Ошибки и допущения

Фролов сбился в кучу, как будто не хотел выделяться, но с другой стороны ему терять нечего, если он готов пожертвовать остатками репутации ради оценок, то преимущество в английском не сделают хуже.

– Я тоже плохо знаю предмет, едва ли могу сказать, что имею уровень А2. Марина Николаевна немного завысила мне оценку за неплохо написанные словарные диктанты, – скромно ответил парень.

Вранья в словах не было, видно действительность и правда была таковой, что все классы преимущественно занимались тем, что учили слова, да иногда отвечали списанные из решебников задания в рабочей тетради. За неделю, что удалось провести в стенах школы и без этого урока Мария Ивановна поняла, как обстоят дела. Просто некоторые имели репетиторов за пределами здания, поэтому и могли похвастаться знаниями, а здесь никто не желал учить больше, чем задают в школе.

– Так, хорошо. Если вы не осиливаете программу одиннадцатого класса, то у меня нет иного выбора, как минимум на пару месяцев забыть о программе вовсе. По крайней мере постараемся за короткий промежуток времени освоить правила чтения и базовую грамматику. Может через некоторое время я попробую принести парочку незатейливых мультиков и при условии того, что проектор заработает послушаем речь на слух. Ещё кое-что надеюсь никто не планирует выбрать английский на ЕГЭ?

Парни и девушки, все как один, быстро замотали головой в отрицании. Мария Ивановна не могла не издать вздох облегчения, она бы и в страшном сне не смогла бы представить, как за девять месяцев подготовить любого из них хотя бы на проходной балл. Что ж может некоторые надежды и не оправдались, но лучше так, чем перед учениками ставить свою компетентность под сомнение, что пришлось бы сделать отзовись кто-либо согласием. Когда в кабинете директора девушка обещала повысить средний балл класса, то не учла одно обстоятельство – отсутствие минимальных знаний сыграет злую шутку над гордостью молодого педагога.

Забыв об учебнике, о программе и том, что скажет директор, если до неё дойдёт информация о том, как новый учитель ставит под сомнение очередную уловку системы, Мария принялась строить урок так, как сделала бы это сама, а не как велит строгий норматив из Министерства образования. Если бы она даже пошла по программе второго класса, закрались смутные подозрения, что обучение бы затянулось, а план же в том, чтобы уложить в голову тех, кто собирается слушать, как можно больше информации без особого затруднения. А что лучше поможет, как погружение в язык не через скучные и однотипные правила, а через живые примеры и некую игру. Такому ведению уроков учительница научилась пока вела начальные классы. Там ситуация была проще, можно сочетать работающие методы и план занятий в одном, но здесь придётся немного рискнуть. При учёте того, что до сих пор никто не интересовался почему в принципе ученики ничего не знают, наверное, никто не станет докапываться каким образом преобретаются занятия, если оценки улучшатся.

Проведя некоторые баталии между тем что правильно и тем что должно Мария продолжила занятие, урок наконец смог в полной мере подарить ощущение значимости, ради которого учительница и стремилась вернуться в родные стены. Почти десятимесячное сидение дома отвратило и ничего не могло стать лучшим свершением, чем получение работы, от которой становится спокойней.

Сорок пять минут, не успев начаться, подошли к концу. За короткое время Мария Ивановна сделала всё, что в пределах её возможностей. Не все, но большинство учеников класса всё же включилось, и совместными усилиями они пробились через элементарные вещи. Если так пойдёт и дальше и запал выпускников не остынет можно попробовать довести их по крайней мере до мысли о том, как важно продолжать учиться языку и после выпуска. Даже один незатейливый ум, который будет поглощён любовью к изучению уже огромная награда.

– Все свободны, кроме Софьи, задержись пожалуйста на пару минут, – попросила учительница в конце урока.

Молодая девушка остановилась и без энтузиазма подошла ближе к учительскому столу. Она, прикусывая губу, тихо поглядела на часы и зевнула, в молчаливом ожидание, что от неё нужно.

– Соня, я так понимаю ты часто спишь на уроках? Я за тобой наблюдала целый урок и за сорок пять минут тебе удалось заснуть пару раз. Ты плохо спишь по ночам или есть иная причина?

