Эпизоды

Не верю. От нее всегда остается недолгий флер, какое-то время он еще рядом, хоть и едва уловим. Смерть (любая) выглядит иначе – в ней нет надежды, дыхания, тайны. Здесь – дыхание слышно, так что, это – не смерть. Значит, любовь не умирает – она просто уходит. Без скандалов и истерик, тихонько защелкивая за собой дверь. От усталости, от безразличия, холодности, суеты, ревности, глупости и некрасивых поступков. Незримо утекает сквозь когда-то возникшую «трещину» в душе. Куда?

В цветущие лабиринты радости. В благоухание вечерних садов.

В минуты тайных признаний, часы долгих разговоров, месяцы любовных встреч и… годы взаимного интереса. А еще, полагаю она спешит к кому-то такому, кто способен ее видеть, чувствовать, жить ей. Уходит от нас, где ей вдруг стало тяжело, к «ним» – в поисках легкой жизни.

Она делает это настолько незаметно, что впервые ты задумываешься об ее уходе, когда она уже далеко – за теми «зелеными холмами под восходящим солнцем». И она не вернется, потому что невозможно докричаться, потому что поздно, потому что оглядываться она не станет, потому что ей незачем возвращаться. В глубину сердца наползает темнота, и залить ее новым светом – с человеком, которого еще вчера ты боготворила – не получится.

А когда-то любви было неплохо и здесь.

И вот ты остаешься одна. Непривычная тишина и вселенская независимость! Свобода накрывает тебя своей бархатной глубинной силой и холодностью – огромной, как космос.

В какой-то момент, ты принимаешь эту силу, или она тебя укутывает в этот «бархат», и становится необъяснимо хорошо и спокойно. Ты снова дышишь, и сердцебиение уже не пытается «разворотить» твою грудь среди ночи.

Начинаешь двигаться и жить, как тебе хочется, хоть это и открытый риск.

Начинаешь снова кого-то подпускать к себе и снова любить, понимая, что это – новый риск.

Но…… незнание любви в тысячи раз страшнее и хуже всех этих повторений, ошибок, проб и разочарований.

***

Кем мы стали после «нас»?

Я так и не поняла.

Растерянность до сих пор не прошла до конца, потому что какая-то очень важная часть меня навсегда … нет, не исчезла – отошла на второй план, разъединившись с другой моей частью. Стоит там – за стеклянной стеной, которую заливает вода. Четкости изображение нет, но я точно знаю, что тот мутный неподвижный силуэт – это я. Почему так? Я не знаю.

В дневном свете, я – та, почти не появляюсь. Иногда напоминаю сама о себе чем-то внезапно-непонятно колющим в горле – когда при простуде его перехватывает и больно глотать. Если бы я – та была рядом постоянно, мне – этой нечем стало бы дышать. Но по вечерам, мы всегда соединяемся. Я – та выхожу из запотевшей «душевой кабины» и присев рядом, отпиваю кофе из своей чашки. Сажусь по-турецки и остаюсь с собой до утра. И тогда мне становится больно. А потом легко. То ли от того, что слияние мое всегда травмирует, и только много позже приносит успокоение? То ли от того, что можно быть той, которая … То ли от того, что я каждый раз не хочу своего возвращения к себе? Или наоборот – очень хочу, но каждый раз не могу принять?

Когда я просыпаюсь утром, меня – той уже нет. Я – эта знаю, что вечером мы снова встретимся. Когда я останусь одна, когда умолкнет телефон, когда остановится этот день…

А ты? Что произошло с тобой?..

***

Я жду тебя. Уже немало лет.

В потоке дней, примерив, постоянство,

Пересекая памятью пространство,

Не доверяя сумраку примет.

Я жду тебя. Держась за этот мир.

Знакомых лиц, не помня силуэты,

Не доверяя призрачности этой,

Где линий нет, где есть всегда пунктир.

Я жду тебя. Среди пустых надежд.

Ненужных ссор, бессмысленных сомнений,

Истлевших снов, и прошлых откровений,

Среди толпы чудовищ и невежд.

Я жду тебя. Наверно, вопреки.

Кошмарам снов. Любви, умершей дважды.

