Ошибки и допущения

– Причина чего? – переспросила Мария.

– Твоего настроения, конечно. И не говори, что всё в порядке. Ты едва сдерживаешься. Ученики довели?

Справившись с замком кабинета две девушки зашли внутрь. В четырёх стенах стояла невообразимая духота, и, чтобы добиться прохлады, учительница биологии, не спрашивая разрешения подошла к окну и приоткрыла его, впуская сухой воздух. Он не охлаждал, но так по крайней мере можно сказать, что всё возможное сделано.

– Ты, что стол к окну переставила? – вдруг задала дополнительный вопрос Екатерина.

Мария прильнула к доске и быстро начала стирать каракули с именем. Сегодня должна прийти подгруппа, которую учительнице не довелось ещё увидеть и надпись бы пригодилось, но за неимением другой альтернативы, как занять руки, она, забыв об этом, занялась делом.

– Да, так больше света. Не люблю щуриться, – коротко пробурчала Мария Ивановна.

Несколько тягостных минут прошло в унылом молчание. Доска сияла от чистоты насколько позволяла её неровная исцарапанная поверхность, а как отмотаться от нежданной гости, так и не появилось в голове учительницы. Видно, придётся делать вид, что компания доставляет радость, несмотря на то, что это не так.

– Скажи, а что ты думаешь об Нине Николаевне и Ольге Васильевне? – решив прервать молчание заговорила Мария.

– А что? Они тебе насолили? – прищурив взгляд промолвила биологичка.

– Да, не то чтобы… – замялась учительница.

Затевать разговор о женщинах, чью беседу Мария застигла в учительской не стоило. Нельзя поддаваться на провокации и позволять двум невоспитанным дамочка забывать ради чего затевались бесконечные собеседования, бегания от школы к школе в течение четырёх месяцев – главная цель обрести место в жизни и делать то, что получается лучше всего. Слушать сплетни и интересоваться жизнью посторонних не входило в задачи, а главное в моральные принципы девушки, но неподдельная ненависть заставила забыть обо всём.

– Если насолили скажи, я знаю парочку их секретов, которые бы они не захотели слушать в перешептываниях по коридору, – Мария ничего не ответила, а между тем Екатерина продолжила, – Две гадюки только и умеют, что собирать грязное нижнее бельё, а если не находят, то не почураются сами напридумывать с три короба. Им только волю дай, особенно Нине Николаевне. Она здесь без малого сорок лет работает, всё про всех знает. А химичка только и делает, что бегает рядом и потявкивает, как собачонка. Да, только и я не пальцем деланная. Сразу поняла, что они из себя представляют, вот и подготовила подарочек на всякий случай. Ты не слушай, что они треплют, им ещё большее удовольствие доставит, если на их провокации реагировать. Софья Анатольевна, при всей моей к ней ненависти и рядом с этими не стояла. Она хоть и зловредная старуха, но до слухов не опускается. Она больше любит всех поучать ходить и к внешнему виду придираться, а так в целом терпимо.

В принципе ничего нового Мария и не услышала, просто подтвердила свои подозрения на счёт учительниц. Тактика не обращения внимания и правда в таких случаях самая привлекательная. В прошлом Мария вряд ли бы оставила всё на произвол судьбы, но положение здесь, как учительницы и так стояло на волоске, так что придётся мириться. Больше всего девушка поразилась выдержки Екатерины, она поначалу показавшаяся простушкой, преимущественно из-за внешности, таковой больше не была. «И что же она знает, раз две сплетницы могут прекратить трепать языком», – подумала Мария Ивановна, но в её мысли вторгся новый вопрос.

– Кстати, познакомилась с классом?

– Да, есть такое, – сжато прозвучало из уст учительницы.

– И что они, небось опять учудили. Моё предложение в силе, если понадобится могу задать им на следующем уроке взбучку, – нараспев предложила учительница биологии.

– Спасибо, но в этом нет никакой необходимости. Они, конечно, не подарок, но вполне сносно себя вели. Думаю, мы сможем перетерпеть друг друга один год.

