Дневник посла

Вторник, 20 октября

Наступление русских достигло своего апогея по фронту в 450 километров от Вроцлава до Ярослава.

Со стороны Константинополя горизонт еще покрыт тучами; шторм приближается. Сазонов сообщил мне, что великий князь Николай не позволит угрозе в лице Турции отвлечь его от намеченного им плана; для защиты Кавказа он уделит, по возможности, самое малое количество вооруженных сил и сохранит все свои войска для главного театра военных операций. Генерал де Лагиш пишет мне о том же.

Среда, 21 октября

К западу от Вислы немцы отступают по всему фронту.

Во Франции и в Бельгии, в районе Арраса и вдоль реки Изер разворачивается кровопролитное сражение.

Четверг, 22 октября

Победа русских армий становится все более явной и масштабной.

Для Румынии пробил именно тот час, когда ей необходимо решать: или сейчас выступить против Австро-Венгрии, или никогда. Решать это надо теперь еще и потому, что она более не связана возражениями короля Кароля. Но Брэтиану, президент Совета, единственный человек, кто в настоящее время определяет румынскую политику, все в большей и большей степени проявляет нерешительность и робость.

Пятница, 23 октября

До настоящего времени студенты русских университетов были освобождены от воинской службы, чтобы они могли закончить учебу. Теперь же вышел указ, разрешавший военному министру призывать их под воинские знамена. Причиной для принятия этой меры послужили колоссальные потери, понесенные русскими армиями в Польше и в Галиции.

После шестимесячной стажировки в специальных военных училищах студенты, получившие соответствующие дипломы, будут иметь право на присвоение им первого офицерского звания.

В консервативных кругах указ подвергся резкой критике. Один из лидеров правых в Государственном совете сказал мне:

– Это же абсурдно! Наш офицерский корпус находится под угрозой загнивания… Все эти студенты являются всего лишь революционным вирусом, который заразит армию…

В университетских городах, таких как Петроград, Москва, Казань и Киев, студенты принялись организовывать патриотические демонстрации. Московские студенты даже посчитали, что лучшим способом доказать свой националистический пыл является грабеж магазинов, которыми владеют немцы.

Суббота, 24 октября

Неуклонно следуя собственной кампании против всего немецкого, правительство решило, что с 31 декабря издание газеты «Петроградер Цайтунг», влиятельной петербургской газеты на немецком языке, которая выходила с 1726 го да, будет запрещено. Таким образом, немецкая партия в России, партия «Балтийских баронов», потеряет свой официальный печатный орган.

Во всех отношениях враждебность против немцев, даже против немцев, являющихся русскими подданными, на территории всей империи напоминает взрыв национализма 1740 года, положившего конец режиму биронов, остерманов, минихов, левенвольдов и других немецких фаворитов, о которых так красочно писал Герцен:

«Они ссорятся из-за России, словно для них она всего лишь кружка пива».

Воскресенье, 25 октября

Сазонов показал мне письмо, которое он только что получил от одного студента из Казани. Оно следующего содержания:

«Ваше превосходительство! Я не имею чести быть знакомым с Вами. Я собираюсь вступить в ряды армии. Если в результате этой войны мы получим Константинополь, то я с радостью готов умереть хотя бы двадцать раз. Но если мы не получим Константинополя, то я умру только один раз и унесу смерть в своем сердце! Прошу Ваше превосходительство ответить мне простым „да“ или „нет“ на прилагаемой открытке, в которой я указал мое имя и адрес».

Понедельник, 26 октября

В атмосфере полной секретности я был на обеде у великой княгини Марии Павловны в Царском Селе. Она находится в восторженном состоянии в связи с огромными успехами, которых русская армия только что добилась в Польше:

– Я придаю исключительное значение этим успехам, – заявила она. – На полном основании их можно назвать победой. Во-первых, в глазах наших солдат престиж немецкой армии резко упал; они же считали, что она непобедима! Во-вторых, эта победа устранила любую возможность преждевременного мира с Германией.

Я осторожно коснулся проблемы Распутина. Она ответила:

– Увы! Некоторые верят в него сильнее, чем когда-либо. Он больше, чем когда-либо, «Божий человек»! Некоторые не сомневаются, что наши успехи обязаны его молитвам! Некоторые даже чаще, чем раньше, просят его благословлять план кампании… Какая жалость!

