Хроники Нордланда. Пепел розы

– Я говорил тебе не раз: я легко несу свою ношу и не требую лояльности. Это опасное место для таких, как ты.

– Это не лояльность. И я не боюсь.

– Кину, Кину! – Мягко обратилась к нему Альви. – Хватит! Твой сын любит тебя, и потому живет здесь, чтобы у тебя был дом, и была возможность отдохнуть от странствий. Это его выбор. У тебя свой выбор, у него – свой. Хочешь, чтобы уважали тебя – уважай сам. Лучше расскажи нам, что случилось?

– Наш родственник, – Кину глянул на Гэбриэла, смущенного от того, что присутствует при семейной разборке, – отчаянно нуждается в помощи.

– А когда было иначе? – Вздохнул Ри. – Это связано с корнелитами?

– Да. – Он смотрел на Гэбриэла, и ответил тот. – Они напали на нас под Кальтенштайном, и брат укрылся в крепости, а я не успел и удрал. Конь спас. Вот… теперь как-то надо найти подмогу и вернуться.

– Я могу дать сотню лучников. – Помолчав, сказал Ри. – Больше не дам, простите: мое существование на границе человеческого и эльфийского миров не дает покоя людям. Особенно Бергстремам. Они то и дело устраивают провокации близ Коней. Обвиняют меня в том, что я даю приют Птицам. Они правы, но доказать не могут.

– Эти Птицы, – заметил, помрачнев, Гэбриэл, – сожгли мой охотничий замок и перебили всех там…

– Это ложь. – Возразил Ри. – Птицы не трогают безоружных. Они могли убить только стражников или вооруженных бойцов, но не мирных жителей. Я узнаю подробности, и разберусь с этим.

– Буду благодарен. – Кивнул Гэбриэл. – Там погибла девушка, которую мой брат… которая должна была стать подругой моего брата. Ну… как бы… любовницей. Официальной. А брат, он может, если не узнает иного, с этими Птицами очень… жестко обойтись.

– Понимаю. Я разберусь. – Повторил Ри. Какое-то время они воздавали должное отлично приготовленным мясным блюдам, салату из редьки с мясным соусом, копченой рыбе, тушеным овощам и отличным сладостям. Добравшись до вин и десерта, они вновь заговорили. Ри посвящал Гэбриэла в подробности свежайших новостей, которые эльфы ухитрялись узнавать мгновенно. Гэбриэл узнал, что Северную Звезду захватил непризнанный бастард Рональд Гирст, у которого буквально пару дней назад побывал граф Кенка, что Антон Бергстрем сам вернулся с юга только что, и срочно собирает в Лавбурге глав знатнейших междуреченских семей, что слух о смерти младшего Еннера не верный, тот, скорее всего, жив и скрывается в университетском городке Фьёсангервена, и многое, многое другое.

– Даже с моей сотней, – сказал напоследок Ри, – возвращаться через междуреченские земли в Гармбург смертельно опасно. Я понимаю, что время для вас с братом слишком дорого, но другого выхода нет – я пошлю весть в Лисс и попрошу помощи у Тиса. Он не сможет отказать. Эльфы не поймут и не простят ему этого отказа.

– Сколько времени это займет? – Спросил Гэбриэл. К черту гордость и амбиции – брата спасать надо!

– Недели две.

– Нет. – Покачал головой Гэбриэл. – Долго.

– Но другого выхода нет.

– Есть. – Он думал все время, пока мылся, отдыхал и переодевался. – Я, мать его, – простите, Альви, – граф Валенский! Валена – мой город, как бы. И я спрашивал у Кину – до Саи отсюда полдня пути, а морем от Саи до Валены –дня полтора, с попутным ветром – еще меньше. Я отправляюсь в Валену и собираю ополчение.

– Если руссы согласятся.

– Найму! – Упрямо выпятил нижнюю губу Гэбриэл, став еще сильнее похожим на свою дочь. – У меня золота еще полно, я в любом банке Райя возьму…

– Обсудим это завтра, на свежую голову. – Неожиданно подал голос Кину. – Если ты хочешь действовать быстро и по возможности, без ошибок, отдых тебе, Сетанта, жизненно необходим.

– И лечение. – Мягко добавила Альви. – Я займусь этим.

Гэбриэл улегся в постель, стесняясь: Альви сама уложила его, поправила подушку, прикрыла мягким легким пледом. Смеясь, принялась гладить его лицо, особенно там, где оставались страшенные синяки, потом руки, и снова лицо:

– Отдыхай и расслабься! И нечего меня стесняться, я старше тебя на триста лет! Тебе нужно быть здоровым и очень выносливым. Отдыхай…

Прикосновения ее были такие приятные! Где нужно, они согревали, где нужно – приятно холодили. А главное – они прогоняли видения давешнего боя, кошмарные, кровавые и тягостные. Голос и смех успокаивали, уносили в сон… Почувствовав, как уходит тупая боль из головы, и как легче становится рукам, Гэбриэл расслабился и уснул.

