Хроники Нордланда. Пепел розы

– Отвечаешь?! – Похолодел Волкодав.

– Клык даю! Не ровен час, они здесь окажутся. И кем мы с тобой после этого станем, а? Знаешь?! Нет! То-то и оно. Ты как хочешь, а мы с Ветром валим. Прямо сегодня. Я, пока в Элодисском лесу не окажусь, даже спать… нет, даже срать не сяду!

Волкодав тяжело вздохнул, огляделся. Как жаль бросать обжитое место-то было! И почти готовую кузню, и огород, какой-никакой… Но про тварей, которых каким-то там своим колдовским образом стряпает Госпожа, все стражники Красной Скалы хорошо знали. И стать одной из них, а тем паче, стать их жертвой, Волкодав не хотел. И с крестьянами, – отправившись собирать вещи, подумал он, – Клык неплохо придумал! Может, и в самом деле, эльфы их от Элодиса не завернут, если они придут в лес со спасенными дайкинами!

Королева следила взглядом за своим командором, откровенно любуясь им. Да, жаль, что она – королева, а он – рыцарь-иоаннит! Встреться они лет двадцать назад, а лучше – тридцать, и она без колебаний отреклась бы от престола в пользу брата ради него! Наверное. Площадка, на которой проходили королевские турниры, находилась на берегу длинного канала, в виду Сансет и Марии-на-водах, и была, как все королевские здания Элиота, чистой, красивой и торжественной. Украшенная флагами и значками собравшихся рыцарей, королевскими штандартами Хлорингов, гирляндами цветов и еловых ветвей, с капитальными трибунами, с роскошной королевской ложей, она сама по себе являлась еще одним украшением столицы. Турнир был не статусный, домашний, затеянный ради командора и его рыцарей – чтобы не скучали. Королева стремилась порадовать своего друга сердечного, и в Элиоте, да и по всему Острову уже только и разговоров было, как о том, что Изабелла спровадила молодого консорта подальше, чтобы закрутить на старости лет с таким же старым, да еще и уродливым командором. «Совсем сбрендила баба». – Говорили одни. «Неспроста она с иоаннитами заигрывает». – Беспокоились другие. «Чует, чем для Хлорингов дело оборачивается, поддержку нашла на стороне». – Категорично заявляли третьи. Нервничал и злился даже Дрэд. Все попытки поговорить с командором и воззвать к его здравому смыслу и чувству долга оборачивались полным провалом: командор считал, что выполняет свой долг, спасая помазанницу божью от греха и отчаяния. С восторгом рассказывал, как они вдвоем с королевой молятся Пресвятой Деве и как искренна королева в своем стремлении к свету. Идиот! Изабелла и искренность – да пусть Дрэда проклянут все святые, если он поверит в ее искренность! Но командору об этом говорить было бесполезно, он ничего и никого не слышал. И выглядел при этом счастливым и самодовольным до омерзения! Теперь-то Дрэд вполне оценил опасность королевы. Прежде ему казалось, что женщина в таком возрасте, не смотря даже на свою моложавую внешность, опасной быть уже не может… Но следовало учесть изрядную толику эльфийской крови в жилах всех Хлорингов без исключения. Эта бодрая бабуся еще всех их переживет – теперь Дрэд и слухи о том, что Хлоринги могут прожить до двухсот и более лет, сказками уже не считал. Спрятавшись от палящего июльского солнца глубоко под навес своей ложи, соседней с королевской, Дрэд раздраженно следил за турниром. Командор побеждал и ожидаемо посвящал свои победы королеве. Та улыбалась ему девичьей нежной улыбкой и не сводила с него глаз. «Омерзительно! – Кисло думал посол-инквизитор. – Просто абелярщина какая-то. Взрослые люди, а ведут себя, как влюбленные подростки, да, да… Смотреть противно».

На край навеса над королевской ложей опустился большой ворон и оглушительно каркнул. Королева вдруг побледнела и приподнялась, и герольды наперегонки бросились сгонять наглую птицу. Ворон неторопливо отлетел к ближайшему дереву, уселся на ветке ближе к вершине и снова каркнул. «Не сейчас! – Про себя взмолилась Изабелла, которая по нескольку раз на дню то убеждалась, что поступила правильно, то начинала малодушно жалеть о своем решении. – Не теперь, умоляю, не теперь, не сегодня!». Словно отвечая на ее мольбу, ворон трижды каркнул, и не только королеве этот хриплый звук показался злорадным.

– Командор! – Воскликнула она. – Закончим на сегодня. Ваша королева желает отдыхать.