Устав стоять Маша пошла к учительскому столу и села, Катя вдруг недовольно повела глазами. Она всё это время внимательно наблюдала за повадками коллеги, чтобы убедиться какой человек стоит перед ней на самом деле. Поддельной открытостью она располагала к себе Марию Ивановну. В отличие от других по этой девушке сразу нельзя сказать, что у неё на уме. Перепады настроение и нелюдимость чётко прослеживались в паттерне поведения, но кроме этого смущало нечто другое. Нащупать что, вопреки проницательности никак не получалось у учительницы биологии. Это злило её, казалось интуиция, всегда менее чем за час общения с глазу на глаз приподнимавшая пелену тайны, исчезла. Мария Ивановна оказалась твёрдым орешком, но Катя, несмотря ни на что намеревалась его раскусить.

За три дня от учебного года Екатерина Петровна уже знала, какие слухи и сплетни бегают в сердце школы – учительской. Также она не могла не знать, как отзываются о новом педагоге учительницы физики и химии. Биологичка и правда не питала ни к одной из них тёплых чувств, но этот факт всё равно не остановил Катю подробно расспросить их, что они думают на счёт Марии. Дурацкие выдумки оказались сущей нелепицей и никак не помогли докопаться до правды, но знание того, что разговоры за спиной обретают ощутимую форму, подтолкнуло Екатерину сейчас говорить с коллегой напрямую. Знание – главная ценность в стенах школы, если не хочешь испытать на себя яд женского гадючьего коллектива.

– Вели себя сносно, да неужели!? Что же ты сотворила, чтобы заставить их присмиреть? Я с ними едва нашла общий язык за семь лет, а тут за один урок. Открой свою тайну, – не сдерживая любопытство промолвила Екатерина.

– Да, ничего особенного, собственно говоря. Признаюсь, сначала мне они не очень понравились. Ввалились в класс, не обращали внимание на призыв встать, общались в полный голос. Это меня разозлило, но потом я сказала себе – успокойся. Они хоть и никогда в жизни не признаются, но им очень не хватает человеческого отношения. Из-за того, что их до сих пор считают не разумными детьми, они и вытворяют разные глупости. Я вспомнила, какого мне было в их возрасте и ответ пришёл в голову сам. Больше всего мне нужно было, чтобы меня воспринимали, что я и сделала по отношению к ним. Первым делом я показала, что мне не плевать. Один ученик, Хасанов захотел со мной поспорить, поэтому я предоставила ему такую возможность, а потом напомнила ему о его увлечениях. Он, как и все поразился тому, что я читала их досье, тем самым мне удалось привлечь внимание класса…

Помимо воли Мария Ивановна говорила через чур горделиво, маленькая победа над системой и озадаченный взгляд Кати заставили забыть о скромности и неуверенности. Внутри всё горело, буря пыталась прорваться через потрясающе выстроенную защиту. Когда больше нечего терять иногда меняется и сам человек, близкий провал помог обрести нечто ранее неведомое. Никогда не считавшая себя лучше других, учительница вдруг очутилась в центре внимания другого человека, а это внимание сильно льстило. Девушка знала, что вряд ли Екатерине Петровне придёт в голову мыслить такими категориями, что и она, и это придавало силу.

– Подожди, так ты запомнила занятия своего класса? Фантастика! Нет, не то, чтобы я не в курсе, чем живёт мой 9Б, но я уже с ними пять лет, так что за эти года мне удалось узнать каждого, – с долей зависти произнесла учительница биологии.

– Я боялась, что если не прочитаю, то не смогу завоевать доверие, только и всего, – по неясной причине Мария от слов коллеги залилась алой краской, от былой уверенности ничего не осталось.

– Не смущайся, ты должна радоваться, что смогла управиться с классом. Так, а что ты сделала дальше?

Совсем позабыв, что рассказ не закончился, девушка резко продолжила.