– Нет, я хорошо сплю, – просто ответила ученица и жалобным взглядом посмотрела на дверь.

– Я интересуюсь, потому что волнуюсь только и всего. Если тебе не удаётся высыпаться, то это плохо скажется на твоём здоровье, не говоря о том, что твоя концентрация на уроках рассеянна. Так точно всё в порядке? – сказала Мария Ивановна очевидные вещи.

– Всё хорошо, это не ваше дело, – с нескрываемым раздражением проговорила Соня и с пущим усердием принялась кусать губу.

Тон девушки учительнице не понравился, может она и лезла с нравоучениями, но проблемы каждого ученика взаправду являлись делом особого спектра важности для Марии, и оставлять без внимание странное поведение нельзя.

– Ладно, тогда можешь идти, – не стала спорить учительница, в глубине души чувствуя не ладное.

Соня убежала в мгновение ока, сонливость не мешала школьнице передвигаться быстро. Смирившись, Мария подумала о том, что не настал подходящий момент, Соня не сможет так скоро довериться новой учительнице, прошло всего два урока, так что очевидно никто пока не воспринимает её всерьёз.

Взяв журнал в руки, учительница принялась его заполнять и между тем просматривать оценки, которые были проставлены за неполную неделю. Почти нигде пустые клеточки не были тронуты, едва ли за несколько листов набралась пара оценок. Перевернув лист на следующую страницу, Мария обнаружила, как поменялась ситуация с новым листом бумаги. Третьего сентября похоже всё пошло ровно наоборот, едва ли было пара пустых пробелов. Напротив почти каждой фамилии красовались жирные тройки и двойки. Посмотрев на титул, учительница вздрогнула, на верху красовалось ФИО учительницы физики. Она на первом же уроке, долго не ожидая, произвела на свет кучу плохих отметок. От такой мегеры ожидаемо, но всё же неужели нельзя было отложить экзекуции хотя бы до следующего урока. Можно было бы подумать с негодованием о Нине Николаевне чуточку дольше, но неожиданный стук в дверь сбил с мысли. Зашла завуч, чтобы пригласить девушку в кабинет Людмилы Сергеевны. Пропустив через память зачем, она могла бы понадобиться, Мария тут же поспешила явиться.

Кабинет директора ничем не отличался от прошлого визита, если не считать, что количество бумажек на столе выросло в разы. За небольшой промежуток времени, что понадобился дойти до цели, Мария перебрала кучу вариантов, по какому поводу её вызвали и итоге остановилась на самом банальном варианте, который оказался верным. Учительницу пригласили доложить, как прошло знакомство с классами и какие успехи были достигнуты за неделю занятий. Изложив кратко без излишних подробностей положение дел, не сходя с сухого повествования девушка, закончив, стала ждать, что от неё потребуется дальше.

– Вы составили предварительный список экзаменов на каждого ученика? – устало поинтересовалась Людмила Сергеевна и вновь погрузилась в экран компьютера.

– Пока нет. Я собиралась этим заняться на следующей неделе, чтобы они успели подумать. Ведь выбор экзаменов сложная задача, от решения какой предмет сдавать будет завесить их будущая профессия.

Оторвавшись от важных дел, Людмила Сергеевна не смогла не отпустить лёгкую ухмылку и выдать нелестный комментарий.

– Вы снова слегка перегибаете палку, но мне нравится ваше наивное видение мира. Если бы мы могли также кто знает, выходили бы наши ученики в мир с отрешённостью и беспомощностью. В любом случае попрошу заняться этим делом в первую очередь. Исходя из предметов, которые они собираются сдавать мы внедрим дополнительные занятия для подготовки к ЕГЭ по самым частотным из них. Поэтому в течение следующей недели жду списки. Так пока не забыла, вам также необходимо предоставить мне обновлённый данные по ученикам, – требовательным тоном повелела начальница.

– С этим возникли некоторые затруднения. На этой неделе мне удалось собрать информацию по всем ученикам кроме Шульгина. Он так и не появился в школе, – настороженно ответила Мария Ивановна.

