Объявлен в розыск

– Ну, батя, ты меня не перестаешь удивлять. Застолье – дело хорошее. Но может чаем и ограничимся? Ты-то дома, а остальные как до дома доберутся?

– В кои-то веки отец гостей собирает, а ты и тут палки в колеса норовишь вставить, – сварливо заметил Михалыч. – Как доберутся… А я всех у себя оставлю ночевать! А что? Компания подходящая собралась. Кого на диване устрою, кто на полу разместится, матрас да полушубок кину и ладно…

Из угла донесся смешок.

– Иван Михайлович, я, пожалуй, с вашего разрешения, уйду, – произнесла, поднимаясь с кресла Клавдия Васильевна.

– Нет, нет, нет, нет! – закричал Михалыч, – Клавдия Васильевна, как можно? У меня к вам, так сказать, специальное предложение. Вы, как отличная хозяйка, а я смею так утверждать, так как знаю вас очень давно, не могли бы мне оказать помощь? Я сейчас отправлю своего Мишаню, как самого молодого, в магазин, а вы может приготовите чего-нибудь? Салатик, другой, настругать, чтобы вам необременительно было.

Клавдия Васильевна от такого предложения слегка растерялась

– Я даже не знаю… А, впрочем, ладно! – она тряхнула головой и улыбнулась, – я же никуда не спешу и к тому же повод веский – ваш новый день рождения, как никак. И поэтому с удовольствием помогу. Показывайте свои запасы, я гляну, что есть, а что еще докупить надо будет.

«Молодой» Мишаня нарочно громко ворчал, что страдает от отцовского произвола, но быстро собрался и поманил с собой Николая. Он понимал, что этот новый отцовский знакомый сейчас будет себя немного не в своей тарелке чувствовать. Этот мужчина ему с первой минуты понравился, и как раз удобный повод познакомиться поближе.

– Николай, составите мне компанию? Мне одному, пожалуй, все не унести будет.

– Дак что, как на свадьбу что ли готовить будем? – стеснительно заметил тот, но пошел с Михаилом с удовольствием.

– Миш! – крикнул вдогонку сыну Михалыч, – Ключи мои возьми, он там, в коридоре, на гвоздике висят.

Клавдия Васильевна негромко мурлыкала себе под нос, замешивая тесто. Салаты салатами, а пирожок к чаю будет не лишним. Все необходимые продукты у Михалыча нашлись. Кухня Михалыча пришлась ей по вкусу – просторная. Конечно, мебель старая, но добротная. Из современной кухонной техники – одна микроволновка. И, естественно, никаких новомодных приспособлений. Не то, что у них дома. Но там всем внучка заправляет. А тут, сразу видно, холостяцкая квартира. Но холостяк этот довольно аккуратный, хозяйственный. Только вот женской руки явно не хватает.

Клавдия Васильевна включила духовку в старенькой плите, словно делала это постоянно – так естественно у нее получилось. Видимо молодость вспомнилась – как в новый дом въехали, у них точно такая же плита стояла. Загрузив сковородку с налитым в нее жидким тестом в духовку, Клавдия Васильевна отошла к окошку. Пейзаж за окном радовал буйством красок, солнце малиновым диском постепенно исчезало за деревьями, обещая завтра хорошую погоду. Бабье лето. Она вздохнула. Сейчас бы в сад, сколько всего еще надо сделать. Но житейский опыт Клавдии Васильевны говорил, что всех дел все равно не переделаешь, нужно ценить общение и радоваться каждому моменту жизни. Она и внучку этому учила. И раз так жизнь повернулась, собрала всех их тут – у Михалыча дома, значит это зачем-то надо. Они устроят незапланированный праздник, познакомятся поближе. Клавдия Васильевна прислушалась к разговору – в комнате Михалыч беседовал с Иваном Филипповичем. И довольно громко. Все еще отношения выясняют? Хоть бы снова не рассорились, да не учудили чего. Но вот из комнаты раздался взрыв смеха – Михалыч хрипловатым баском перекрывал отрывисто-дребезжащий смешок Ивана Филипповича. «Ну, слава Богу, – подумала Клавдия Васильевна, – все хорошо».

Но вот хлопнула входная дверь, и через минуту в кухню зашел Михалыч.

– Ну, как дела? – бодро спросил он, – дело движется?

– Движется, движется, – улыбнулась в ответ Клавдия Васильевна. – А там кто-то пришел? – поинтересовалась она.

– Нет, это Филиппыч ушел.

– Как, его не будет с нами? – брови Клавдии Васильевны от удивления взметнулись вверх.

– Я его в магазин отправил, – слегка замявшись ответил Михалыч.

– Так в магазин уже ушли вроде? – полувопросительно заметила Клавдия Васильевна, Михаил и Николай.

– Нуууу… Надо еще кое-чего докупить, – туманно произнес Михалыч.

И он как-то враз изменился. Только что был подтянут, улыбался и вдруг раз, слегка ссутулился, руки нервно потирает. Видно, волнуется. В чем дело? Может подумал, что ей, Клавдии Васильевне не место среди мужчин? Вот и хочет деликатно ее спровадить. Чтобы, значит, она приготовила им все и покинула их мужскую компанию. А Иван Филиппович видимо за дополнительным спиртным побежал. Все понятно, история обычная, но… грустная. Но с другой стороны – и правда, что она тут делает в сугубо мужском обществе?

Пока Клавдия Васильевна гоняла в голове эти печальные мысли, Михалыч мялся, словно не решаясь сказать что-то важное. Но вот он поднял голову и посмотрел в глаза Клавдии Васильевне, даже за руки ее взял. Клавдия Васильевна в смущении опустила голову. Ей почему-то стыдно стало за Михалыча, за такое его поведение. Ну, хочет он деликатно выставить ее за дверь, ну так и сказал бы – вежливо, но твердо. А то мнется, жмется, как сопливый юнец.

