Объявляю вас мужем и женой

Джордж усмехнулся.

– Не поверишь – хотел предложить тебе то же самое!

– Ну что ж! Наши желания сходятся! Вперед!

Они побежали к вагончику, а Анжела сказала мне последнюю промелькнувшую мысль Джорджа: «Я бы хотел, чтобы наши желания и дальше сходились!» Она взяла меня под руку и положила голову мне на плечо. «Ну что ж, поживем-увидим!»

Мы тоже взяли себе мороженое, став на несколько минут видимыми и совершенно непримечательными туристами. Энжи показала мне язык и запретила выбирать за нее лакомство. Естественно – я тройную порцию с почти всем, что можно было туда запихнуть, конечно бы ей не выбрал! Она скорчила рожицу, увидев мои округляющиеся по мере наполнения стаканчика мороженым и вкусняшками глаза.

– Дорогой, полуангелы не толстеют!

– Знаю, дорогая, ты уже напоминала. Но ты не лопнешь?

Анжела скривила личико и посмотрела на мою двойную порцию.

– Слабак!

Мы вновь стали невидимы и уселись рядом с подопечными на набережной. Они весело болтали обо всем – и ни о чем. Я смотрел на полет чаек, слушал песни волн Темзы и позволил себе расслабиться полностью на несколько минут. И все равно мысли продолжали течь в направлении наших половинок. Натали сейчас хорошо, очень хорошо с Джорджем. Но мы должны постараться, чтобы так же спокойно и свободно ей было завтра с Майклом. Это будет честно. Это будет необходимо. Валентин уже предупредил, что ему пришлось чуть сдержать сердечные порывы своего подопечного. Его протеже влюблялся быстрее. Мы уже обсудили тот момент, что, хоть Майкл и проявлял немного больше эмоций, это могло ничего и не значить. Таков тип характера, личности, эмоциональных особенностей. И не то что утверждать, а даже предполагать, что именно он – суженый Натали, было рано.

Забытое мороженое подтаивало рядом. Я почувствовал взгляд Энжи, уже расправившейся со своей порцией, и чуть отодвинул от нее креманку.

– Лопнешь!

Она сделала вид, что обиделась, но потом сморщила нос и засмеялась.

– Ты прав! Всегда была немного «жадной» на сладкое.

Я осмотрел ее прекрасную фигуру и женственные формы. Тонкая талия. Шикарные бедра. Длинные ноги. Она заметила мой оценивающий взгляд.

– Ну да, тогда были спорт, спорт и еще раз спорт. Странно, наверное, так говорить, но я рада, что попала сюда в «этой» форме. Возможно, это граничит с тщеславием, но мне так спокойнее. Все же, какую-то долю неуверенности в себе я успела «оттуда» (кивок в сторону) прихватить. – Она чуть грустно улыбнулась мне и отвела глаза. – А сейчас… сейчас я «отрываюсь»!

Энж выхватила из моей креманки кусочек брауни[34 - Брауни – шоколадное пирожное. В зависимости от рецепта может иметь консистенцию торта, кекса или печенья.] и с удовольствием его проглотила.

– Пойдем?

Натали и Джордж отошли от нас на пару шагов. Впереди развлекал толпу уличный актер, изображавший статую. Все предметы его гардероба – от ботинок до цилиндра – равно, как и лицо и волосы, были покрыты золотой краской. Он то замирал на какое-то время, то оживал – совершенно неожиданно, делая танцевальные па или играя на скрипке, тоже золотой, которую держал в руках. Когда наши подопечные поравнялись с ним, он «ожил» и сделал Натали знак приблизиться. Она в замешательстве посмотрела на Джорджа, но тот лишь улыбнулся и подал плечами. Девушка подошла к статуе и замерла в ожидании. «Золотой» актер галантно раскланялся, открыл небольшой сундук, стоящий у его ног, вынул оттуда коробочку и протянул моей протеже с мягким кивком. Она моргнула, мотнула головой и осторожно приняла подарок. «Статуя» подмигнула ей и снова замерла.

Натали подошла к Джорджу.

– Открой!

Он улыбался и наблюдал за ее реакцией. Девушка последовала его совету и обнаружила там кусок лимонного пирога из Национального театра.

– Но… Как… Подожди, я не понимаю…

Она посмотрела на на Джорджа, оглянулась на статую и вновь перевела взгляд на мужчину.

– Я не понимаю…

– Пусть это будет моим секретом и маленьким волшебством для тебя!

– Спасибо!

Натали растроганно улыбнулась и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать Джорджа в щеку. Поцелуй вышел очень душевный, но правильно воспринятый обоими сторонами. Что ж, пока все прекрасно! По плану еще небольшая прогулка и вкусный ужин в пабе неподалеку. А потом – домой. Натали жила в районе Хэмпстед, Джордж – в Кенсингтоне. Кстати, Майкл обитал неподалеку от него – в Ноттинг Хилле.

Мы прошли оставшуюся часть Саутбэнка с его вечными очередями у одних из главных «развлекательных» достопримечательностей – Глаза, Данжона и Аквариума[35 - London Eye («Глаз»), Dungeon, London Aquarium (англ.) – популярные туристические развлечения на южном берегу Темзы рядом с мостом Вестминстер.]. Оживленные толпы туристов и жителей Лондона, смеющихся, общающихся на всех языках мира и бесконечно фотографирующих – себя, друг друга, Темзу и все вокруг, – они создавали «атмосферу» этого места, смешанный эмоциональный поток из радости, боязни, восторга, нервозности, предвкушения развлечений и вдохновения. Ближе к Вестминстерскому мосту народу становится так много, особенно в ясные и теплые дни, как этот, что иногда приходится буквально протискиваться сквозь них, рискуя затеряться. Джордж взял Натали за руку и стал прокладывать путь через толпу, лавируя между людьми, как опытный гонщик, объезжающий препятствия. Наконец, мы поднялись на Вестминстерский мост. Народу стало чуть меньше, но руку девушки он не выпустил – все равно вероятность потеряться оставалась.