– Вам, наверное, уже доложили, что Шульгин почти не посещает, уроки, и вы бы хотели объяснений, – вздохнув, директриса продолжила, – В общем меня попросили, чтобы он закончил школу с любыми отметками. Поэтому я попрошу вас не вдаваться в детали. Помните, что вы работаете здесь под мою ответственность, так что давайте взаимовыгодно этим пользоваться. Если все кроме Кирилла уже опрошены, то можете предоставить данные без него. Я лично займусь этим вопросом. Если у вас больше нет никаких вопросов, то считайте на сегодня всё. На следующей неделе будет вновь педагогический совет, так что расслабьтесь пока есть возможность. Скоро начнётся куча дел, воспользуйтесь тем преимуществом, что вам не надо иметь дел с вышестоящим руководством.

Повторять Марии Ивановне по два раз нет необходимости, она и не собиралась больше ничего спрашивать и тем более мешать работе директрисы и покинула кабинет, чтобы посетить его вновь в другой раз.

Глава 4.

Около двух недель продлилось затишье как в работе, так и в отношениях с учениками. Скоро от былого спокойного начала не осталось и следа. Приноровившись к ритму местной школы Мария серьёзно начала полагать, что здесь работать гораздо проще, чем в гимназии, где от всех учителей требовали едва ли не каждодневных отчётов, служебных записок и заполнения неимоверной кучи макулатуры для галочки. Кто мог подумать, что спустя время вклинится факт того, что класс выпускной, и бумажек разведётся намеренное количество. От учительницы, как классного руководителя требовали не только постоянные справки и доклады по каким поводам пропускались занятия, но и контроль за успеваемостью по каждому выпускнику. Приходилось общаться со всеми учителями, что вели в её классе, постоянно расспрашивая, какой ученик в этот раз доставил неприятности. Проблемы с поведением в классе, отсутствие домашней работы, неуважение к преподавателям день ото дня наваливались большим комом.

Скоро Марии Ивановне почти удалось забыть, как выглядит её дом, ведь за пять дней непрерывного сидения на рабочем месте и прихода поздно вечером можно забыть даже своё имя. Не облегчали жизнь и трёхчасовые прогулки в день. После насыщенного дня в школе и почти беспрерывного общения с учениками тревожность в транспорте обострилась. Поездки в автобусе как последняя капля со всей силой ударяли по хрупкому психологическому состоянию. А тот факт, что в последнюю поездку пришлось отдавать деньги контролёру мужчине совсем выбило из колеи. Обычно на этом маршруте не было таких подстав, и тут в один из вечеров, когда совсем тяжело было представить, как возвращаться домой пешком Мария зашла в транспорт без раздумий, она пренебрегла правилом заглянуть предварительно в салон. Когда мужчина подошёл брать за проезд деньги, это оказалось так неожиданно, что девушка хотела издать крик, но вовремя зажала рот рукой, сделав вид, что икает. Но игнорировать его было нельзя и набрав нужную мелочь, она, поставив свою ладонь предельно высоко над вытянутой рукой сбросила звенящие монетки вниз. Они естественно покатились по салону, забившись в самые потаённые уголки, заставив контролёра уставиться зло. Он начал говорить громким голосом, ругая за нерасторопность, что заставило буквально задрожать и прийти в истерику, но остановка спасла от неминуемой атаки и, выбежав в едва приоткрывшую дверь до окончания движения, девушка ещё долго приходила в себя. Когда дыхание пришло в норму, то Мария сообразила, что подвернула лодыжку и, прихрамывая, пошла домой. Следующие пару дней путь туда и обратно занял четыре часа, что стало решающим фактором больше не ездить на общественном транспорте.

Дни в школе тоже наполнялись стрессом, каждый раз заставлять себя беседовать об очередном нарушение порядка с учениками становилось пыткой. Классное руководство в полной мере показало, что стоит за небольшой надбавкой к зарплате. Тревожность особенно ярко проявляла себя наедине с мальчишками, которые не хотели признавать свою неправоту. Чаще всего они просто отнекивались или стояли молча, выслушивая очередную нотацию, хотя изредко провялили недовольство по отношению к другим учителям. Особенно сильно им была ненавистна учительница физика, которая, по их мнению, несправедливо к ним относилась. По какой-то причине выпускники к концу третьей недели так прониклись к Марии Ивановне, что перестали проявлять уважение ко всем кроме неё. Перспектива ходить на классный час по пятницам в какой-то момент перестала приводить к нужному результату, и учительнице пришлось доказать, что её слова не пустой звук.

