.