И боли той – страдающей от жажды,

Идущей руслом высохшей реки…

Я жду тебя. Мне некуда бежать.

Мой долгий путь давно уже осознан,

И если я пойму, что слишком поздно,

То значит, здесь мне незачем дышать.

***

Я подошла к тебе очень близко со своей жизнью, мыслями, рассуждениями, открытыми файлами, снятыми паролями и скомканными страницами души. Открываю себя почти полностью и срываюсь в неизвестность, тревогу, страхи. Все это помимо моей воли поднимается откуда-то изнутри, накрывает меня, я захлебываюсь и тону. Паника? Вовсе нет. На самом деле, страх близости – во всех смыслах – уже давно, как таковой отсутствует.

Все мы, так или иначе, хотим быть понятыми. Стремимся к доверительным, искренним и глубоким отношениям. Глубоким по-настоящему, где можно остаться подлинным и откровенным, счастливым, расстроенным или дерзким – тем, кто ты есть.

И вот. Произошло столкновение с новой разновидностью страха. Это страх – действительно быть услышанной, найденной, обнаруженной другим человеком – особенно значимым, возможно – любимым. Быть обнаруженной такой, какая я на самом деле. Ведь до этого я ни разу и никем не была найдена в действительности. Страх от неожиданности, что так может быть, а еще – от предположения, что меня невозможно принять целиком. С такими особо значимыми людьми, я всегда беззащитна и нерасчетлива, а значит – уязвима, потому что все «блокировки» и «страховочные тросы» находятся в нерабочем состоянии.

Я открываюсь. Отдавая что-то важное или хрупкое, я никогда до конца не знаю, как отнесется человек к тому, что я ему показываю при «полном освещении». Это тонкая материя. Рвущееся пространство. Для вхождения в него без оружия, требуется немалая смелость и сила. Потому что все датчики моей идеальной охранной системы автоматически захлопывают все шлюзы, визжат и мигают, в аварийном режиме – «danger»! Но я не обращаю на это никакого внимания, отключаю принудительно все рубильники, и иду дальше. Я делаю это, потому что готова принять любые последствия, готова позаботиться о себе, если меня обесценят, если скажут что-то не то, если используют сказанное в ненужных целях.

А доверие? Вот тут проблема. Да, в случае чего, можно выстоять, сохранив собственную ценность. Но придется ли это делать? Если этот – другой человек внимателен, чуток и бережлив? Если он понимает ценность отношений, и поддерживает, даже когда важное для меня, не будет иметь такой же важности для него. Он примет сам факт того, что является для меня ценным и разделит это со мной, ничего не разрушая и не перекраивая на свой лад. Сумеет остаться в разности этой ценности для себя и для меня. Он хочет соприкасаться со мной действительной – без попыток меня изменить, понимая, что я не выписана по каталогу, не подрезана и не подогнана по шаблону, я – настоящая. И каждый раз вот так по-настоящему, соприкасаясь со мной, человек прикасается и к себе тоже.

Мне нужно время, чтоб этот страх окончательно выветрился из моей головы и сердца. Чтоб датчики не срабатывали каждый раз от очередной порции «обнаженной» информации, чтоб я перестала тонуть от сказанной мною же правды. Я не выбираю необходимую дистанцию безопасности. Я даю себя разглядеть.

***

Если женщина выбирает себе в партнеры «зверя», она должна понимать – рано или поздно, этот зверь разорвет ее или покалечит. Ну, или она должна быть достаточно умна, чтобы приручить его. Есть еще один способ остаться в живых – это любовь. Когда зверь искренне полюбит, он не захочет калечить или убивать. Не сможет этого сделать. Но это уже совсем другая история…

***

Почему надо обязательно «добиться», чтоб я ушла? Разве только после этого можно понять полностью, кто был рядом? А прямо сейчас невозможно это оценить? И ведь это вопрос не моей невъебенности.

Зачем доводить до того, чтоб я больше не видела смысла находиться рядом? Не видела смысла заботиться, писать смс, поддерживать, жалеть, помогать, приезжать, бросать все, обнимать, ждать, выслушивать, хотеть… А, потом – после «не видела смысла» – перестала любить.