– С сегодняшней недели у вас снова появляется классный час, – твёрдо заявила Мария.

Двадцать две пары глаз с сомнением посмотрели вперёд после прослушивания песни известного исполнителя, прямо на уроке, и разбора незамысловатых английских слов, что составляли куплеты и припев. Они видно перестали верить, что их безобразному поведению придёт печальный конец, приняв хорошее отношение за слабость и слова за шутку. Мария и правда держалась до последнего, говорила, как со взрослыми, не применяя дополнительных штрафов, посчитав, что если доходчиво объяснить и выразить позицию, то она добьётся результатов и так, но видно придётся действовать решительнее, если не хочется оказаться посмешищем в лице всей школы. Ученики по строгому взгляду учительницы в конце концов поняли, что шутки кончились и хмуро уставились на классную доску и яростно зашептали слова недовольства.

– Успокойтесь, это временное решение до тех пор, пока вы не наладите своё поведение. За последнюю неделю мне пришлось не менее десяти раз краснеть перед другими учителями, – аргументировала свою позицию Мария Ивановна.

– Но разве мы не договорились уважать только вас, об остальных не было речи, – сказала смазливая девушка.

Ученица, которая осмелилась перечить учительнице сидела с наглым и самодовольным видом, внутренне наслаждаясь тем, как смогла найти лазейку в негласном соглашении между классом и Марией Ивановной. Аня Касаткина, так звали школьницу, выделялась не только чересчур резким поведением и совершенным отсутствием заинтересованности хоть в каком-то предмете, так ещё имела постоянные нарушения во внешнем виде. Каждодневные жалобы на несоответствие школьного указа и одежды семнадцатилетней барышни стали непримиримым разногласием со всеми учителями.

– Значит ты считаешь, что можешь хамить любому учителю и при этом вызывать во мне уважение? – ученица неоднозначно ухмыльнулась, промолчав, – Это касается каждого в классе, пока вы не будете соблюдать школьные правила ни о каком уважение ко мне никакой речи идти не может. Мне надоело каждый день слушать о том, как вы в полный голос разговариваете на уроках, приходите не подготовленными, надеваете джинсы вместо формы. Мне продолжить? Если вы не измените своего отношения ко всему, то и я к великому сожаленью не смогу продолжать вам доверять. И ко всему прочему мы договорились о том, что нам будет достаточно пяти минут на уроке, чтобы я просмотрела ваши дневники и расписалась. А вместо этого почти все приносят на подпись пустые листы. Значит я была не права посчитав вас достаточно взрослыми, чтобы отменить классный час. Сейчас я вижу он вам действительно необходим.

С урока прозвенел звонок, но никто не спешил сдвинуться с места. Пора хороших отношений похоже приблизилась к своему завершению, вместо добродушных лиц появились рассерженные лица, которые намекали: Мария Ивановна пожалеет о том, что не поддержала свой класс в борьбе против остальных учителей. Она не могла не понимать, почему всё сложилось именно так, но и не хотела давать им больше поблажек. Как бы всем присутствующим не хотелось видеть в классном руководители беспрекословной защиты, но им пора научить ещё одному важному уроку, без которого их жизнь не сможет двигаться дальше. Нельзя идти наперекор всему, что тебя не устраивает, законы и правила не говорят сидеть молча и ничего не предпринимать, но и строить линию поведения против правил приличий и норм – не позиция взрослого состоявшегося человека. Жизнь не может полностью устраивать каждого в полной мере и потому, стоит вести диалог и добиваться уважения собственного достоинства через конструктивную критику, официальные документы. Поведение на зло никогда ещё не помогало обрести то, что необходимо.

– Сделаем так, если вас что-либо не устраивает говорите мне. Я постараюсь поговорить со своими коллегами. Но также вы должны понимать, так как знаете их гораздо дольше меня, что возможно мой голос не станет решающим. Будьте умнее тех, кто озлобился и не видит другого способа как излить свою несостоявшуюся жизнь на ваши плечи. Думаю, раз вы доучились до одиннадцатого класса, то понимаете, как обстоят дела. А теперь идите на следующий урок. Встретимся в пятницу после уроков.