– Как только они обратили на меня своё внимание, я сделала самую простую вещь, что могла – объяснила преимущества сотрудничества со мной. Пообещала поставить тройки просто так в конце года, если они будут исправно ходить и проявлять уважение. И плюс пообещала убрать классный час. На самом деле не думаю, что он им нужен. Проверить наполненность дневников и подписи родителей можно и во время урока. Хотя в эту пятницу классный час всё-таки состоится, так как нам пришлось вместо урока обсуждать организационные вопросы, то это будет их наказанием. Всё просто будут слушаться, то и наказывать не придётся. Мне кажется они уяснили схему.

«А ведь и правда мои слова наполнены претенциозностью», – пришло осознание к Марии Ивановне. Екатерина Петровна, будто сумев прочитать эту мысль, издала непроизвольно звук наподобие фырканья. Учительница английского не могла не заметить, как в эту же самую секунду изменился и взгляд Кати от нарочитой улыбчивости к подавлению презрения. Оставалось загадкой, что на самом деле лежит в мотивах этой молодой женщины, больше не казалось, что ей и правда необходима подруга среди коллег.

– Не знаю, что и думать. Вроде ты поступила правильно, добилась нужного эффекта. Вот только могу предположить, что их не хватит надолго. Они как бомбы замедленного действия в вечном поиске разрядки. Они могла учуять в твоём поведение слабость. Нет, думаю на какое-то время и правда может быть затишье, и будем надеяться, что до конца года, но запомни никаких гарантий не будет. При любых обстоятельствах не теряй бдительности.

Не взирая на то, что, кажется Катя не до конца прониклась своей коллегой, но её слова не казались лживыми. Она и правда говорила, как думала без утайки. Тем более проработав здесь гораздо дольше Марии, как можно ей не доверять. Прислушавшись к совету, девушка пообещала себе больше не упиваться небольшой победой, а сосредоточиться на куда более важных заботах.

– Хорошо, буду осмотрительна. Спасибо, – искренне поблагодарила Мария, – Кстати у меня ещё один вопрос. Я совсем забыла. Что ты знаешь про Кирилла Шульгина? Когда я отмечала отсутствующих, то класс странно намекнул, что мне не нужно ждать, когда он явится. Из его досье мне ясно, что он закоренелый двоечник, но про прогулы ни слова. Как он вообще переходит из класса в класс и почему он при его-то успеваемости не ушёл после девятого класса?

И вот опять, то выражение лица, когда тебе задают вопросы, на которые не хочется отвечать. Марии Ивановне было бы глубоко безразлично, существует ли Кирилл, если бы он не был в её классе. Она может и лезет не в своё дело, но каким образом она должна в принципе ставить оценки и отмечать посещения, когда никто и ничего не говорит. Катя, вздохнув и присев на парту, в полголоса заговорила.

– Кирилл, как бы тебе сказать. Он посещает школу, когда ему вздумается. Иногда он ходит исправно неделю, но не более. В редких случаях за всю четверть набирается пара недель его присутствия на уроках. Слушай, а тебе разве Людмила Сергеевна ничего не рассказывала? Я думала, что если ты стала классной руководительницей именно этого класса, то про Кирилла ей бы следовало упомянуть. Так что не говорила?

Мария отрицательно качнула головой. Посмотрев с подозрением, учительница биологии не до конца поверила, что ей говорят правду, но не став спорить продолжила докладывать дальше.

– В таком случае, это странно. Думаю, она хотела преподать тебе урок. Она могла бы дать тебе в классное руководство один из пятых классов, но не стала, значит здесь есть подвох. Ты ей ничего не говорила, ну не знаю не совсем укладывающегося в рамки?

Сконфузившись, Мария Ивановна вспомнила тот самый первый разговор на собеседование и наконец всё стало укладываться на свои места. Не случайно именно одиннадцатый класс, который славится своим трудным поведением попал в поле занятости девушки. Отношение к системе, непоколебимая уверенность в идеалах привело Людмилу Сергеевну к решению устроить молодому педагогу проверку, оправдаются ли её слова или нет, сможет ли она на действиях доказать правоту – вот, что занимало спектр интересов директрисы. Когда Мария точно поняла, что от неё ждут, то это сразу же заставило девушку сомневаться. Одно дело говорить, а другое исправлять ситуацию с непростыми подростками. Пока, конечно, всё шло по плану, но внутреннее ощущение выдавало беспокойство. Опять длинный язык и неугомонное чувство справедливости впутали в дурацкую ситуацию. И ещё эта хитринка в глазах Кати, она и правда не знает, что именно произошло между ней и Людмилой Сергеевной или ловко делает непричастный к сплетням вид? Пораздумав немного учительница английского твёрдо решила не доверять притворной наигранности, а понаблюдать за коллегой, пока не станет ясно, как именно обстоят дела.