– Клавдия Васильевна… Уважаемая… нет, дорогая Клавдия Васильевна…

– Да-да, Иван Михайлович, – в нетерпении ответила она, – я все поняла, сейчас уйду. Вот только пирог достану, и все…

– Почему уйду? – растерялся Михалыч.

– Ну, вы же сами хотели мне сказать, что у вас тут будет чисто мужская вечеринка. Я все понимаю. Вот, немного помогла вам и все, ухожу.

– То есть как? То есть, какая мужская вечеринка? – непонимающе хлопал глазами Михалыч. – Я ни про какую мужскую вечеринку не говорил и вовсе не хочу, чтобы вы нас… меня, покидали.

– А что же вы мне тут уже пять минут пытаетесь сказать?

– Я… в общем, не судите строго. И не говорите сразу нет. Просто подумайте… Ладно?

– Ну, ладно… Так что же такое, говорите уже скорее! – Клавдия Васильевна раздражено свела брови.

– В общем… – Михалыч набрал полную грудь воздуха и решительно произнес, – Клавдия Васильевна, я понимаю, мы с вами далеко не молоденькие, но… Вы одна, я один… Давайте соединим наши одиночества и… Будем вместе проживать те годы, которые нам еще отмеряны судьбой.

Видно было, что такая серьезная и длинная фраза далась Михалычу нелегко. Щеки его горели румянцем, а на лбу высыпали бисеринки пота.

Клавдия Васильевна и сама залилась краской. Уж чего-чего, но такого она от Михалыча не ожидала. Да, чего греха таить, хотелось ей соединить их судьбы в одну, но она даже и не подозревала, что Михалыч решится на такое предложение. Она опустила голову и стараясь не встречаться взглядом с Михалычем, смущенно пробормотала:

– Ну, что вы, Иван Михайлович, мы с вами в таком возрасте… И внуки уже у нас, а у меня и правнук даже имеется, они-то что скажут?

Смущалась Клавдия Васильевна, а сама думала: «Ну что я несу? Чего ломаюсь? Как институтка глупенькая – ах, простите, ах, извините… Но с другой стороны, мне что, сразу на шею с криком «Ура!» к нему вешаться?» А Михалыч не отпускал ее руки, а с надеждой смотрел на нее:

– Ну, вы же подумаете?

– Ах, Иван Михайлович, это так неожиданно… Ну… хорошо, я подумаю.

А Михалыч с грустью посмотрел на нее и неожиданно заявил:

– А я было подумал, что вы с радостью мое предложение примете…

– Это почему же еще?! – надменно поджав губы, бросила Клавдия Васильевна. И резко вырвала свои руки из шершавых пальцев Михалыча.

Тот отпустил, не стал удерживать. Двумя руками взлохматил свою седую, но все такую же густую шевелюру и отошел к окну. Последний розовый солнечный луч пропал над деревьями, и сумерки окутали все серой дымкой. Кухня опустилась в полумрак. Ни Михалыч, ни Клавдия Васильевна не решались зажечь свет. Михалыч уперся рукой в оконную раму и опустил голову на руку.

– Почему? – глухо переспросил он, – Когда мы сегодня встретились… После радостного, так сказать, выяснения этого моего исчезновения, мне показалось, что вы ко мне… как бы… расположены. Вроде как я вам и не безразличен. Я и рискнул выйти к вам с таким смелым предложением. Да, мы люди пожилые, у нас взрослые дети со своими проблемами, внуки, правнуки… но мы ведь не разучились чувствовать. Я тут денька три провел без телефона, без этого ливня информации, да на природе, да занимаясь физической работой, и многое понял. Я давно подумывал вам предложение сделать, но все никак решиться не мог. А как вы меня «похоронили», да как увидел, во всяком случае мне показалось, что я вам не безразличен, так и набрался смелости. Филипыча вон выставил… Потому что подумал – ну чего тянуть? Сколько нам судьбой отмеряно лет или дней? Так хоть прожить эти дни полноценно, на полную катушку.

Сердце Клавдии Васильевны успокоилось, вернулось в свой обычный ритм. Она тихонько произнесла:

– Так я согласна, Ваня… Просто, неожиданно это как-то прозвучало. Я и не думала, что и вы хотите того же, что и я. И опасение у меня все же имеется – а как не сойдемся характерами? Столько лет уже в одиночестве живем. Да и до этого – у меня своя половина была, у вас своя, не получится ли сейчас, что мы сравнивать будем, с супругами нашими?

– Клавушка, – полушепотом сказал Михалыч, так риск он всегда присутствует. Что ж теперь, не жить что ли совсем? А так хоть друг другу стакан воды на старости лет подадим. Не будем молодежь нашу напрягать, пусть живут и радуются.

Клавдия Васильевна тихонько подошла к Михалычу и уперлась лбом в его плечо. Михалыч развернулся, чуть скованно обнял Клавдию Васильевну. И, не встретив сопротивления с ее стороны, прижал к себе крепко-крепко. Так они и стояли в темной кухне обнявшись, пока в дверях не повернулся ключ. Полоска света с лестничной клетки проникла в коридор, побежала дальше и замерла на пороге кухни.

– Э, але, народ! – крикнул Михаил, занося два больших пакета с логотипом ближайшего супермаркета, – что, никого нету что ли? В коридор, щурясь на яркий свет, вышли Михалыч, с наигранно бодрым выражением лица, и немного смущенная Клавдия Васильевна.

– Чего шумишь? Здесь мы. А ты куда Николая дел?

– Сейчас поднимется твой Николай. Машину решил переставить. Держи продукты. А чем это пахнет?