Снилась ему Алиса. Его феечка всматривалась в его лицо с подозрением и тревогой, что-то говорила, но он ее не слышал, словно смотрел на нее через толстое стекло, которое не пропускало звуки.

Утром, во время завтрака, в столовую вошел слуга-полукровка, поклонился:

– Милорд, у причала какой-то мокрый зверь, похожий на волка, но какой-то бурой масти, он лает и рвется в за… – Не дав ему договорить, Гэбриэл выскочил из-за стола и пулей бросился наружу. У ворот он и в самом деле увидел своего волкособа, мокрого, с порванным ухом и поджатой задней лапой, но по-прежнему боевого и отважно рычавшего на стражника, прикрывавшегося от него щитом. Сторожевые псы замка лаяли на пришельца с безопасного расстояния.

– Гор, дружище ты мой! – Закричал Гэбриэл, выскакивая на причал. – Жив, бродяга!!! – И расцеловал мокрую и сильно пахнувшую псиной морду своего скулящего друга. Тот, ответив на первый порыв, упал на бок и принялся вылизывать рану на внутренней стороне бедра, из которой торчал обломок стрелы, и Гэбриэл, охнув, подхватил его на руки и понес в замок, где отважного волкособа принялись лечить и Кину, и Альви. Стрелу извлекли, раны обработали и перевязали, Гора накормили. Тяжко, совсем по-человечески вздохнув, пес улегся у ног хозяина и уложил перевязанную голову на лапы. Наконец-то можно отдохнуть и расслабиться! Позади сумасшедшее сражение, боль, опасности, одиночество и поиск хозяина. Гэбриэл так рад был обретению своего четвероногого друга, которого считал погибшим в той мясорубке под Кальтенштайном, что несколько минут не мог говорить ни о чем, кроме как о Горе: как он его нашел, да какой он умный, да какой отважный, да как помог ему с драконом, да как с троллем рыжим подсобил… На протяжении всего завтрака разговор вертелся вокруг собак и их удивительных способностей вообще, и вокруг Гора – в частности. Гэбриэл то и дело нагибался, гладил его по влажной спине и целовал в мокрую морду. Ему казалось, что раз Гор вернулся – то и все остальное получится.

– Отдыхай, дружище. – Прощаясь, Гэбриэл уложил голову Гора к себе на колени. – Останешься здесь, пока я не вернусь. Через недельку я должен вернуться, ты к тому моменту поправишься, и снова будешь со мной повсюду хвостом ходить… Обещаешь ждать спокойно, эй?! – Он осторожно, стараясь не причинить боли, потрепал Гора за складки на шее. – Обещаешь?..

Гор тихо заскулил, но готовности мчаться за хозяином не изъявил, поддержав уверенность своего хозяина в том, что он самый умный пес, точнее, волкособ, в мире. Здесь же Гэбриэл оставил и Пепла. Конь еще отдыхал после вчерашней скачки, грешно было бы тащить его в путь снова. Большую часть пути Гэбриэлу все равно предстояло проделать по воде, и он оставил любимого коня в Ольховнике с легким сердцем. Благодаря заботе феи у него прошли синяки, а главное – Гэбриэл вновь мог пользоваться правой рукой. Они еще раз обсудили все, что следовало сделать в этой ситуации, и Ри пообещал следить за положением дел и предупредить, если что, Гэбриэла. Для этого он создал удивительное создание – Гэбриэл второй раз в жизни увидел, как работает эльфийская магия крови, и вновь это произвело на него неизгладимое впечатление. Из капли его свежей крови Ри создал небольшого дербника, изящную, хищную и стремительную птицу. Тот был такой настоящий, что Гэбриэл потянулся его погладить, но Ри остановил:

– Не надо! Касаться птицы своей души, или такого вот создания, опасно. Этот дербник найдет тебя, где бы ты ни был, и доставит тебе сведения, которые, кроме тебя, от него никто не получит. Даже сильный маг. Жаль, нет крови твоего брата, можно было бы держать с ним связь! Но я попытаюсь сам, он ведь мне не чужой. И хочешь ты этого, Сетанта, или нет, но я отправлю просьбу о помощи владыкам. Запасной вариант никогда не будет лишним, а если твой брат так настроен против своих дядек, то пусть он потом выскажет свое возмущение, живой и спасенный, это все-таки лучше, чем другой вариант. – И Гэбриэл спорить с ним не стал.

Ри Ол Таэр сам отвез их с Кину на плоскодонке через все озеро и дальше, по заросшей камышом протоке, в озеро побольше, с лесистыми островками.