– Если не хочешь не говори, это твои личные дела с директрисой, – сменив гнев на милость пропела Катя, – Так вот про Кирилла. Я уже сказала, что он редко появляется в школе. Тебе, конечно, никто не запретит попробовать научить его уму разуму, но это пустая трата времени. Ему и угроза отчисления по барабану. Да и Людмила Сергеевна не станет его даже на второй год оставлять. Лучшее решение просто не обращать внимание. Когда появится на уроке спроси его и поставь тройку. В конце концов какое нам до него дело. Наше дело вручить аттестат, а потом пусть делает со своей жизнью, что пожелает…

– Его тётя помогает школе, ведь поэтому его не выгоняют? – перебив спросила Мария, почти тут же пожалев.

– Честно не могу сказать. Мне лично никто не давал распоряжений тянуть Кирилла, но возможно Людмила Сергеевна и говорила с другими учителями. Как и тебе мне не сложно поставить тройку просто так. Знаешь, не удивлюсь, если дело вовсе и не во взятках. Пойми этого мальчика выгнали не менее чем из десяти разнообразных школ. Не думаю, что если бы тётя имела влияние или деньги, то его бы выгнали. Скорее всего большинство директоров закрыло бы на прогулы глаза, имей они перед глазами достаточный повод оставить Кирилла. Я думаю за пару дней, ты поняла наша директриса слегка жалостлива. Она может и проучить, но скорее по-доброму, чтобы научить уму разуму, а не из намерений насмехаться. Версия того, что Людмила Сергеевна просто хочет выпустить Кирилла из школы, даже с учётом его прогулов, для меня гораздо убедительнее любых взяток. Если он до сих пор учится и не ушёл после девятого, значит кому-то это необходимо. Кто знает может быть то, что ему позволят закончить школу, поможет ему, а даже если и нет, то стоит ли так напрягаться. Аттестат в конце концов ни диплом, так что не вижу проблемы. Вон некоторые и из университета выходят пустые, – Катя неоднозначно хмыкнула, оповещая, что тема закрыта.

Заметив некоторую долю отрешённости учительницы биологии Мария призадумалась над словами, которые ей были сказаны. Может оно и так и аттестат не имеет особой роли, но рушить все принципы, воздвигнутые десятилетиями ради жалости к одному ученику неслыханно. Стало боязно, что раз одному позволено делать всё, что угодно, то может провалиться вся схема доверия между Марией и другими учениками. Как можно диктовать им условия и заставлять слушаться, если условия, на которых существуют школьники не для всех одинаковые. Что мешает каждому из одиннадцатиклассников и в принципе любому ученику школы прогуливать, как Кирилл. Если ему ничего не будет за это, то по сути и другим быть не должно. Успокаивает только одно, вряд ли школьники в курсе, что Шульгин не ходит по причине особого отношения, которое отнюдь заключается не в деньгах. Пока иллюзия поддерживается, то и порядок вполне реален. Мысль обнадёживала, но не в полной мере.

«И всё же Людмила Сергеевна поступает неправильно, нельзя делить людей на разные категории и проявлять незаслуженную доброту», – подумала Мария Ивановна и ужаснулась. Все размышления хороши бы были в том случае, если бы не одно «но», сама девушка являлась досадным исключением. Кто бы мог предоставить ей рабочее место, если бы не эта женщина, которое поверила на слово и поставила себя и всю школу под удар. Мария знала, что не заслуживает доброты, а тут смеет подвергать сомнению решения директрисы. Былой запал справедливости мгновенно потух, что обернулось откровенной досадой, инцидент подверг жизнь переосмыслению, но даже этого кажется недостаточно, потеря веры в собственные убеждения вдарили гораздо сильнее, чем увольнение и осмеяние. Случай сейчас всплыл внутри сознания с новым приступом ярости, и главное ярость была ненаправленная, злоба окутывала Марию с головы до ног и могла бы разрушить стены вокруг до основания, но успокоение принёс звонок на перемену.