– Желание королевы – закон. – Ответил командор, тронув коня в сторону ее ложи. Конь, гарцуя и картинно изгибая шею, двинулся вперед, оруженосец одного из рыцарей поспешил уступить ему дорогу и выронил шлем, который подкатился прямо под копыта коню командора. Тот попал левым задним копытом прямо в шлем, всхрапнул и взбрыкнул задом, стряхивая помеху, но не стряхнул, а только глубже погрузился копытом в нечто инородное. Командор попытался успокоить и задержать коня, и ему бы это удалось, если бы со всех сторон не кинулись на помощь доброхоты, которые испугали и без того нервничающее животное. Изабелла вскочила, охваченная ощущением неизбежности. Конь с яростным визгом начал лягаться, командор вылетел из седла и рухнул в пыль. Что само по себе было не страшно, кто из бывалых наездников не падал с коня?.. Но только не сегодня. Он начал подниматься, и в этот миг подкованное копыто ударило его точно в висок.

– Нет!.. – Тонко крикнула королева. И осела обратно в кресло, закрыв лицо руками. Ворон каркнул в последний раз, снялся с ветки и полетел в сторону Сансет, к одной из декоративных башенок, ласточкиными гнездами прилепившихся к его фасаду.

Мириэль с удовольствием играла с Вэнни и в процессе игры учила ее владеть своей силой. Эльфийскому языку девочка училась мгновенно, и не прошло и недели, как она уже бойко болтала и пела песенки, не понятные никому, кроме Мириэль и эльфов ее свиты, да немного Алисе, которая учила язык помедленнее. Леди Изольда ревновала и серьезно боялась, что девочку окончательно заберут эльфы, и она станет здесь никому не нужна; а вот Тэсс училась вместе со своей подопечной и тоже довольно бойко говорила по-эльфийски.

– Сегодня, маленькая лавви, – однажды вдруг обратилась к Алисе Мириэль, – к тебе обратятся с просьбой. Ты должна исполнить ее. Это очень важно. И не только для просящего.

– Какая просьба? – насторожилась Алиса.

– Я не знаю. Ты ведь слышала, что я не только луа, но и пророчица эльфов. Я даже не знаю, кто будет просить тебя о помощи. Но я знаю, что эта просьба связана с тем, что происходит на Острове, напрямую. Что-то страшное грядет. И ты можешь как-то этому помешать.

– Посадив для Этой розы?! – Вспылила Алиса. – Очень смешно!!! Да как у нее совести хватило… Слышать ничего о ней не хочу!!!

– Не о ней, ваше сиятельство. – Осторожно произнесла Тильда. – А о несчастных девочках, которых так ужасно мучили… И о которых ваш жених так болеет душой до сих пор.

Алиса фыркнула возмущенно, но промолчала. Ей вспомнилось то, чего она не хотела вспоминать, и практически никогда не вспоминала: Девичник, страшные барельефы на стенах, Доктор и его палка, и беременные девушки… Сердечко у нее было доброе и благородное, как и утверждал Гэбриэл, и Алиса сразу поняла, что Тильда и Мириэль правы. Но вздорный нрав требовал сопротивления, и она какое-то время еще фыркала, возмущалась, всячески доказывая всем, а прежде всего самой себе, что она себе и своей помощи цену знает. И соглашается вовсе не на просьбу Длинной, а просто потому, что не может не согласиться – ради несчастных девушек. Алиса сама срезала тринадцать побегов с роз, посаженных Ларой Ол Таэр, сложила их в корзинку, и в сопровождении Мириэль, эльфов ее свиты, Авроры и Тильды направилась в Тополиную Рощу. На самом деле она даже хотела там побывать и увидеть свою соперницу, мать первенца своего возлюбленного. Алисе помнилось, что Длинная безумно красива, и она убеждала себя, что ей это только померещилось, а на самом деле та вовсе и не красавица, так, длинное недоразумение…

И почти разозлилась, убедившись, что это не так, и Длинная в самом деле безумно красива. Даже Аврора чуть переменилась в лице, увидев эту девушку, и не просто поняла свою подругу, так переживающую из-за этой красавицы, но и полностью перешла на ее сторону. Прежде она заступалась за Гэбриэла и Длинную, утверждая, что Алисе, такой прелестной и очаровательной, не о чем беспокоиться, у нее просто не может быть соперниц… «Может!». – Поняла она, взглянув на Марию. Алиса же, вспылив, все-таки нашла в себе силы не подать виду, до чего расстроила ее красота соперницы.

– Ты приготовила для них место? – Спросила почти дружелюбно, обменявшись приветствиями и оглядевшись с любопытством вокруг.