Помаленьку притихшие ученики покинули кабинет. Они видно не захотели услышать последнюю ремарку и ненависть к классной руководительнице разгорелась с нешуточной силой, даже Фролов смотрел необычайно презрительно. Стоило ли им говорить нелестные отзывы на учителей, которые по сути и правда от выгорания к работе и низких зарплат перестали видеть надобность в разговоре со школьниками? Ответ на этот вопрос появился через неделю откуда не Мария не ожидала.

С последнего разговора с Катей прошло около трёх недель. Осознанно или нет Мария всеми сила избегала оставаться наедине. Она уходила гораздо раньше, чем нужно из учительской, сворачивала в противоположную сторону при случайном столкновении в коридоре. Учительница не совсем могла понять, что именно толкает её делать так, почему-то сейчас все люди вокруг стали источать угрозу. По рабочим вопросам приходилось выслушивать жалобы в том числе и от учителя информатики, который жаловался в основном на то, что выпускники не выключают компьютеры при окончании урока, тем самым нарушая правила противопожарной безопасности, и постоянно засыпающую на клавиатуре Марченко. Он в отличие от других говорил без агрессии и претензий, но то и дело норовил подойти поближе. В начале это казалось делается случайно, но спустя пару недель нельзя было не заметить, что Альберт Игнатович, прежде не пользующийся парфюмом, вдруг резко начал душиться дешёвым, но стойким одеколоном. Становилось каждый раз труднее находиться поодаль от его настойчивого флирта. С тем упорством, что информатик лил на себя одеколон, Мария также обрабатывала руки и кожу спиртом, чтобы отбить у него желание приближаться. Именно благодаря этому, удавалось выдерживать безопасную дистанцию.

Усиленные меры предосторожности не остались незамеченными от оставшихся коллег. Они не говорили в лицо, но в коридорах почти не стесняясь оповещали округу громкими перешептываниями, чтобы и все ученики в округе обязательно слышали, что у учительницы английского не все дома, раз она без перерыва протирает руки антисептиком. С этого момента Марию начали выживать с самой сердцевины, и, казалось, что даже Екатерина Сергеевна счастлива наблюдать за происходящим. Сложив два и два она скорее всего подумала, что учительница английского пытается отбить её благоверного и не чурается любых методов.

Мария, не успев зайти в свой кабинет в начале одной из недель, отпрянула от внезапно возникшей Кати, которая залетела внутрь и стала ни с того ни с сего предъявлять претензии.

– Ты что наговорила своему классу!?

Медленно не взирая на напор, Мария для начала поставила свою сумку, необъятных размеров, на стол и только потом поглядела на ту, кто ни свет, ни заря вторгся в кабинет.

– Что ты имеешь ввиду? – устало уточнила девушка.

– Не прикидывайся дурочкой, тебе не к лицу. Не ты ли сказала своему классу, что все учителя кроме тебя озлобленные стервы, которые не могут держать себя в руках и только и могут срывать злость на всех вокруг.

Формулировка оставляла желать лучшего и было небольшое преувеличение про всех учителей, ведь конкретных имён не было названо, но в целом отрицать сказанное не имело смысла. Если бы Мария Ивановна сейчас сказала, что школьники всё выдумали, доверие сошло бы на нет навсегда. Больше бы ничего не смогло вернуть ту хрупкую грань, которая выстроилась в начале сентября. От былых отношений и так мало чего осталось.

– Я не употребляла слово «стерва» и не говорила про всех, это был намёк на отдельные личности, но разговор был, признаю.

– Отдельная личность, так понимаю стоит прямо перед тобой, – уверенно заявила Катя.

Стоит заметить учительница биологии сегодня имела весьма удручённый вид, выдавали не только остекленевшие глаза, но и весьма мятая одежда и спутавшаяся причёска. Спорить с ней не доставляло никакого удовольствия, ведь явно причина такого расстройства являлась ни Мария Ивановна, которая стала своего рода триггером для ухудшения и без того плохого настроения.