– Мне пора, хорошо поболтали. Ты и ко мне забегай в перерывах, считай я приглашаю, – радостно заулыбалась Катя и скрылась за дверью.

Кабинет обернулся пустым, но ненадолго, спустя перемену наполнившись голосами подростков. Отпустив неприязнь то ли на саму себя, то ли на обстоятельства Мария начала заново.

***

Конец пятницы приблизился мгновенно. За неделю произошло много, одни только встречи со всеми подконтрольными классами оказались значимым событием. Теперь, зная, как обстоят дела в школе в целом, перспектива работать здесь перестала пугать. Придерживаясь простых действий, можно не бояться повторения событий. Кроме того, Мария почти научилась не покидать кабинет вовсе, а если и покидала, то в те моменты, когда никого не было в коридорах. С учительской дела обстояли сложнее, не приходить туда не представлялось возможным. И дело не только в том, чтобы наткнуться на коллег, но и в откровенном нежелание поддерживать связь с людьми, которые её держат за информационный повод. И даже от Кати девушка решила скрываться, подозревая, что не может полностью ей доверять.

Классный час тоже прошёл на удивление спокойно, точнее урок, который пришлось возмещать. На этот раз в классе не было уже четыре человека, включая Кирилла, но пропуск остальных объяснялся просто – сразу же с начала года, даже несмотря на благоприятную тёплую осень по школе стал распространяться вирус. Иммунитет учеников, успевший отвыкнуть за лето от скопления вирусов среди коллектива, не выдержал и сдался.

Среди тех, кто присутствовал на уроке оказалась и девушка, с которой Мария Ивановна познакомилась впервые. Услышав своё имя в журнале, Марченко Софья встала не сразу, она едва ли смогла бы что-либо распознать, если бы не толчок в спину, от которого сон как рукой сняло. Соня не смогла внятно объяснить по какой причине отсутствовала в среду и только вздохнула, узнав, что больше не сможет попасть в класс без справки от врача, если пропустит занятие. Её казалось мало, что тревожило кроме возможности сесть обратно.

Подумав над ситуацией с полусонной ученицей пару минут Мария оставила этот вопрос до конца урока, и вместо разъяснения ситуации принялась проверять общую подготовленность класса по её предмету. Буквально через десять минут стало понятно, надежда на то, что, хотя бы один человек выберет английский язык в качестве выпускного экзамена безнадёжна. Мало того, что никто кроме, пожалуй, Фролова не знали базовой грамматики, так и при чтении допускали просто фатальные ошибки. Когда очередной ученик прочитал слово «bicycle», как бикукле у учительницы сдали нервы, она не могла понять издеваются ли они над ней или на самом деле ничего не смыслят, не смотря на девять лет беспрерывного изучения. Если выпускники не врут, то уровень их подготовки катастрофически низкий и это для одиннадцатого класса. Все классы до этого имели очень большие сложности с предметом, но настолько запущенной картины нигде не наблюдалось. Да, около половины учеников также не могли даже читать, но другая половина стандартно балансировала ситуацию.

Подумав над обстоятельствами, в конце концов, Мария Ивановна приняла твёрдое решение и отложила учебник на дальний край стола. Какой толк изучать программу 11 класса, когда пора переходить не то что к повторению, а к изучению с нуля.

– Поднимите руку, кто знает что-нибудь из предмета, – обречённо проговорила учительница спустя половину урока, руки ожидаемо не поднялись— Никто. Не может быть, ну хоть кто-нибудь. А ты чего Сергей руку не поднимаешь? Я же видела твою пятёрку за прошлый год.