– Конечно! – Воскликнула Мария. – Все, как мне сказала Тильда, солнечное место, и защищенное от сквозняков… Вы не хотите пить, или перекусить?

– Спасибо, я бы выпила холодного лимонаду. – Алиса заметила, какими ухоженными выглядят цветы и деревья, и чуть смягчилась.

– Я тоже. – Решила быть столь же вежливой Аврора. Алиса подошла к грядке, присела, зачерпнула землю, помяла в пальчиках.

– Хорошая земля. – Решила чуть погодя. – Им понравится.

Они выпили лимонаду, так же вежливо признав его вкусным и поблагодарив с убийственной вежливостью. Мария волновалась ужасно. Ей хотелось понравиться Алисе, даже подружиться с нею. Доказать ей, что той нечего опасаться и не к чему ревновать, Гэбриэл очень ее любит, он принадлежит ей и телом, и душой. Но в то же время Мария прекрасно понимала, что даже произносить имя Гэбриэла, нет – даже вскользь упомянуть о нем сейчас нельзя ни в коем случае. Мириэль достала из корзинки первый побег и дала Марии, предложив:

– Подумай о своей подруге, назови ее по имени, обратись к ней мысленно. Со всем своим чувством к ней.

Мария взяла веточку и прикрыла глаза, воскрешая в памяти лицо и улыбку Трисс. Слезы увлажнили ресницы, когда она увидела свою подругу избитой, напуганной, измученной… «Нет! – Возмутилась она. – Ты красивая, живая и счастливая…». – И память послушно нарисовала образ той Трисс, с которой они бродили по полянкам вокруг их фермы. Аврора тихо ахнула: побег на глазах ожил, оделся свежими листьями и выпустил тугой бутон белого, чуть розоватого цвета. Алиса, взяв цветок, бережно посадила его в землю, примяла пальчиками, сбрызнула водой. И на глазах изумленных девушек побег ожил, потянулся, одеваясь все новой листвой, обрастая новыми побегами, которые тут же выбрасывали тугие маленькие бутончики, почти мгновенно превратившись в молоденький и вполне себе сформировавшийся розовый куст. Роза Клэр откликнулась так же быстро, оказавшись темно-алой; быстро отозвались розы Киры, о которой Мария тоже постоянно помнила, Мины, Саманты и рыжей Марты. Но уже роза кудрявой Марты не только не захотела оживать, но как-то вся поникла, а потом, испугав и Марию, и Аврору, от нее явственно потянулся черный дымок.

– Дай! – Требовательно произнесла Алиса. Она не выносила, когда страдали животные, ее любимые насекомые, но особенно – цветы. Взяв побег в руки, она вздрогнула, глаза расширились: она не встречалась никогда с тем, что ощутила сейчас. И мгновенно поверила Мириэль: это очень важно. И очень страшно. Укрыв побег в ладонях, Алиса прикрыла глаза, в которых зароились золотые искры, и от ее рук возникло золотисто-изумрудное свечение, окутавшее розу. И побег откликнулся: налился зеленью, выпрямился, нехотя, но оделся свежей листвой, и наконец выпустил желтый бутон. Руки Алисы чуть дрожали, когда она садила его в землю и сбрызгивала водой. Но решимость ее при этом только возросла. Теперь феечка стремилась во что бы то ни стало довести дело до конца. Что бы ни противостояло ей, что бы ни владело душами этих несчастных девочек, но Алиса обязана была отнять их у Этого. То, олицетворением чего была лавви, те силы, которые сконцентрировались в ней, были чужды и даже враждебны той злой и грязной воле, что сейчас боролась за них, не желая отдавать. А главное – Алиса уже сталкивалась с этой волей. Это было то, что пыталось подавить и подчинить себе ее и Гэбриэла в Садах мечты. И у феечки были личные счеты с этим злом.

– Берешь корабль, – командовала Барр Гестену, который слушал ее мрачно и недовольно, но почтительно, – и собираешь все мясо со всех ферм до последнего дристуна. Всё! Фермы сжечь, всю обслугу убить и сжечь вместе с фермами. Ничего не оставлять! Мясо доставишь в целости и сохранности, отвечаешь головой. Хлорингам сейчас не до тебя и не до нас, но осторожность не повредит все равно. Отправляйся. – Она дала ему торбу с дохлыми крысами. – Это на всякий случай. Для связи и для обороны, ты знаешь, как использовать.