Благополучно перейдя на другую сторону Темзы, Джордж галантно подставил Натали локоть, она взяла его под руку, и мы направились в Ред Лайон[36 - Red Lion – знаменитый паб в районе Вестминстер, Лондон.] – один из знаменитых пабов Лондона недалеко от Парламента (я всегда обожал их пироги – традиционное английское блюдо). Натали пришло сообщение от Майкла – это было запланировано нами. Второе небольшое напоминание за день. Смс было милым, но совершенно «праздным» – он спрашивал, как девушка проводит свой день и все ли в силе на завтра. Натали подняла глаза на Джорджа и немного стушевалась.

– Все в порядке?

– Да, сообщение от знакомого, прости!

Моя подопечная быстро напечатала текст и убрала телефон. Я снова «вернул» ее к Джорджу. Энж не делала почти ничего – только проконтролировала уровень ревности. Так, мимолетный «укольчик». Мужчина чуть нахмурился, но потом снова «засиял».

– Пойдем поищем столик?

Заняв одно из лучших мест, (нам «отдали» большой стол на четверых, конечно, хотя мы с Энж были невидимы), Натали заказала подошедшей девушке-официанту пастуший пирог, подопечный Анжелы – с мясом и элем, а я, сделавшись на несколько минут видимым (пришлось провернуть это в туалете, а что поделать), купил себе за стойкой пиво. Энжи и наши «половинки» предпочли сидр. Вновь провернув «фокус с исчезновением» в туалете, мы присели к нашим подопечным, попивая невидимые напитки. За столом возобновился оживленный разговор, который был начат еще на Вестминстерском мосту и был прерван при входе в паб.

– Скажи, Натали, а какое место ты бы посоветовала для обязательного посещения в Лондоне тому, кто здесь впервые? Если бы ты хотела, чтобы человек влюбился в этот город раз и навсегда?

Она улыбнулась и чуть склонила голову на бок.

– Ну ты же понимаешь, что невозможно выбрать только одно место? Это и Пикадилли с его Эросом и «лучами» (конечно, имелись в виду улицы, расходящиеся в разные стороны от фонтана на площади), и парк Кенсингтон с одноименным районом, и шикарный Альберт Холл, и Ноттинг Хилл с цветными домиками, и Трафальгарская площадь с видом на Биг Бен, и…

Натали воодушевленно замахала руками, пытаясь компенсировать эмоции, рвущиеся наружу.

– Погоди! – Джордж поймал ее руки и чуть сжал между своими. – Я понимаю, что Лондон прекрасен и есть много мест, куда можно отвести человека и впечатлить его. Но выбери одно. Там, где чувствуешь, что хотела бы остаться здесь навсегда. Что это – твой дом.

Он выпустил ее руки и сложил на столе свои, наклонившись чуть ближе к девушке. Натали задумалась, но лишь на пару секунд. Потом ее лицо смягчилось озарившей его мечтательной улыбкой.

– Тогда я счастливица. Я живу именно в таком месте. Это Хэмпстед. Да, вот такой, на первый взгляд совсем не «туристический» Хэмпстед. И не потому, что там мой дом. А просто… – Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Знаешь, когда я впервые его увидела, мне было 10 лет – мы приехали в Лондон с родителями. Папу пригласили работать здесь. Он и так часто ездил сюда по работе, еще до моего рождения: делился опытом, сам набирался мастерства. И, наконец после стольких лет, принял предложение обосноваться в одной из местных клиник. Мы выбирали дом, в котором поселились бы после переезда. Я до сих пор помню первое чувство, охватившее меня, когда мы вышли на улицу из метро, – смесь восторга, удивления и какого-то умиротворения. Я сразу поняла, что хочу жить здесь.

Мы с Анжелой переглянулись и дружно улыбнулись. Это был и наш любимый район. В отличие от Вэла – тот обожал сверкающий центр.

– Стоп-стоп! – Джордж взмахнул правой рукой и мотнул головой. – Забавно, но я даже не спросил тебя, откуда ты. Почему–то подумал, что коренная англичанка. Хотя обратил внимание на едва заметный интересный акцент. Прости! Откуда вы переехали?

– Из России. Папа работал в Санкт-Петербурге и мотался с практикой по всему миру, но чаще всего сюда! – Девушка улыбнулась. – Все получилось так суматошно – переезд, выбор школы, нового дома…

– Было сложно?

– Знаешь, я думаю, для родителей – очень. Они ведь всю жизнь прожили в России, и тут неожиданно сорваться, искать мне школу, присматривать нам дом, разлучиться с друзьями, родственниками… И, хотя папа был воодушевлен и много шутил, он все равно переживал, конечно. Наверное, в глубине души я и сама понимала стресс и нервозность старших. Но я была подростком, готовым к новым открытиям, новым мирам… И все это для меня было, скорее, как приключение – удивительное, волнующие, какое-то нереальное… Стыдно сказать, но я тогда больше переживала за то, какой район выберут родители, нежели серьезно вникала в трудности, с которыми мы столкнулись.

– И родители выбрали Хэмпстед? – Джордж увлеченно смотрел на девушку.

– Пришлось немного надавить. – Натали рассмеялась. – Папе понравился другой дом, в Ричмонде. Но я так сильно хотела Хэмпстед и так яростно его «защищала», что сначала мама, а потом и папа приняли мою сторону. Ну и потом, я всегда была обожаемой папиной дочкой, он не мог долго мне сопротивляться.

– И сейчас ты живешь с ними?