– Это озеро Безымянный Конь. – Говорил он, неторопливо и очень умело работая единственным веслом. – Всего Коней три. На Малом Коне – Ольховник, на Большом Коне – городок Коневы Воды и несколько деревень, оно западнее. Безымянный Конь – озеро пограничное, другой его берег уже эльфийский. У местных масса предрассудков и страхов, связанных с эльфами, которые мы усердно поддерживаем. – Ри рассмеялся, и Гэбриэл подумал, глядя на его глаза и зубы, что он смеется наверняка так же, как его мать. Мимолетный взгляд на Кину, не сводившего в эти мгновения глаз со своего сына, подтвердил лучше всяких слов: так и есть. И Гэбриэл, продолжая любоваться озером и окрестностями, задумался о том, что будет чувствовать Алиса, когда его не станет. Он будет жить, конечно, очень долго, как эльфинит, – дети эльфийской матери гораздо больше эльфы, чем дети эльфийского отца, а Ри, которому не меньше трехсот лет, даже пожилым еще не выглядит. Но все-таки меньше, чем Алиса. И рано или поздно, возможно, она будет вот так же смотреть на его дочь и искать в ней сходство с ним… Стало так странно. Даже не поймешь, хорошо, грустно, дико или горько?.. Или все сразу?..

Ри высадил их на эльфийском берегу. С виду здесь все было так же, как и с другой стороны, ничего волшебного, какого-то особенного или загадочного Гэбриэл прямо здесь не увидел, и даже слегка разочаровался. У причала их ждал полукровка с двумя лошадьми, которого Ри представил, как Дэна Мэлла, командира той сотни, которая будет сопровождать их в Валену. Дэн был полукровкой северных Ол Донна, напомнившим Гэбриэлу Ареса: серые, как песок, глаза, светлые волосы, великолепное тело. Северные Ол Донна, уроженцы Саи и Креолы, были ниже ростом, чем жители Дуэ Элодис, крепче, массивнее телом, почти, как люди, и зрачки у них были не такими яркими, красный огонек в них зажигался редко и только в темноте. Полукровок же незнающие люди и вовсе принимали за кватронцев, так мало в них оставалось от эльфов, и так много было от людей. Все это Гэбриэл знал от Доктора, большого знатока основных «пород» своего «мяса» – как он это называл. В голосе, движениях, даже спокойной уверенной манере Дэна тоже было много от его товарища по Приюту. «Как ты там? – Мысленно обратился к Аресу Гэбриэл. – Держишься?».

Арес сидел у бассейна в Девичнике, и с удовольствием обгладывал тощую куриную ногу. Подобные лакомства перепадали им в последнее время так редко, что чувствовал он себя при этом не менее, чем каким-нибудь набобом во время роскошного пиршества. Вообще-то, цыпленок ему достался целиком, тощий, жесткий и скорее всего, умерший естественной смертью. Но самые лакомые его части: грудку и бедра, – Арес отдал Кире, которая поделила грудку с Мартой и Самантой, а бедра съела, покоряясь его настойчивому приказу, сама. Осточертевшая вареная репа в этот раз была полита куриным бульоном, посыпана зеленым луком, и тоже показалась с голодухи не дурна. Две оставшихся девочки болели, и Кира с утра колдовала над брошенными Доктором ингредиентами, пытаясь состряпать какое-никакое лекарство, а Арес сидел и следил за обстановкой. Киру он давным-давно объявил умершей, и тщательно прятал ее ото всех, даже от Приюта. После исчезновения сначала Клыка и Ветра с Клэр, а потом и Доктора, Сады Мечты вновь пережили несколько дней жесточайших репрессий, обысков и допросов, но после, вот уже несколько дней подряд, неожиданно стало получше. Их стали кормить, и более того: случилось не иначе, как чудо, и Хозяин приказал кормить беременных девушек лучше, чем Приют, не бить их, и даже позволять прилечь в течение дня. А совсем ослабевших девочек из предпоследнего Привоза велел вообще не трогать, пусть отлёживаются. А вот что касается лекарств для девочек и для мальчишек, которых продолжали избивать и калечить гости, то стоило Аресу заикнуться об этом, и Хозяин впал в ярость и велел дать ему пять плетей. Но ничего. – Размышлял Арес. – Кира придумает что-нибудь. Она три года помогала Доктору, а тот имел привычку вслух комментировать все свои действия и даже рассуждать о свойствах ингредиентов и их воздействиях. Только бы и дальше не попасться на глаза ни Гестену, частому гостю Садов Мечты, ни, не дай Боже, самому Хэ…

И как только он подумал об этом, как они и нарисовались, Хэ, Госпожа и трое охранников. Арес закашлялся, вскочил, опустился на колени и громко произнес, почти прокричал:

– Добрый день, господин!