– Да уж знаю. – Гестен забрал у нее торбу, привычно не морщась от мерзкого запаха. В последнее время на Красной Скале стало так хреново, что он обрадовался этому поручению. Все на какое-то время очутиться подальше, отдохнуть, свежим воздухом подышать! Сопровождаемый десятком кватронцев из Семьи Хозяина, Гестен отправился в порт. А Барр спустилась вниз, в нижние ярусы Садов Мечты, в те жуткие коридоры, в которые сунулся было когда-то искавший путь на волю Гор, и о которых у него остались такие страшные воспоминания. Приоткрыла тяжелую решётчатую дверь, и из темного, душного и сырого помещения раздалось шипение. Несколько пар глаз вспыхнули бледно-зеленым огнем, все – из-под потолка и даже с самого верха. Свет факела выхватывал узкие тела, кожистые крылья, ощеренные пасти, полные белых и острых, как иглы, зубов. С быстрым шелестом тени перемещались по потолку и по стенам, избегая света, шипели, съеживались.

– Пришло время потрудиться, сучки. – Сказала Барр, и в ответ раздалось возмущенное шипение. Ведьма щелкнула пальцами, и шипение притихло, глаза померкли.

– Ты, ты и ты, – Барр ткнула пальцем во тьму, – пошли за мной! Живее, дряни! – Посторонилась, и из клетки через несколько минут выскользнули три гротескные фигуры, которые сразу опознал бы Гарет, уже имевший дело с одной такой тварью: узкие, карикатурно-женские тела, серокожие, с крыльями летучих мышей, уродливыми яростными лицами, когтистыми руками и ногами – когти громко клацали по каменному полу. Барр удовлетворенно оглядела их. В этих тварях было столько ненависти и злобы, что она физически ощущала ее. Вся боль, весь ужас, пережитый ими перед смертью, остались в них и кипели внутри дикой злобой и жаждой убивать все, что только двигалось, жило и дышало. Барр они тоже ненавидели, и с наслаждением изорвали бы ее в клочья, но не могли – она имела над ними абсолютную власть. Заперев клетку, она пошла, не оглядываясь, слушая, как сзади клацают по камню острые когти.

И вдруг одна из тварей застонала и присела, скрючившись сильнее. Барр резко обернулась, не понимая, что происходит. А та, опрокинувшись на спину, с отчаянным женским стоном принялась царапать себе грудь, выгибаясь дугой, крылья затрепетали и распрямились в агонии… Пока Барр с изумлением созерцала происходящее и пыталась понять, что творится, чудовище вдруг отчаянно вскрикнуло, замерло в напряженной позе – и обмякло, упало на камни, но уже не чудовищем, а девушкой, избитой, изуродованной, мертвой, но вполне нормальной, даже сохранившей следы былой красоты. Последними, с тихим вздохом из разбитых синих губ, трансформировались зубы, превратившись в обычные, и безжизненное тело обмякло на камнях.

– Как?! – Взвизгнула Барр, пытаясь поднять неподвижное тело, и не встречая никакого отклика. – Как?!! – Заорала, увидев, что и с другой тварью начало происходить то же самое. Она призвала на помощь все свои силы, все свои чары, но сделать ничего не смогла – все три скоро лежали на полу, не отвечая больше на ее вызов. Более того – когда она прибежала обратно, то же самое она увидела и в клетке: три из пяти оставшихся тварей лежали на полу, больше неподвластные ей.

– Проклятая ведьма… – Простонала Барр, уверенная, что это магия Мириэль. – Я уничтожу тебя, уничтожу, слышала, уничтожу!!! – Завизжала, стискивая кулаки в бессильном бешенстве. И лишь немного погодя, придя в себя, она принялась думать и анализировать. Освободились только девки из последнего Привоза, из тех тринадцати. Каким образом?.. Только одним. Проклятая эльфийская тварь нащупала связь с ними в лице той девки, что забрал из Садов Мечты Хлоринг на пару с каким-то эльфом. И следует как можно скорее эту девку отыскать и уничтожить.

– Разговаривай с ними, люби их. – Алиса была бледной и чуть дрожала, но от помощи и предложения отдохнуть в башне отказалась. – Не оставляй без внимания, они живые и откликнутся на заботу и любовь. Поливай, восхищайся, рыхли землю, сбрызгивай водой. Особенно первые дни. Это очень важно! Говори с ними, все время говори!

– Да, – согласилась Мария, с состраданием глядя на бледное, осунувшееся лицо Алисы. – Спасибо тебе, спасибо огромное, могу я что-то сделать для тебя?!