– Говорит ли он когда-нибудь о мире?

– Я не знаю, но весьма удивлюсь, если бы он заговорил об этом. Он слишком хитер, чтобы не понимать: в такое время, как сейчас, его бы не стали слушать.

Среда, 28 октября

Для евреев Польши и Литвы война оборачивается величайшей катастрофой из всех тех, которые когда-либо приходились на их долю. Сотни тысяч их вынуждены покинуть свои дома в Лодзи, Кельце, Петрокове, Скерневицах, Сувалках, Гродно, Белостоке и т. д. Почти повсюду их прискорбному массовому исходу предшествовал грабеж магазинов, синагог и жилищ. Тысячи семей нашли прибежище в Варшаве и в Вильне; большинство еврейских беженцев бесцельно блуждают, подобно стаду овец. Просто чудо, что не случались погромы, т. е. организованные вспышки резни. Но дня не проходит, чтобы в зоне боевых действий армий не было повешено несколько евреев по сфабрикованному обвинению в шпионаже.

В связи с этим Сазонов и я обсуждали еврейский вопрос и все религиозные, политические, социальные и экономические проблемы, которые он поднимает. Министр сообщил мне, что правительство рассматривает возможность изменений, которые можно было бы внести в существующие слишком деспотические и обременительные правила, предписанные русским евреям. Готов вступить в силу новый закон в пользу евреев Галиции, которые станут подданными царя. Я призвал его быть, по возможности, более терпимым и более либеральным по отношению к евреям:

– Я говорю как ваш союзник. В Соединенных Штатах имеется очень большая, влиятельная и богатая еврейская община, которая крайне возмущена вашим обращением с ее единоверцами. Германия очень искусно использует этот повод для ссоры американских евреев с вами, – а это означает и ссору с нами. Для нас завоевание симпатий американцев представляет вопрос большой важности.

Четверг, 29 октября

Сегодня в три часа утра два турецких миноносца ворвались в одесский порт, потопили русскую канонерку и обстреляли французский пароход «Португалия», причинив ему некоторые повреждения. После этого они удалились полным ходом, преследуемые русским миноносцем.

Сазонов принял известие с полным хладнокровием. Тотчас приняв распоряжения от императора, он сказал мне:

– Его величество решил не отвлекать ни одного человека с германского фронта. Прежде всего нам нужно победить Германию. Поражение Германии неизбежно повлечет за собою гибель Турции. Итак, мы ограничимся возможно меньшей защитой от нападений турецких армий и флота.

Впечатление в обществе очень велико.

Пятница, 30 октября

Русскому послу в Константинополе Михаилу Гирсу повелено требовать паспорта.

По просьбе Сазонова три союзных правительства пытаются тем не менее вернуть Турцию к нейтралитету, настаивая на немедленном удалении всех германских офицеров, состоящих на службе в оттоманских армии и флоте.

Попытка, впрочем, не имеет никаких шансов на успех, так как турецкие крейсера бомбардировали только что Новороссийск и Феодосию. Эти нападения без объявления войны, без предупреждения, этот ряд вызовов и оскорблений возбуждают до высочайшей степени гнев всего русского народа.

Воскресенье, 1 ноября Поскольку Турция не пожелала разорвать связи с Германией, послы России, Франции и Англии покинули Константинополь.

К западу от Вислы русские войска продолжают победоносно наступать по всему фронту.

Понедельник, 2 ноября

Император Николай обратился с манифестом к своему народу:

«Предводимый германцами турецкий флот осмелился вероломно напасть на наше Черноморское побережье. Вместе со всем народом русским мы непреклонно верим, что нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для нее ход событий и откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Черного моря».

Я спрашиваю Сазонова, что значит эта последняя фраза, как будто извлеченная из сивиллиных книг.

– Мы будем принуждены, – отвечает он, – заставить Турцию дорого заплатить за ее теперешнее затмение… Нам нужно получить прочные гарантии по отношению к Босфору. Что касается Константинополя, то я лично не желал бы изгнания из него турок. Я бы ограничился тем, что оставил им старый византийский город с большим огородом вокруг. Но не более.

Вторник, 3 ноября