Из закутка, где прежде работал Доктор, а теперь колдовала Кира, раздался звон разбитого стекла. Арес обмер, взгляды Барр и Хэ одинаково хищно блеснули. Двое стражников без команды бросились на звук, и Арес рванулся за ними, с одной мыслью, пусть и бесполезной: задержать, а Кира уж придумает, как прикинуться тупой безгласной Чухой! Она сумеет, она умница! А там пусть ищут, кто это был, сроду не сообразят, что девушка! Упав под ноги, одного стражника он и в самом деле задержал, но второй через несколько секунд уже возвращался, таща Киру за волосы. Руки у нее были в чем-то желто-зеленом, она пахла лекарствами. Не удалось…

– Я же вроде слышал, что эта чуха сдохла. – Хозяин от гнева сделался как-то темнее, больше, весь напрягся, лицо исказилось от ненависти и гневного изумления. – Я же от тебя самого это и слышал?! Ты что… у меня под носом… с девкой…

– Нет! – Закричал Арес, которого другие двое охранников уже подняли, наградив чувствительными ударами и разбив в кровь лицо. – Не трогайте ее! Она это, умеет лечить, она Доктору три года помогала, она не хуже него это, может все!

– Что ты несешь! – Рассвирепел Хозяин, подлетел к Кире и схватил ее за волосы. – Тупая Чуха не может лечить!

– Стой. – Тихо произнесла Барр, ступая вперед. Подошла к Кире. – Отпусти ее. Ты в самом деле что-то можешь, ничтожество?

Кира вскинула голову, глянула на нее горящими ненавистью глазами. Барр с изумлением увидела перед собой не сломленное, покорное, измученное существо, какими привыкла видеть девочек в Садах Мечты. Перед нею была девушка живая, полная огня, силы и ненависти. Но КАК?!

Несколько секунд в Барр боролись ненависть, необходимость раздавить, уничтожить строптивицу, и понимание того, что без Доктора и его чудо-снадобий они очутились в безвыходной ситуации. Те снадобья, которыми она торговала вне Садов Мечты от собственного лица, как якобы знахарка и лекарка, тоже готовил Доктор, сама она, увы, и простейшей микстуры сварить бы не сумела. Снадобья же эти приносили стабильный и, в последнее время, единственный приличный доход. Вряд ли Чуха умеет что-то. Но если умеет… Нет, этот шанс ведьма упустить не могла. Усмехнулась ядовито.

– Есть только один способ узнать. – Заметила так же негромко. Обнажила длинный узкий «дамский» кинжал, подошла к Аресу. Приказала держать его крепче, и хладнокровно и умело воткнула лезвие ему в глаз. Кира дико закричала, громче, чем сам Арес, упала на колени, вся дрожа и протягивая к нему руки. А ведьма, обернувшись, сказала спокойно:

– Сможешь ему помочь?.. Если не сможешь, он умрет. Кинжал отравлен. Яд делал Доктор. Если ты знаешь все, что и он, ты и яд этот знаешь, и противоядие к нему.

– Я знаю. – Дрожа, призналась Кира. – Я все сделаю, все, что прикажете, все! Но он забрал почти все, мне не из чего приготовить лекарство!

– Говори ингредиенты. – Велела Барр. Девушка торопливо принялась перечислять то, что ей нужно, и ведьма все больше мрачнела, и в то же время на сердце постепенно становилось как-то легче. Мрачнела она от того, что ненавидела эту девушку, и признать ее полезность, оставить ее в живых, хоть и на время, ей было невыносимо, а легче становилось потому, что ведьма понимала: зато они выкрутятся. Только что, идя сюда, она мучительно искала выход и слова, которыми как-то нужно будет донести до Теодора мысль о том, что все совсем плохо… Она ведь жалела и опекала его, ей было искренне его жаль. Девка в самом деле знает, и до тех пор, пока они не найдут замену Доктору, будет готовить им снадобья.

– Хорошо. – Сказала, нагнулась к девушке. – Но не дай тебе бог, Чуха, возомнить себя тем, кем ты не являешься! Ты должна быть безгласной, покорной, знать свое место… Ты слышала меня?!

– Я буду делать все, что прикажете. – Дрожа, пообещал Кира. – Все, что нужно. Но только пока он – девушка указала на Ареса, – со мной. Если его не станет, ничего вы от меня не получите. Я смерти не боюсь. Вы отучили меня ее бояться. Я ее жду, как избавления от вас. Я уже три года, как должна быть мертва… Для меня каждый день – как украденный у смерти. Ненавижу вас, ненавижу! Убивайте, режьте, жгите, – я вытерплю, я столько здесь уже вытерпела! Но я умру, быстро умру, лечить меня некому… и избавлюсь от вас… потому, что я эльдар – а Вонючка говорил, что эльдар вы заколдовать не сможете!