– Мне ничего не нужно. – Гордо ответила Алиса. – До свидания. Нам пора. – И села в седло своей лошадки при помощи эльфа из свиты Мириэль. Они уехали, и Мария присела подле своих роз, любуясь их бутонами. Удивительно, но некоторые из них имели именно тот цвет, который она и представляла, а некоторые, например, Клэр – совсем другой. Она видела Клэр белой, или нежно-розовой, а оказалось, что та – сочная, темно-алая, яркая. Саманта оказалась темно-розовой, пастельного оттенка, а Трисс – белой…

– Милые мои… – Прошептала она, легко касаясь тугих бутонов. – Бедные мои… Как я вас люблю… Как я по вам тоскую!

Алиса молча доехала до Хефлинуэлла, и во дворе замка, спешившись, вдруг упала в обморок. Мириэль подхватила ее, и видение накрыло пророчицу с головой. Она увидела такое, что глаза ее расширились, и на феечку, поникшую у нее на руках, она взглянула с изумлением и даже с ужасом.

Но и с надеждой.

Глава седьмая: Светлое

Антон Бергстрем не хуже кардинала и принца Элодисского видел расклад сил в королевстве, и понимал, что даже в виду произошедших событий, норвежцы против Элодисцев не пойдут. Не сейчас. Они прекрасно понимают, что теперь, когда нет Еннеров, второй по значимости в Междуречье семьей стали Бергстремы, и власть им не отдадут. Не в этой жизни. Так что на тинг норвежцев у него особой надежды не было. Но он считал, что момент все равно крайне удачный и весьма подходящий для того, чтобы объединить междуреченцев и заставить их забыть недоверие к Бергстремам и свою привычную лояльность в адрес принца Элодисского. А для этого им следует собрать собственный тинг, и не в Лионесе, а в Лавбурге, и прямо сейчас. Ситуация-то тревожная, слов нет, какая тревожная и опасная! Созывая дворян в Лавбург, он особо напирал в своих посланиях на то, что норвежцы пока еще все соберутся, пока еще обсудят и что-то решат, а действовать-то нужно прямо сейчас, пока не поздно! Корнелиты бесчинствуют, грабят, жгут, Птицы, чельфяки зловредные, тоже начали борзеть и какой ужас сотворили в замке Зеленого Леса, монастыри и аббатства пылают, Еннеры и Ардо Бергквист мертвы.

– А что до мальчишек Хлорингов, – говорил он, когда все уже собрались и слушали его, рассевшись в Рыцарском зале замка Ангелов, – так они было сунулись сюда, да тут же и попали, как кур в ощип, и сидят теперь в осаде, в Кальтенштайне, как будто без них у нас проблем маловато!

– Предлагаешь выручать их? – С сомнением поинтересовался пожилой Адам О’Гарро, хозяин Ейсбурга. – Или что?

– А мне очень хотелось бы услышать, что на самом деле происходит с дочерями Лайнела. – Перебил его Вольфганг Бронсон. – И как так вышло, что Северная Звезда была захвачена. На самом деле, междуреченцев волнует это куда сильнее, чем все остальное.

– Об этом мы услышим прямо сегодня. – Ответил Антон Бергстрем. Его сын мрачно сидел во главе стола, откинувшись в кресле, покрытом медвежьей шкурой, и тоскливо думал о можжевеловой водке. Как все было весело, пока папаша не приехал! Интриган хренов… Одно радует: сегодня проклятый Рон получит, наконец, по заслугам.

– Сейчас некий Рон Гирст привезет сюда девочку, младшую дочь дорогого нашего Лайнела, упокой, Господь, его душу! И ему придется подробно нам объяснить… – Он замер, чуть наклонившись к пажу, который, задами пробравшись к нему, начал что-то торопливо шептать на ухо. Бергстрем переменился в лице, и его сын впервые проявил признаки оживления. И что, интересно, вычудил его братец-бастард?

Он получил возможность узнать это буквально через пару минут. В зал вошли, гремя шпорами, Кенка и Рон Гирст, которых сопровождала Фиби Еннер, бледная, но спокойная и без малейших следов слез. Бронсон и Конрад Аронсон встали, остальные подались вперед, пожирая Фиби глазами.

– Приветствую господ рыцарей. – Поднял руку в рыцарском приветствии Кенка. – Просим прощения за небольшую задержку.

– Фиби, дорогая, приношу свои соболезнования! – Вольфганг первым подошел к ней, взял за руки. – С тобой все в порядке? Тебе нужна помощь? Любая помощь, которая тебе необходима…

– Благодарю. – Спокойно ответила Фиби. – Мне не нужна помощь. Я чувствую себя нормально. Насколько это возможно после такой утраты.

– Присаживайся, дорогая. – Бронсон усадил Фиби подле себя. – Мы рады видеть тебя и убедиться, что с тобою все хорошо! Но мы все беспокоимся! Что произошло в Северной Звезде? Что с Гарольдом, с Луизой?